Полет, бесконечно долгий полет.
Он помнил только часть себя. Его разум раскололся на тысячи кусочков, и каждый кусочек пытался сказать, что он это я, а я это он.
Но я ведь знаю, что это морок, и придумали его демоны из Преисподней. Им нужна моя душа. Ведь давно я продал ее. Подписал договор собственной кровью или это была кровь кого-то другого. Да какая разница.
Сейчас рассудок вернется. Все кусочки соберутся в одно целое. Это целое поглотит меня. Опять оно будет диктовать странные условия.
Тьма.
Улица, холодно, с неба падают мертвые мухи, странно, почему люди называют их снегом.
В ушах застыл звон от музыки, которая лилась из маленьких капелек-наушников.
В кармане легко прощупывалась струна от гитары. Хорошая струна, толстая и очень прочная.
Она не режет глотку, а просто душит. Хотя ее прошлый владелец перебирал ее пальцами. Странно, но я чувствую, что струна еще помнит прикосновения к его шее. Она тоже умеет говорить, хотя слышу ее только я. Или это демон, который живет в ней?
Мысли бежали неспешно. Мимо проходили люди, самые обычные зимние люди. Все они шли домой, все спешили к столу на свои маленькие кухоньки, что бы там набить свой желудок, потом будут смотреть свои цветные ящики, смеяться, корчить серьезные лица и говорить, что завтра будет теплее и цены на хлеб опять прыгнуть вверх. А когда ночь полностью окутает их они будут в муках совокупляться в своих постелях и лелеять надежду, что все это любовь, прекрасно зная, что любви нет вообще, и только грязная, первобытная похоть будет диктовать им все новые и новые условия.
Но вот и долгожданный момент, улица почти опустела только последние прохожие бегут домой.
И среди общей массы видно только одну, видно не по одежде, не по прическе или миловидному лицу или фигуре.
Это аура, она светится, сияет разными красками. Эти краски- питание для демона который давно поселился в этой струне или же это моя душа глубоко упрятана туда, черная, с красными разводами от крови?
Проходя мимо, все оставляют свой едва уловимый запах. От нее я чувствую даже сюда запах ванили, смеха, маминых ласк, приятных слов и восторженных глаз сокурсников.
Закрываю глаза, иду по запаху, как гончая. Струна начинает краснеть в предвкушении отличной белой кожи, крови цвета маков и боли, много боли и отчаянья, черного отчаянья, черного как самый бездонный колодец из которого нет выхода.
Она все еще идет, дышит, думает. Хотя через несколько минут мысли уйдут вместе с дыханием.
А врачи приехавшие на вызов какой-нибудь старушки которая обнаружит ее в своем подъезде дадут заключение. И бумажка ляжет на стол родных и будет гореть страшными словами." Смерть наступила от асфиксии".
Потом приедет милиция и будет спрашивать. Были ли у нее враги или завистники? Употребляла ли она наркотики? Хотя все будет и так понятно, что врагов и завистников у нее никогда не было и в ближайшее время не предвиделось и что это не должно было произойти с ней. Ведь она такая добрая и такая отзывчивая, что ей только жить и жить и вообще, как это глупо. И слезы обильно оросят землю на ее похоронах. И все будут ее помнить наверное целых два месяца, потом забудут, как забывают все, что было.
Но мысли в сторону! Вот уже подъезд открыл свою беззубую пасть и готов поглотить всех кто зайдет в него.
Застучали каблуки по кафельному полу, ее рука сама по привычке тянулась к кнопке лифта, когда дыхание перехватило, и железная струна сдавила горло.
Когда все кончилось через пару минут, я развернул ее, долго смотрел в глаза. Где-то давно прочитал, что мозг после смерти живет сорок секунд. Как мало! Тело уже не дергалось в конвульсиях и ногти не ломались о железную преграду, которая стала плотиной на пути живительного воздуха к легким, которые минуту назад еще горели огнем. И мозг кричал, а сердце учащенно билось, а воздуха все не было и появится ему уже в этой груди увы не суждено было.
Но глаза, глаза, они просили, умоляли, а душа уже ушла демону на прокорм. Струна послала странные флюиды, их можно было расценить, как благодарность, а может и как просьбу. Хотя понять чего конкретно от меня он хочет, я не мог никогда.
