Заёбывает палитсра (асобинна каклосрачем, в паследнее время). Можыт атвличёмся на высокое? Вот, курнул шишег. Харашо… И захотелось вам, дружбаны, паведать…
Еслиф чесна, то я Пушкена оченно люблю. Жить нимагу без ниво. Вопщим, кагда жисть берёт за глотку, то беру, в сваю очиридь, томик Пушкена и читаю,… в уголке, на лестнице,.. как дедушко Ленин… Харашо фставляет, не хуже шишег. Из-за этого приключилась аднажды са мной история. Встал я с бодуна. Башка трещит сил нет. И чтоб она ни балела, облился ведром халоднай вады (есть такой спосаб, кагда дружбаны весь рассол до тибя априходуют). Галафа заработала как часы, глаз прояснился, и вошла в миня бесчеловечная ясность и строгасть ума, такая, шта захателась нопесать пра Пушкена. Замолвить слово. И нопесал. Пративна стала слушать и сматреть как из него клоуна делают на разных празднеках паезии, да презентациях (жывые инсталляции, блять)… Ну, а простой народ другова ж не видит и не слышит.

Вот, признайтесь, шта уже усмехнулись – «Блять, Пушкена он читаить… Да, нас малобюджетные недоёбанные тётки затравили Пушкеным истчо в школе: Пушкен то, да Пушкен сё, или вот, кто это будет делать, Пушкен что ли?»
И Пушкен уже навроди как - уёбок. Ну хуячил там стишки, вроди как заебись получались. Ну и хуй с ним. Ведь, когда это было. Понаставили евоных памятников, бюстов. Да, кто на них сейчас смотрит – сбор пыли и голубиного гавна…

И вот вы уже не видите сквозь толщу веков, кореша мои драгоценные, своего родного отца – великого дружбана и падонка Пушкена А.С. А, ведь, Сашка свой падонковский стаж начал отсчитывать с четырёх лет, когда ёбнулся в лужу и на издевательский смех купчихи выдал: «Чё ржёшь, кабыла?». Вы, небось, в этом возрасте только сопли на кулак мотали, да ревели благим матом когда папка мамку пиздил. А у Шуры папка мамку не пиздил, как ни как - бары, хоть и мелкие, под культурных карячились, уебаны: «Да как же так, да как тебе не стыдно, да кто тебя этому научил?». А Шура скромно так отвечает, типа, - народ научил. Папа-мама ахуели от такого поведения и послали родного сына нахуй – ты нам не сын, и пусть тебя дядька родной воспитывает или, вон, Аришка… Арина Родионовна, подь сюды. Вот тебе чадо, иди на хуй. И всё. И пошёл Сашка, но не на хуй, а в народ. И стал вытворять приколы разные, типа - громко пердел в церкви во время проповеди (подъёбывал с дружбанами попа, которого крестьяне невзлюбили). Чистый сотона. Ну и всякое такое прочее… А когда у него стал хуй вставать, тут пошла уже такая тема, про которую вообще надо отдельно говорить. Как ни будь в другой раз. Скажу тока, шта каждой пелотке он не просто кайф заделывал, а поднимал её на такую ангельскую высоту, что никакой дури не надо. Одним словом - Гений во всём, хуле. И всё время писал стихи. Прослушает у няни сказку – стих, нахуячится с дружбанами – стих, выебет пелотку – три стиха, да каких!

С возрастом Сашка не остепенился. Пошли у него не только стихи, но и эпиграммы, да такие, шта моментально разлетались в списках по всей Руси и за рубеж, без всяких СМИ, инетов и множительной техники….. И к царю на ковёр, и в полицию под надзор…
И всё время приходилось ему отбиваться – да пошли вы все нахуй, не я писал и всё тут (но все знали – кроме как ему, писать так было некому). В общем заебали его как честного кореша и не простили ему нихуя. А он на это плюнул и свою контркультуру сделал культурным достоянием народа.

Вот так оно было, дружбаны падонки. Так что если, к примеру, в день рождения Пушкена приволокут вас к евоному памятнику, то в землю не плюйте, в носу не ковыряйте, а с памятника пыль, там, или гавно голубиное, незаметно смахните. Ну если не смахнёте, он не обидится – всё равно его уже двести лет обсирают, и никак обосрать не могут. А вот от вас через двести лет какой след останется?