искал свою, но нашёл смерть другого,
по узкой тропке, в дыму, всё сладится;
сядешь - и совершенно,
встанешь - и более по-новому

в размахе - опять последний,
опять крайнее, но весьма стойкости;
от вспышек до охлаждений
и опровержений о случившемся,
и инсомния, сонм и бредни
во стихе, стремящемуся к бесконечному,
убивают натива, но остаётся фокус,
который и есть постижение

серна: запуганность в каком-то недорайском
уголке, но новизна срезает кожу в устье;
стремись и ты спонтанно и легко напасть,
когда горящий куст покинул зону

и вверх, и вниз, и вширь гудит прохожего подспорье,
и невесомо, и подспудно играть у изголовья;
дума вянет у ручья, твоя рука во прахе,
и бессистемно хорошо, ведь эмерджентность
тянет к трепету и страху

влечёт, и комбо задано в конце, в начале -
грех, а это лишь святая тень, от света тень;
в который раз и в три пробора я пробую забыть,
но стансы угодили в непорочность и нетвёрдость,
тебе везло, но Русь тебя не зазывает

и хорошо, и ничего, и знание не так опасно,
и всё бессвязно, но легло на идеальную основу;
земляк, дурак ли, может просто урожай не тот,
я замедляю ход, а камни пусть прильнут к короне


кортинку вам, дарагие четатели, для удаления привкуса гуаны от прочтения хранцуза