…Тогда я взял сигарету и бережно размял ее пальцами. Справедливости ради, сразу следует сказать, что я не курю. Не курю в полном смысле слова, то есть я независим. Но когда на легкие снова что-то давит, и грудная клетка моя со стороны выглядит вогнутой, я курю обязательно. Сейчас был тот самый случай. Обосравшийся младенец, которому никто не пожелал менять пеленки, почувствовал бы себя в своей тарелке по сравнению со мной. Дышать было тяжело.

Жадно поглощая табачный дым, и выпуская первые его клубы, я рассуждал о том, что, выходя за пределы одного кольца, непременно попадаешь в другое. Но на этом процесс не заканчивается. Так, по крайней мере, выходило из картины дымовой завесы, постепенно оседающей на шторах. В каждом последующем кольце поначалу не ощущаешь себя запертым в клетке. Но со временем стены обволакивают тебя и не оставляют возможности для маневра. Мое дыхание стало ровным, и я даже подумал, что чересчур спокоен в данной ситуации. Конечно, мне часто приходилось, раздвигая руки в стороны, упираться в невидимые рамки приличия и поведения, и, прилагая некоторые усилия, растягивать их насколько хватало сил. Иногда мне удавалось просто делать пару шагов в сторону и вовсе пересекать некую эфемерную черту. Тогда я чувствовал себя гораздо лучше. Но сейчас все было иначе. Возможности для маневра у меня не было, и приходилось просто ждать, пока кольцо обстоятельств рассеется само собой.

Я не спеша докурил сигарету и, ткнув ее в пепельницу, размазал пепел по стенкам. Отметив про себя, что давление на мою грудь значительно ослабло, и то, что называют комом в горле, спряталось куда-то поглубже, я вошел в ванную комнату. Красная ручка крана легко поддалась усилию руки, и вода с шумом обрушилась в ванну, заполняя ее. Я вернулся на кухню, открыл холодильник и достал банку пива. Это подняло мое настроение. Ничего, впрочем, удивительного в этом не было. Ощущение холодной банки пива в руке не может не доставлять удовольствие нормальному человеку. А я относил себя к этой категории людей. Хотя у Лил были сомнения на сей счет.

Я снял с себя одежду, и медленно погрузил свое, не лишенное красоты, тело в горячую ванну. Вода стремительно прибывала, согревая меня. Глоток из банки - и ледяное пиво обожгло жаждущее влаги горло. Я закрыл глаза.

"Какого черта?! - тут же подумалось мне. - Вместо того, чтобы приехать сюда и поваляться в постели, она звонит и говорит, что выходит замуж?" Мысли ураганом ворвались в мою голову, и я начал вспоминать:

- Алло, Томми?

- Ну, здравствуй, Лил.

- Том, слушай…


Она говорила так, будто ощупывала голосом, что там на другом конце провода. Я почти физически ощущал, как ее слова прилипают к моему уху.

- Лил, где тебя черти носят? Твой номер не отвечает добрую неделю, - прервал я и спустя секунду добавил. - У меня полный холодильник пива.

- Томми, я выхожу замуж.


"Блядь, не может быть" - тут же подумал я. Это застало меня врасплох. На шутку все не походило, и мне нужно было выиграть время. Я сделал вид, будто не расслышал.

- Представляешь, Хэнк вчера заваливается с двумя кобылами и тремя ящиками пива.

- Том, ты рехнулся? Я серьезно.


- Ладно. Так кто там куда выходит?

- Догадайся.


Я начинал выходить из себя. Мало того, что она за кого-то выходит, так еще на полном серьезе об этом мне говорит.

- Так какого хрена ты мне звонишь??? - вспылил я и крепче сжал трубку, но тут же успокоился. Я бросил взгляд на пачку сигарет и ясно понял, что сегодня буду курить, и курить много. - Ты будешь светлое или темное? - спросил я, желая разрядить обстановку.

- Черт бы тебя побрал, Том! Ты слышал, что я сейчас сказала? Ты всегда был психом. Блядь, да я всегда это знала. Я звоню, чтобы попрощаться, а ты даже это превращаешь в шутку.

Она явно теряла самообладание, и я был уверен в том, что рука ее в данный момент шарит по сумочке в поисках огня. Спустя пару секунд я услышал щелчок зажигалки - Лил закурила. Честно говоря, я ожидал, что она бросит трубку. Но раз этого не произошло, можно было не сомневаться, что она что-то недосказала, или хочет что-нибудь услышать. Я было подумал встретиться с ней на нейтральной территории и нормально поговорить, не имея в качестве посредника телефон. Однако Лил говорила вполне серьезно. И раз она это делала, значит, решение было принято окончательное. Встречаться не было никакого резона.