А ведь ночь только началась.
Только она приносит удовлетворение в полной мере, когда можно наслаждаться жизнями людей. Самому выбирать кто следующий и в тот же миг передумывать, отпускать.
В уши опять полилась серебренным ручейком музыка. Это была поистине райская музыка, если конечно в раю есть музыка.
С каждой новой душой отданной на прокорм жадной и голодной струне, просыпался азарт.
Но нельзя отдаваться ему полностью, меня и так ищут по всему городу. Слишком непомерный стал аппетит у маленького демона, слишком много он хочет. Хотя я то знаю, что истинное лакомство для него это я. И он уже ждет, когда я не выдержу этого груза и сам отдам себя на алтарь его голода.
Сегодняшняя охота принесла мне еще три души. Но по сравнению с первой они были пресными и низкокачественные. Хотя откуда у привокзальных проституток чистые помыслы и красивые ауры?
Когда смотрел на них, в их душах видел только лицо Президента Америки которое улыбается с зеленой бумажки и еще злость к своим сутенерам, и жизни в целом. А ведь этот Президент, как и другие СИЛЬНЫЕ мира сего, тоже продали душу Дьяволу. Только пожрал их алчный демон Власти.
Странно, что когда эти девушки отдавали мне свои жизни, они даже испытывали благодарность, за то, что я прекратил их и без того жалкое существование.
Уже утро, я уже дома, струна жирным удавом развалилась на полке и видимо переваривает все то, что успела взять этой ночью.
Мысли бегают в голове мириадами красных муравьев. Лица, слова, звуки, все смешалось в одном. Треск, крики, рыдания, руки и пальцы тянущиеся ко мне из под земли.
Опять мрак, темно, веки сомкнулись, и разомкнуть мне их не под силу.
Не могу пошевелить руками и ногами. Что со мной? Где я опять?
Это все происки Дьявола, он хочет мою душу. Мир опять разорвался на тысячи кусочков, и они больно впились в мой мозг. Я попытался закричать. Крик, тысячи глоток- это кричат те, кто не смог кричать, когда железо обнимало их, и души опускались на самое дно преисподней. Лица, глаза, все искажено болью и ненавистью ко мне и всему живому. Я кричу в унисон, им, пытаясь перекричать их страшные голоса.
Звуки уносит в трубу моего сознания.
Но теперь я вижу свет- это туннель, я знаю, я всегда верил, что смогу пойти по нему вверх, а не вниз.
Значит, я вырвался из ада. Значит, Бог увидел меня и простил.
Свет все ближе и ближе. Он приближается с безумной скоростью. Вот конец мучениям.
Но вместе со светом в мое сознание ворвалось странное и красивое лицо. Это ведь ангел, он призван оберегать меня от черного провала который ведет в Царство Ужаса и Боли.
Да, я почти свободен!
Губы открылись, но вместо ангельского голоса в мои уши ворвался самый обычный голос, да, да и еще раз да!! Самый обычный человеческий голос. Никогда не думал, что ангелы могут говорить как люди.
И тут до меня стал доходить смысл всего сказанного.
Сознание уже трещит по шву от услышанного.
-Гарм, вы опять кричали во сне, сейчас я сделаю вам укол и все пройдет.
Душа медленно вылетала из тела. Человек лежал в комнате обитой мягкими матрасами и был закован в смирительную рубашку, а над ним склонилась медсестра с наполненным шприцем.
Вот он свет, вечный свет который не сменится тьмой.
И сознание не успев разлететься на мелкие кусочки потухло навсегда.
Послесловие:
В эту ночь в аду был самый большой пир за последние 600 лет, а причиной веселья стал сам Антихрист который вырвался из плена Земли.
На троне сидел Сатана, а по правую руку от него словно изваяние сидел Он.
Глаза его были закрыты, он не слышал звуков, тостов в честь его благополучного возвращения и музыки. Не видел девиц танцующих перед ним.
Тело его было здесь, но душа давно была с Ангелом, и только смерть могла оторвать его от созерцания ее синих глаз.

(Дед Распиздяй)