Я испуганно открыл глаза, потому что в них внезапно стало темно. Это погас экран монитора, и стало темно. Безымоциональная улыбка отражала моё внутренне состояние, как зеркало.
«Всего лишь монитор»- подумал я, и попытался, как можно координированней встать со своего рабочего места, чтобы выкурить очередную сигарету сверх нормы и заодно подышать безветрием летней ночи. « А первая мысль была, что  ослеп»- и идиотский смех  бессилия выбрался наружу.

С трудом я поднялся, шоркая ногами по полу направился и дальше разрушать свой мозг всякой дрянью, и без того выдающего, как минимум два решения одной проблемы и не одного верного. « Мысли, рождаемые в пустоте и темноте кардинальным образом отличаются от сытых дневных», невнятно буркнул я, и попытался собрать себя, но даже если бы от этого зависела моя жизнь, навряд ли что-нибудь получилось бы. Медленно и неуверенно, как будто по проваливающемуся снегу я вышёл на лоджию. Приземлившись, с закрытыми глазами, на своё любимое кресло и растаял на нём, как кусочек сыра под действием микроволнового излучения.

Не открывая глаз, закурил сигарету, рвотные позывы усиливались, сердцебиение отдавалось в висках ударами колокола Храма Христа Спасителя и произнеся её имя, я принялся тушить огонь односторонней любви, без остатка испепеляющего всё живое во мне, с трёхметровой высоты, никотиново-желчной пеной. Она  падала туда, куда обычно слетаются птицы, когда на них  подобным образом, обрушивается «манна небесная», в виде хлебных кусочков и семян подсолнуха. От этого мне стало ещё хуже, и я продолжил. Стерев с лица микс из слёз, соплей и слюней, скрестив руки на небольшом деревянном подоконнике, я обрушил на них тяжёлую голову и завис. Откуда-то доносились странные звуки, кто- рыдал навзрыд, кто-то параллельно ржал, как конь, которого напоили спиртным, моё обострённое обоняние уловило букет запахов; перед глазами промелькнула картина: « Опаздывающая на самолёт, курица с отрубленной головой, а голова под крылом».

        Я не ел несколько дней, желудок просто не воспринимал пищу, как нужное. Сытость моя заключалось в гипертрофии серого вещества, которое с лёгкостью преобразовывало обыденные мысли в те, что подарила мне моя «Победа». К этому я привык, более того, мне стало это нравиться. Единственное, к чему я не мог привыкнуть, так это к процессу извержения моего внутреннего вулкана, который, каждое утро проявлял сейсмическую активность, выбрасывая вместо раскаленной лавы, камней и пепла, то ли кусочки бронхов из лёгких, то ли смесь дыма, растворённого в желудочном соке в виде сгустков.  Истлевшая сигарета оставила след на моих пальцах; неубедительно разжав их, она, вернее то, что от неё осталось, упало на ковёр. Через несколько минут, я нашёл в себе силы затушить её босой ногой. Боли я не почувствовал.

«Который сейчас час и день?», спросил я себя, понимая, что всё равно останусь без ответа. Стало прохладно, дело близилось к утру. Я достал ещё одну сигарету, и мы приговорили друг друга. За окном было темно и тихо, а  значит времени было сколько угодно, я уже давно никуда не торопился.

      Собравшись с силами, пройдя несколько метров, я рухнул на пол, белый ковёр с длинным густым ворсом приятно смягчил удар. Перевернувшись на спину, я уставился на потолок в виде звёздного неба(одна из моих маленьких радостей), где помимо обычных звёзд, были звёзды со специальным покрытием, яркий свет которых, чётко обозначивал  созвездие, которое выглядело примерно так: VICTORY, расположенное на уровне глаз, когда я пытался уснуть на своей кровати, больше напоминающей поле битвы. Не думая ни о чём, к роме о BMW z4  и том, что мне нужно сделать, чтобы она поскорее стала моей.

А созвездие называлось так лишь потому, что означало- победа. С таким кредо я ложился спать и с ним же просыпался. Иногда, с ехидной улыбкой, нежась и потягиваясь в своей постели, представлял себе очередную «победу», как мой член, руки и язык «побеждают», не оставляя ни единого шанса своей жертве даже на компромисс и уже вечером заключал со своей совестью очередной односторонний договор, потому что плевать на совесть. Во избежание недоразумений, не было ни одной звезды с именем, хотя бы отдалённо схожим, с названием моего созвездия, дабы она  не подумала, что всё это ради неё и не захотела бы остаться здесь навсегда.

Стены и даже вторые шторы, были выполнены в аналогичном стиле, да и вообще, звёзд было столько, что казалось, перетрахать их всех просто не хватит ни времени, ни сил.  Находясь где-то в невесомости, я летел в бездонном пространстве на их манящий свет.

    Днём это была обычная спальная комната, похожая на детскую спальную комнату. Не хватало лишь разбросанных по всюду игрушек, детских кроваток и самих детей, потому, что у меня  их нет. Это был мой мир, мои звёзды, моя VICTORY, и я всё с той же безымоциональной улыбкой намазывал своей очередной звезде какую-нибудь красивую историю о вечной любви, затем просто брал своё и растворялся в вышеуказанном созвездии. Утром вместо завтрака, говорил, что это имя моей любимой женщины, так, что будь добра, и уже через несколько минут на моём небе  появлялась ещё одна простая звезда, на которой так же ярко сияло её имя, как и она сама. Раньше  я помнил их  всех. Мне доставлял удовольствие этот процесс. Кто-то коллекционирует монеты, кто-то коллекционирует марки, кто-то марки; я коллекционировал звёзды…