- Блядь! Да ты даже не разволновался! Ты по-прежнему невозмутим и безмятежен. Тебе как всегда на все наплевать, Том! Ты влюблен только в себя, да еще, пожалуй, в свое пиво. Меня ты и не любил никогда!

- Черт возьми, Лил, хватит на меня сегодня истерик! Что за срань, Господи? Это не я выхожу замуж, а ты… Кстати, кто он?

- Не важно, - "выстрелила" она.

- Действительно, - пустил я вдогонку. Не знаю, к чему был этот вопрос. Мне на самом деле было по фигу. Какая, к чертям, разница между безоговорочной капитуляцией и внезапно проигранным блицкригом, если результат в итоге один и тот же? Как бы то ни было, после следующей моей фразы Лил все-таки бросила трубку.

- Будь счастлива, Лилия. Мне пора принять ванну.


В принципе я был не против поговорить еще. Но что тут можно было добавить? К тому же мне на самом деле хотелось искупаться. Неприятный осадок от разговора грузно оседал в моей голове. Тогда я взял сигарету и бережно размял ее пальцами...

Вода имеет на меня положительное влияние. Я расслабляюсь, и тело мое пребывает в полной прострации. Знаете, если в воде прижать колени к груди и перевернуться на бок, да еще при этом закрыть глаза, то возникает ясное ощущение того, что ты находишься в утробе матери. Каково это: снова почувствовать себя зародышем? Я проделал этот трюк и снова отметил про себя беззаботную легкость внутри. "Вероятно, в утробе так же тепло и уютно",- подумал я.

Когда вода в очередной раз достигла краев ванны, пальцами ног мне удалось ловко закрутить кран и при этом остаться лежать. Я продолжал не торопясь потягивать пиво.

"Неужели все кончено?"

Мои отношения с Лил были довольно крепкими на протяжении, может быть, года, но потом что-то случилось. Я заметил в ней эту перемену, но предоставил ей право самой сделать выбор. Она периодически куда-то проподала на день-два, но мое отношение к этому было относительно спокойным. Я сам иногда днями не появлялся, и догадывался, что означают такие исчезновения. Но когда Лил свалила на целую неделю, я ясно понял - она что-то задумала. Это не предвещало ничего хорошего, и я волновался. Однако теперь все прояснилось: какой-то хрен соблазнил ее своими большими счетами в банках, красным кадиллаком с круглыми глазами, черными лакированными туфлями, татуировкой на жопе (или где там еще?) и сделал ей предложение. Ладно. Плевать.

В раздумьях я пролежал где-то с полчаса, а может и дольше. Время текло раскаленной вязкой лавой где-то вне меня. Я был уверен, что не имел к нему в тот момент никакого отношения. Овал зеркала на стене запотел и нагло игнорировал мое отражение. И, надо сказать, правильно делал, ибо я также старался не замечать его. Зеркала, уверен, не могут отразить чей-либо истинный образ. Меня они изображали совсем не таким, каким я видел себя со стороны. И со временем я стал относится к ним, как к фотографиям. В доме же вся эта поебень находилась по настоянию Лил. Закончив водные процедуры, я встал и вытерся желтым махровым полотенцем, после чего обмотал его вокруг талии. Находиться здесь дольше не имело смысла. Я вышел.

В холодильнике мне приглянулась еще одна банка пива. Я разом опустошил ее и взялся за другую. Стало гораздо лучше. "Ты ни в чем не виноват, - сказал я себе. - Не вини себя. Пригласи Хэнка и вчерашних баб, а лучше других. Поебись. Поди в бильярдную. Развейся." Я достал сигарету из пачки и прикурил. В это время раздался звонок в дверь. Назойливый, как полчища мух над сортиром, он не мог не раздражать. Я направился в прихожую, держа в одной руке алкоголь, в другой - никотин. Открыл.

Лил знала, что меня возбуждает ярко-красная помада на ее губах и частенько пользовалась моей слабостью. Вот и теперь мой взгляд дольше обычного задержался на губах. На ней была голубая с зеленым вязаная кофточка и синие джинсы. Лил сделала знак рукой, мол, привет и прошла в дом. Я молча отхлебнул пива, закрыл дверь и проследовал за ней на кухню. Какого хрена ей нужно было приходить? Подсознательно в моей голове уже рассматривался этот вариант, а, значит, я был готов к нему. Она взяла банку кофе в шкафчике и отсыпала в маленькую кружку ровно три ложки. Лил обожала крепкий кофе и ни дня не могла без него обходиться. Я сел на стул позади нее и начал за ней наблюдать. Темные волосы ее с красными прядями элегантно спадали на плечи, выглядели шикарно и весьма вызывающе. Мне вдруг захотелось наброситься на нее и облизать. Всю. Предварительно сняв одежду, конечно. Лил поставила чайник на огонь. Она была чрезвычайно красива от природы. Мало того, Бог (или кто там вместо него?) наделил ее способностью умело пользоваться своей красотой. Лил была чувственна, достаточно умна и обладала ярко выраженной харизмой. Я подумал, что тому хрену с такой самкой не совладать. Он сбежит от нее через неделю. Да и характер Лил оставлял желать лучшего, и это был ее очевидный минус. Минус, к которому тяжело привыкнуть. К тому же Лилия была абсолютно неисправима.

