Чёрная синь. Чёрная синь заполняла почти всё видимое мною вокруг. Мне уже даже начало нравиться находиться внутри этой холодной чёрной сини. Едва заметные, но безумно яркие точечные дыры в ней будоражили разум и вплетали в витиеватую мою мысль свою ярко-голубую нить. Под ногами твёрдый асфальтовый камень, слегка подёрнувшийся ледком грязно-серого цвета, изъеденный чёрной синью изнутри. Слева - решётчатая стенка высотой около метра. Зелёная, лишь слегка заплесневевшая чёрной синью. Справа - неглубокий обрыв. На дне обрыва ровно уложенные бесконечно длинные стальные брусы, отполированные до безупречного отражения в них чёрной сини. Мне нравится безупречность стали. Единственное нарушение этой идиллии - нервно-жёлтое здание за зелёной заплесневевшей синью металлической оградой. Но и оно уже отступает под её натиском, отдавая свои лучшие затенённые части на откуп чёрной сини. И люди. Много людей. Сто или двести. Или больше. Я люблю этих людей. Мои уши начало слегка покалывать от холода. Я накинул капюшон на голову и одел своё лицо в чёрную синь. Она нежно коснулась моих губ и кончика носа. Она совсем не холодна, напротив - она приятна. Время замедлилось и тупыми ударами ранило сознание. Медленно. Слишком медленно. Кажется, я уже могу разглядеть все 50 вспышек ярко-голубой газоразрядной лампы у меня над головой, которыми она озаряется за секунду. Я спрятал своё лицо глубже в капюшон и ещё сильнее ощутил своей кожей чёрную синь. Вспышка. Раз, два, три... Слишком медленно. Нервный смех. Это не мой смех. Альфа просто не в состоянии так смеяться. Да, точно. Недалеко от меня, среди всей людской толпы выделяются три дельты, находящиеся уже на полпути к единению со своим богом, в изрядном подпитии, с отравленным спиртом своим слабым разумом. Они довольны. Экстаз спонтанного общения и раскованности, которое предлагает алкоголь в обмен на отравление рассудка, - единственное, что сейчас их беспокоит. Внезапно волна напряжения прокатывается по людской толпе. Эмоциональное первобытное напряжение, доставшееся дельтам от их предков, сходное со звериным страхом перед хищником, инстинктом самосохранения. Она! Идёт она. Ропот и слабые вскрики. Полированная сталь на дне обрыва глухо гудит. Вдалеке, по двум натянутым стальным тросам бегут рыжие огоньки, жёлтые, белые. Сталь гудит натужно. Вспышка. Вспышка разрывает чёрную синь в клочья, её остатки жмутся к ядовито жёлтому зданию, к зелёной заплесневевшей стальной сетке, к асфальту, покрытому серым, изъеденным льдом. Второе пришествие, всепожирающий праведный огонь. Она проносится мимо - красивая в своей стремительности монолитная зелёная масса, и чёрная синь силится сомкнуться за её увенчанной всевидящим оком головой. Тщетно. Глупец тот, кто считает возможной гибель социума в результате близкого и стремительного индустриального прогресса. Глупец потому, что нынешнего индустриализма уже достаточно, и гибель не просто возможна, она уже совершилась.

Я внутри. Мощными ударами толпа почти впечатывает меня в брюшные стенки зелёной повелительницы жёлтого света. Той самой, что уничтожила мою холодную и любимую чёрную синь. Я не держу на неё зла. Толпа пытается извергнуть меня сквозь стенки, но это ей не подвластно, хотя и доставляет мне массу неудобств. Я люблю этих людей потому, что просто вынужден с ними быть рядом. Мерцающий светло-жёлтый свет. Немного нервирующий, но всё ещё приятный. Тепло. Боже, эти мерзкие дельты, разящие во все стороны перегаром, оказались почти рядом со мной. Я люблю этих людей. Фамильярно похлопывая по плечу своего товарища, один из дельт орёт что-то пошлое ему на ухо. Теперь он не просто похлопывает его по плечу - почти бьёт его в плечо. Задевает стоящего рядом бету или бету-плюс. Я не держу зла на людей. Мерзкие. Мерзкие жирные лица. Мерзкие жирные лица без тени интеллекта. Кастовое смещение - это, пожалуй, самое страшное из того, что может произойти с обществом. Я вынужден пребывать в обществе этих поганых, противных мне как по духу, так и по своей дрянной сути, мерзких дельт. Как тот бета-плюс, стерпевший небрежный удар дельты. Жёлтый свет неприятно играет с лицом дельты. Ненавижу жёлтый свет! Лёгкая вспышка. Ещё. Ещё. Так мне кажется лучше. Нет, я их просто ненавижу! Отворачиваюсь и смачно харкаю в щель между стенкой и полом. Я становлюсь похожим на них. Я уже сам начинаю смещение своего собственного разума в дегенеративную для меня сторону дельт. Лёгкие удовольствия, дешёвая тёплая водка - доступный эликсир радости. Нет. Я поворачиваю голову обратно. Мерзкое в своей искажённой улыбке сальное лицо дельты, всё ещё орущей какую-то дрянь в ухо своему товарищу. Ненавижу! Мой взгляд затуманивается. Дыхание становится тяжёлым.

Кажется, я сломал ему нос. Я держу его левой рукой за горло. Мои пальцы силятся проткнуть его гортань. Правая рука сжата в кулак. Кровь. Красная кровь. Много крови. Пожалуй, красный цвет мне сейчас нравится гораздо больше, чем жёлтый и даже холодный чёрно-синий. Я кидаю обессилевшую тушу на пол и всей своей силой обрушиваю ногу на его шею. Неприятный хруст. Дельты размазались по стенам в припадке испуга. Для них я - сумасшедший, маньяк. Брюшные стенки прекращают вибрацию и разверзаются. Я выскакиваю из электрички на платформу, с платформы - перемахнув зелёную металлическую изгородь - вниз, на стальные рельсы, по чёрному, подёрнувшемуся серым, изъеденным чёрной синью ледком, асфальту ухожу прочь отсюда. Ярко-голубые звёзды на чёрно-синем небе. Скорее. Некоторое время я снова буду в порядке.