Детская площадка во внутреннем дворике типовой хрущевки. Дети шумно копаются в песочнице, разгребая кучу белого пушистого снега, чтобы потом слепить из него огромную снежную крепость. Взрослые сидят чуть поодаль, мужчины курят, лениво потягивая пивко, женщины без умолку тараторят между собой, изредка поглядывая на своих детей. Маленький мальчик сидит на скамеечке в стороне от всех и внимательно наблюдает за игрой.
- Чего вытаращился, дурак? А вот я тебя сейчас лопаткой… на, получай!!! Костяной треск и теплые, соленые капли вниз по подбородку кап…кап… прямо на новую курточку.
Истеричный женский визг, волочение, глухой шлепок и бесформенный куль с плачем валится в сугроб, смешно дрыгая тонкими ножками, пытаясь удержать равновесие.
Стремительный подъем вверх по ступенькам на 5-й этаж. Звонок в старую, обшарпанную дверь.
«Мама, прости, я испачкал куртку… нет, мама, не бей меня, пожалуйста!!!»
Зачем она заставляет меня ходить в эту песочницу…дети такие злые! Хорошо, если сегодня обойдется пинками да затрещинами – после сухого гороха колени похожи на две большие, лиловые сливы и жутко болят. Вчера пришлось простоять так до самого вечера, прежде чем она позволила мне встать.
Унылое, пыльное чрево кладовки. Пахнет мышами и сушеным яблоком. Сколько времени прошло? Толчок в дверь – заперто. Ужасно хочется в туалет, но здесь нельзя – сначала будут топить в ванне, а потом опять - несколько дней без еды. Но самое страшное – утконос. Это когда в нос засовывают маленькие такие пассатижи и начинают медленно выламывать его изнутри.
Осторожный скрип половицы – кто-то тихо прошлепал мимо. Какая-то странная возня за дверью. Сколько мне здесь еще сидеть? Тошный запах дешевого курева – мамин сожитель, дядя Марат, тяжело сопит в замочную скважину, все высматривает, выслеживает, выжидает момент, когда мамка провалится в тяжелый, алкогольный обморок, чтобы начать снова мучить меня. Его пытки еще более изощренные. Однажды он обмотал мне шею электрическим проводом, сорвал колготки …боль была такая, словно тебя живьем размыкают на части. От удушья я потерял сознание, а когда проснулся…нет, лучше этого не вспоминать. Надо пытаться думать о чем-нибудь приятном.
Егорка зажмурился и надавил большими пальцами рук на глазные яблоки. В непроницаемой тьме тут же загорелись мириады вспышек – красные, зеленые, огненно-золотые, которые постепенно начинали складываться в одну чудесную фантастическую картину.
Синее, чистое небо. Пальмы, жаркое солнце. Пожилой, забавный негр, добрый дядюшка Том, весело улыбаясь, протягивает Егорке большой, красивый ананас.
Ананас – это солнце, ананас – это море, ананас – это свобода. Золотая, спелая, райская ягода, подарок из далекой, жаркой Африки. Его аромат не сравнить ни с чем - этот пронзительный, радостный запах жизни и света. Снаружи он твердый и бугристый, а внутри – жолтый, сочный и сладкий.
Он давно мечтал отправиться в эту загадочную, чудесную страну, остаться там насовсем и больше никогда не вспоминать этот злой, нелепый кошмар. И сделать это надо прямо сегодня, прямо сейчас, пока дядя Марат не пришел за ним и не уволок в душную темноту своей страшной комнаты.
Егорка осторожно подкрался к замочной скважине и прислушался. За дверью царил полнейший вакуум. «Сейчас», - прошептал Егорка. Осторожно нащупал в темноте припрятанный накануне старый, ржавый напильник, просунул его в щель между замком и дверной коробкой, поддел и изо всех сил надавил. Замок поддался, старая дверь со скрипом распахнулась и он, срывая на ходу одежду с вешалки, пулей вылетел из квартиры.
Метеором промчался вниз по улице, дальше через пустырь, дальше…Стоп! Куда дальше? Егорка резко затормозил, и растерянно оглянулся по сторонам. В какую сторону ему бежать? Африка находится где-то на юге, а вот где он этот юг - неизвестно. И домой теперь тоже возвращаться нельзя - его сердце на секунду замерло от страха, когда он представил, ЧТО с ним могут сделать за эту выходку.
- Мальчик, ты почему один так поздно, где твои родители?
Шею неприятно кольнуло шарфом. Егорка вздрогнул и медленно обернулся
Какой-то мужик в синем спортивном костюме внимательно изучал его сквозь толстые стекла очков. Внезапно Егорку сильно затошнило, а на глаза навернулись едкие, горючие слезы. Он изо всех сил сжал свои маленькие кулачки, зажмурился и громко, пронзительно крикнул:
- Ананас!!!
Мужик как-то странно посмотрел на мальчика.
- Мальчик, давай я отведу тебя к твоим родителям?
Егорка лихорадочно замотал головой -
- АНАНАС!!!!
В глазах у него все поплыло, мужик вдруг чудесным образом начал превращаться в того самого, веселого, пожилого негра из детской, несбыточной мечты.
- Давай руку, ты из какой квартиры, это твой дом? – дядюшка Том ласково положил свою руку на Егоркино плечо.
Егорка вдруг зашелся в каком-то немыслимом, эпилептическом припадке, замахал высоко руками, закатил глаза и яростно, истерично, словно заклинание завопил:
- АНАНАС-АНАНАС-АНАНАС-АННАННАС!!!!!!!!!!!!!!
***
На большой, чистой кровати, накрытый длинной, белоснежной простыней лежал маленький мальчик и чему то сладко улыбался во сне. Слабый ветерок играл ситцевой занавеской в приоткрытом окне.
За дверью раздались бодрые мужские голоса.
- How went off an operation, doc?
- It`s o`kay, Mr. Stafford! Our client will be satisfied.
В комнате, где спал мальчик, пронзительно и сочно запахло летом и спелыми ананасами.