Вышел из баса где-то на окраине и, оглядевшись вокруг, закурил сигарету. Райончик был довольно симпатичный – аккуратненькие невысокие домики с припаркованными рядом машинами, повсюду деревья и цветы. Даже мелкий мусор, валявшийся возле кирпичных заборов, урн и редких закрытых магазинчиков выглядел на блестевшем от недавнего дождика асфальте вполне себе гармонично и живописно.
Мимо пробежала лиса, и я уставился ей вслед, не успев еще привыкнуть к столь экзотическому зрелищу на улицах города. Поймать и приручить осторожное дикое животное даже при большом желании не представлялось возможным.



Подождав пока откроется находящийся на территории бензоколонки магазинчик, я купил себе на ленч сэндвичей и минеральной воды. Ожидая на остановке автобуса, чтоб добраться до второй зоны, увидел какого-то психа-латиноса в капюшоне, который ходил вокруг остановки с безумными глазами и ругался по-испански себе под нос, явно замышляя что-то нехорошее.
Когда подошел автобус, и я залез на второй этаж, поднимаясь по лестнице, он громко прокричал неизвестно кому:
- НУ, ЛА-А-АДНО, МАКДО-О-ОНАЛЬДС – ТАК ДОЛБАНЫЙ МАКДО-О-ОНАЛЬДС!!!
Смысл этой таинственной фразы так и остался для меня загадкой.



На каждой остановке заходило все больше и больше людей. Они рассаживались в передней части, однако, когда латинос принялся ожесточенно сморкаться на весь салон в платочек, очень смешно кашлять, постоянно приговаривая «Oh, shi-i-it, ma-a-an!!!», стали потихоньку перебираться в конец, а некоторые даже спускались вниз.

Издавал он настолько смешные звуки, что пару раз я едва не подавился до смерти своим сэндвичем. Вытирая слезы веселья и собираясь надкусить английский бутерброд, я вновь и вновь безуспешно старался не рассмеяться в голос, до того забавно отжигал парень. Тишина в автобусе без перерыва нарушалась мощным, точь в точь как в комедийном фильме, сморканием, руганью, кашлем и лишенными всякого смысла фразами, вследствие чего через несколько минут содержимое второго этажа дабл-деккера, помимо загадочного шоумэна, состояло лишь из толстого, старательно качавшего головой в такт музыке нигера, на всю слушавшего в огромных наушниках рэп, и московского идиота, без особого успеха гастролировавшего по Лондону в ожидании обратного рейса на родину. Компания, надо сказать, что надо. Затем парень вышел, и в салоне стало очень скучно и тихо.

Уехав по зеленой ветке метро куда-то за Рейвенскорт Парк, из любопытства вышел наружу и, купив тропический коктейль, отправился в парк, больше напоминавший миниатюрный заповедник с узенькими дорожками посреди высоченных кустов. Сидя на лавочке возле небольшой заводи, наблюдал, как какие-то зоологи с интересом исследовали протяжно квакавших лягушек, вполголоса переговариваясь и что-то старательно записывая в своих блокнотиках.
На выходе работница парка спросила, все ли у меня окей. Рассмеявшись, заверил ее, что все олрайт, и подумал, что видок у меня, наверное, еще тот.
Встретившись со всеми в 9, отправились гулять. Маттео потащил нас посетить церковь тамплиеров. В храме на рядах для прихожан перед каждым местом лежал молитвенник.



Внутри все было очень красиво, а витражные окна, пропуская дневной свет, создавали эффект льющегося сверху божественного сияния.
Ноги мои от бесконечного хождения просто горели адским пламенем. Сняв один ботинок, я увидел, что носок покрыт запекшейся коркой крови вперемешку с гноем, и просто прилег меж рядов на сиденьях, где благополучно проспал, пока все не двинули на выход.

Всю дорогу в парк на пикник я самозабвенно спал, в то время как остальные всячески глумили над моим практически бездыханным телом, фотографируясь на его фоне во всевозможных ракурсах. Посидели немного на лужайке, после чего внезапный ливень загнал нас в подземный переход, и мы зашли в расположенный неподалеку музей. Ходить я уже практически не мог, поэтому, сказав остальным, что подожду их в холле, уселся на лестнице и попытался немного поспать.
- Are you OK? – услышал я и открыл глаза. Ко мне подсела какая-то девчонка.
- А вы не из России? – спросила она по-русски.
- Ну, да. – ответил я.
- А-а-а, я так сразу и поняла... Наверно повеселились вчера неплохо?
- Да погулял тут по прилету, до сих пор отойти никак не могу.
Девчонка оказалась украинкой. Поговорив немного со мной на всякие стандартные темы о Лондоне, она с грустью сказала:
- Мне пора, у меня через четыре часа самолет. Так уезжать неохота, если честно.