Пока я смотрел на нее, она присела на мягкий угол. Нас разделял мраморной окраски стол. Она достала сигарету и закурила вместе со мной. Видимо, молчать в данный момент было приятно не только мне, но и ей. Мы наблюдали друг за другом. Резкий щелчок в мозгах - и на моем лице появилась улыбка. Или что-то вроде нее. Я понял. Раскусил. "Вот засранка, - тут же подумал я. Взбалмошная засранка да и только." Тем временем Лил встала и залила кипяток в кружку. "Неплохой ход".

- Ты совершенно сумасшедший.

- Вот как?


Я улыбнулся. Звучит как приговор.

- Конечно! Ты же ничего не чувствуешь, - сказала она и сделала глоток. Я был зол на нее за обман, но ссориться не хотелось.

- Тебе лучше не знать, что я чувствую, - резонно ответил я.


- К чертям собачьим, Том! "Еще бы пивка? Или как там сыграл "Манчестер"?" Это никуда не годится. Это не чувства.

- Не доставай меня, Лил. Я вижу себя пилотом самолета, пикирующего в небе над Берлином. На моем борту любовь лихорадочно барабанит по кнопкам в надежде изменить курс полета. Ты же стоишь на земле и указываешь наиболее неудачное место падения. Что ты понимаешь в чувствах? Или, может, ты хочешь, чтобы я тебе в любви признался?

- В чем? - она засмеялась. - Не смеши меня.

- Ладно. И все-таки, кто этот пидарас? - поинтересовался я. - Кто он? Как там его тачка?

- Он не пидарас!


- Ты не ответила, - настоял я.

- Ответила, Том.


Любой разговор однажды начинает надоедать. Диалог, в котором одна из сторон ведет нечестную игру, обречен на скоротечность.

- Послушай, даже мячик для гольфа старается поскорее попасть в заветную лунку, только бы не получать очередного пинка клюшкой. В случае с тобой все наоборот. Ты настойчиво продолжаешь кружить вокруг да около воронки правды. Не лги мне больше.

- Что??? - ухмыльнулась она и укрылась защитной маской удивления.

- Договорились? - продолжил я. - Ненавижу, когда меня держат за идиота, даже если я и являюсь им. Что маловероятно.


Лил допивала кофе и, улыбаясь, разглядывала свои ногти. "Слила партию".

- Ох, Том, до чего же ты похож на робота. Если тебя разрезать на части, того и гляди, нервов в тебе вообще не окажется. Дерьмо да пиво. Сердцем там и не пахнет. Даю грудь на отсечение.

- Господи, только не это, Лил! Сиськи в обмен на дерьмо, пусть даже с пивом?


Мы захохотали и незаметно для себя легким прыжком перепрыгнули массивный барьер ссоры. В ее глазах жирным буквами, как на транспорантах вдоль шоссе, я прочитал потрясающую надпись: "Секс неизбежен". Маленькие иголки ее зрачков целились в меня и ощупывали, временами покалывая.

- Бесчувственная ты скотина, вот, что я тебе скажу. И чего только меня тянет к тебе? Ну и вляпалась же я с тобой.

- Никогда больше так не делай, дуреха, - ответил я. - Мне никогда не было так хреново. Собака, которая насрала в прихожей семь раз за день, не смотря на то, что ее выгуливали трижды, получит по заднице вдесятеро меньше, чем ты в случае, если еще раз свалишь на неделю из моего поля зрения. Точно тебе говорю.

- Ну прости, Том. Прости. Я люблю тебя, но ты тоже говнюк еще тот. Не доводи меня в будущем, - сказала Лил и, перегнувшись через столик, поцеловала меня с бешеностью хищника.

- Ох, блядь! - вскрикнул я и почувствовал теплую кровь на своих губах. - Ты что делаешь?


- Загрызу до смерти, - прошептала волчица напротив, стягивая с себя кофту. Я резко притянул ее к себе. До спальни было не так далеко, но мы не успели. В зале, впрочем, оказалось еще лучше…