Я же в тот момент уже готов был идти менять билет на ближайшую дату. Она попрощалась и ушла, а я передислоцировался на лавочку в первом зале, где успешно проспал до того, как меня разбудили вернувшиеся после обхода музея ценители искусства.

Вышли на улицу и отправились к метро. Хромал я действительно жестоко, поэтому Маттео вызвался отвезти меня в больницу, в то время как остальные разъехались по домам, договорившись чуть позже встретиться вновь на Leicester Square. Мне же Луис и Аллисия сказали, что будут ждать завтра в полдень напротив «Tesco» возле многострадального метро Kilburn Park.
Попрощавшись со всеми, я вместе с Маттео отправился на Stamford Brook, так как неподалеку от метро был расположен Рэйвенскорт хоспитл. Швейцарец вынес мне мои шлепки и, когда я переодел обувь, хромота несколько спала. Дойдя до нужного места, узнали, что это вовсе не нужное нам заведение, а совсем даже наоборот - дом для престарелых. Посовещавшись, отправились на Embankment, где была расположена большущая больница, которую мы заметили с борта корабля на Гринвич во время водной прогулки по Темзе.

Пройдясь по Лондонскому мосту, вошли в огромное здание, где, просидев в очереди около часа, я взял талончик и стал ждать, когда меня вызовут.

Все это время престарелая женщина на инвалидной коляске жутко ругалась на врачей за то, что ей отказались сделать какую-то инъекцию, и, по ее словам, ломка просто сводила ее с ума. Она даже позвонила и вызвала в больницу полицию. В ожидании копов женщина грозилась врачам жестокой расплатой, затем переходила на мольбы, плавно перетекавшие в истеричный плач. Замкнутый круг повторялся снова и снова, так, что шоу ее просто стало странным саундтреком, на фоне которого мы с Маттео обсуждали взятую со стенда брошюрку о вреде наркотиков.
Минут через 40 нервы одного из врачей не выдержали, и он выкатил ее из комнаты ожидания под овации благодарных больных. А клиенты лечебницы, надо заметить, были очень даже разнообразными. Один парень как-то странно придерживал свою безвольно обвисшую руку. Женщина-врач покрутила ее, и из предплечья раздался аппетитный хруст косточек, навевавший мысли о рвоте.

Время подходило к восьми, поэтому Маттео отправился на встречу, сказав, что мы увидимся в понедельник, так как на выходных он вместе со своей венгерской мечтой пригашен на день рождения толи китаянки толи японки из их группы.

Когда подошла моя очередь, врач осмотрела мои покрытые болячками ноги, и, помазав какой-то мазью, заклеила их пластырем. Отправившись обратно на станцию Stamford Brook, я снял место на одну ночь все в том же хостеле и, выпив пару пива в баре, завалился спать…

Снова проспав завтрак, встал, принял душ и, не имея ни малейшего желания вновь провести день в одиночестве, отправился на встречу. Не знаю, чем мне там намазали ноги, но средство оказалось просто волшебным, и я снова мог носить свои кроссы, почти не испытывая при этом никаких неудобств.

Когда, сидя за столиком примыкающего к супермаркету паба, я ждал Алиссию и Луиса, ко мне подошел явно бездомный нигер с дрэдами, безумным взглядом и дорожным посохом в руке. Спросив сигарету, он принялся копошиться в пластиковых мешках с мусором, вытаскивать стеклянные бутылки и бить их об асфальт. Было немного страшно, потому что делал он это с таким видом, будто бы никак не мог замутить подходящую розочку. Затем тварь свалила, и подошел Луис. Подождали Алиссию, погрузились в автобус и поехали подобрать Каталину.

По дороге Луис с Алиссией рассказывали о том, что вчера отправились в паб, который неожиданно оказался голубым кабаком. Геи презрительно косились на девчонок и охотно покупали парням пиво, однако друзья мои оставляли их знаки симпатии без внимания. Хитом же вечера стал поход выглядящего немного женственно интеллигентного Маркоса в туалет, где его уже поджидали в засаде ушлые педики из Сохо. Приставания их носили скорее словестный характер, однако испанец после этого один в уборную больше не ходил. Луис с Алиссией заявили, что вчера было очень смешно, но второй раз посещать это заведение они не имели ни малейшего желания.
Встретившись с Каталиной, решили отправится на Эбби Роуд, чтобы сфотографироваться вчетвером, переходя эту улицу как Биттлз на знаменитой на весь мир фотографии.



Помучав прохожих, все-таки нашли нужное нам место.



Эбби роуд оказалась узенькой ничем не примечательной улочкой и, дойдя до знаменитого перехода-зебры, мы принялись гадать, в какую сторону ее пересекали Битлы. Какие-то глупые туристы наподобие нас оказались более осведомленными в этом вопросе и, выстроившись в колонну, мы сфоткались в несколько дублей, так как постоянно что-то не устраивало - то кто-то не влезал в кадр, то нам мешали проезжавшие мимо машины. В результате попытки с пятой им все-таки удалось более-менее сносно запечатлеть нас четверых, и фотография получилась довольно-таки веселой.
Стоя возле знаменитой зебры напротив роскошного особняка, я, неожиданно для самого себя отломал один из красивых цветов с толстым стеблем, которыми был обвит идущий по периметру частной территории забор, и со словами "This is for you" вручил его Каталине.



- Thank you-u-u. - удивленно воскликнула она, а я закурил очередную сигарету, думая о том, что в последнее время дымлю слишком много для практически некурящего человека.
Затем мы просто отправились прогуляться по окрестностям. Луис беспрестанно называл Каталину Розой, и она попросила меня надрать ему задницу. Я ответил, что она может и сама вырубить его, просто слегка двинув ему по шарам.
Пока Луис фоткал на фоне цветочных клумб Алиссию, я продемонстрировал Каталине смертельный прием против бразильца на урне, корча при этом зверские бойцовские рожи и издавая резкие кошачьи вопли в стиле Брюса Ли. К моему удивлению испанка, в отличие от той же самой Франчески, не только смеялась, но и охотно подыгрывала мне, задорно шутя в ответ так, что настроение в тот солнечный полдень свободной птицей взмывало вверх к самым небесам.
Ощущение времени пропало, и не успел я оглянуться, как незаметно, словно ниндзя, подкрался вечер, и все засобирались по домам. По дороге к метро шутили и разговаривали с Каталиной обо всем и ни о чем.
- Bye, see youuuu. - помахала мне ладошкой она, направляясь в сторону крыльца симпатичного домика, жить в котором было бы для меня пределом мечтаний.



- Ты тут снимаешь комнату?!! - удивленно воскликнул я.
- Шучу. - она вновь подошла ко мне и, окинув дом критическим взглядом, с улыбкой сказала, - Но это было бы неплохо.
- Bye, see youuuu. - помахал ей рукой я и в шутку полез в красную телефонную будку.



Смех ее был лучшей для меня в тот день наградой.
Позвонив, по телефонной карте Луиса Маттео, узнал, что он может встретить меня через полчаса на Пикадилли, попрощался со всеми и ломанулся в центр.





Купил пива и принялся ждать приятеля. Он повел меня в двухэтажный паб, где они зависали с Томако – девчонкой из Японии, а также знакомыми корейцами и итальянцами, оказавшимися очень дружелюбными и общительными ребятами.

Решив устроить своим приятелям небольшое шоу, я заказал стопку водки и, запивая ее пивом, чуть не подавился от смеха при виде, как с каждым новым глотком глаза распахнувших от удивления рты корейцев становятся все больше и больше. В результате после третьего раунда Гиннеса меня окончательно одолели усталость и сон. Проснувшись, поднял со стола голову и увидел, что вокруг, кроме прибирающихся в конце смены официанток, никого нет. Вышел на улицу и, убедившись, что метро уже закрыто, отправился гулять по Сохо. Такое вот вышло в тот день Кунг Фу.
У бесплатного сортира, примыкающего к Leister square, встретил бездомного мужика, который угостил меня банкой «Тэннэнтс». Затем он спустился в туалет и улегся спать прямо на полу. Я же отправился гулять дальше.

Непонятным образом разговорился с каким-то художником из Бирмингема. Когда я вкратце рассказал ему про свой отпуск, он, покачав головой, купил мне пачку «Мальборо», зажигалку и, попрощавшись, уехал на автобусе домой, извиняясь, что больше ничем не может помочь. Вернулся в сортир, разбудил бродягу и дал ему несколько папирос. Бробурчав что-то благодарное, он отрубился вновь.
Остаток ночи провел, гуляя по Лондонскому мосту, глядя на неспокойные воды Тэмзы и слушая как Биг Бэн звоном своим медленно, но верно отсчитывает часы, остававшиеся до моего возвращения в Москву.



To be continued…