Кагда я был молод и ничилавечиски красиф, то очень любил сматреть фильмы пра всякую нежыть па видику. Ну, зомби там хуемби, демоны-хуемоны, вампиры-хуиры, гремлины-хуемлины и прочие телемиртвицы. Дядя Бросающий В Дрожь опять же.

Насмотримся с пацанами про всех этих загробных пидарасов, патом начинаем друк дружку пужать: кто бля за дверью спрячеца "У-у нах!!!"-"Ой, блядь", кто на самом страшном месте видеофильма руку другому на пличо паложит: "Я пришол за тобой!", ну и тому падобные шутки юмара, у кого на што фантазии хватает.

Под впечатлением от ужастикоф патом всякие байки из склепа рассказывались на ночь, Черная рука там, Зеленая рука еще была, пирожки с нагтями, Гроб на колесиках.

"А наутро в доме- все мертвые лежат!"

Дальше всего из все нашей банды па-моему в этом вапросе зашол я, пугая своево младшего брата.

Не Младшего Брата в штанах (хули его пугать, змей не ис пугливых. на амбразуры брасаеца как Аликсандр Матрософ), а младшего брата роднова, натурально.

Есть у меня брат младше меня шесть лет, сийчас вырос, стал дезигнером, важный как хуй бумажный, но это, впрочим, не имеет к нашей истории никакова атнашения..

Он тогда пиздюком был мелким, лет васьми. Ну и мне саатвецтвенно сколько там? 8 + 6 =14. Надо же не фсе мазги прапил ишо. В математике шарю...

Кароче к делу пугания мальца я падашол со всей свойствиной мне аснавательнастью.

Начал па- мелкому, с гномиков.

Напиздел ему кароче, что если пад падушку палажыть на ночь белую нитку и прачитать ниибаца какое древнее заклинание друидоф (хуерымба-буерымба ляськи-масяськи дох-тибидох алярма), то ровно в полноч появяца гномики и будут зверски материца и биспридельничать.

Брат канешна хуй паверил в гномиков, пришлось ему даказать, что они риально сущиствуют. Для этого я взял у другана кассетный магнитафон "Висна 208", надеф на нос бильевую прищепку надиктавал на кассету всяких пошлостей в микрафон, магнитафон спрятал пад краватью брата и ровно в 24.00 ваткнул штепсиль в разетку.

Брат, ясна какарда, ахуел от лингвистичиских пазнаний гнусавых гномиков, чуть не абасрался в пастель от радасти и с тех пор стал внимательнее пришлушиваца к мудрым речугам Заклинателя Альпенголда.

Размявшись на гномиках, я ришыл показать брату жывого вампира.

Пусть думаю парадуеца малыш. А то, думаю, заапарка у нас в городе нету, цырка с виселыми клоунами тоже, а все эти игры в Хонгильдона, каторый Пареньсасвирелью, на крыше гаражнава каапиратива не дают ребенку никакова интиликтуальнава развития, и заканчиваюца, как правило, плачевна, в травмпункте с диагнозом "рваная рана ягодицы".

Ва дваре у нас жил адин двинадцатилетний аболтус. Не помню, то ли радители у нево были алкашы, то ли просто положили с прибором на сынульку, но только этат пасажыр пастаянно гулял во дворе до самава паздна. Упорный такой мальчуган, до часу ночи, до двух тупит на улице в одново, хуем груши акалачивает, жывотных и насикомых мучит.

Аболтус, он и есть аболтус. Кагда вырос, кстати, старчался. Вот к чиму приводит родительскае равнодушые и черствость. Не дапускайте, штобы вашы дети расли такими вот аболтусами. Впрочим я атвлекся.

Наблюдая ево адинокую фигурку в окно я собствинно и пришол к мыслям о вампиризме.

Как-та раз сижу дома туплю, делать не хуй, только-только книгу кауюто дачитал, адисею капитана блада штоли..

Сматрю на брата, а тот то ли кроликоф-мутантоф фломиком рисует, толи в Тирминатора в салдатикоф играет (самый накачиный салдатик подходит к другим салдатикам, задает один и тот же дибильный вапрос: "Сара Коннор?", а патом хуячит биднягу), кароче занимаеца какой-то необязательной дрочней:

-Алик, -спрашываю, -ты в сущиствавание вампиров вериш?

Такой вот, бля вопрос ребром.

Ну тот такой, да хуй знает, как-то мол, типа не задавался таким вапросом (осторожный, сцука, после гномиков-то).

Я ему: А хочеш я севодня вампира вызову?

Тот: Да ну нахуйц, пизди- пизди, да не запиздывайся. Так уж прям севодня, так уж прям и запросто. Ты чо, блядь, Валшебник изумруднова города?

Я ему: Не пизди, пока не палучил па ебалу жолтым кирпичом. Я тебя пердупердил, севодня ночью ровно в полноч ОН ПРИДЕТ ЗА ТОБОЙ! ХА! ХА! ХА! ХА! (это была типа такая пародия на загробный смех, я ж еще и пародист ниибаца)

Алик прадолжил сваи занятия, а я, накинуф курточку и чоботы тайно выскочил на улицу. Нашол Аболтуса, подозвал к сибе, гаварю ему:

- Бабл-гама хочешь?

Тот:

- Хачу канешна. А чо делать надо? А то если атсасать, то я не сагласен. И так, гаварит, са мной никто не дружыт.

-Да не ссы, - атвечаю- Ничиво сложново. Просто надо, чтобы ровно в двинацать чисов ночи ты залез на карниз илихуйзнаеткакононазываеца, короче на эту хуйню под нашым окном (а забыл упомянуть, что мы жыли на первом этаже) и покорчить гнусные рожи сикунд трицать.

- И все?

- Ну да. Только вот еще чего. На вот тебе капронавый чулок,
наденеш на еблисче. И вот тебе "челюсть кинг-конга", батя с Адлера в том году привез сувинир, вставишь в рот для пущево смеха.

- А на хуй?

- Да брата малек хочу попугать, а то иш ты, в вампироф не верит. Только ты там не увлекайся сильна, чуть-чуть попугал и съебался.

- Не вопрос- отвичает Аболтус.- Я тоже типа паржу.

- Ты не спались только- паясняю- ржать патом будеш, а тут от тебя требуеца по-вампирски злобное ебло.

Вопщем договарились.

Кагда время приблизилось к двинацати, я приношу с кухни миску с вадой и свечку и начинаю калдавать. Капаю расплавленным парафином в миску и бармачу сибе пад нос магичиские заклинания Вуду. Практически те же , что и в эпизоде с гномиками, но с нибальшыми дапалнениями.

Брат прадалжает мачить неверных из среды салдатикоф, время ат времини скиптически паглядывая на миня: калдуй-калдуй, типа, калдун, меня тертава калача и старава марскова волка в одном флаконе так запрасто не наебеш. Видали типа мы таких Каперфилдав.

Но абстановка в комнате тем не менее все больше накаляеца.

Биз пяти двинадцать я гаварю ему, чтобы он садился на кравать и бдительно вглядывался в акно, вампир мол должен паявица оттуда.

Сам же дапалнительно нагнетаю мистики втиш падбросив в воду кристаллик марганцовки и подсыпая па ходу пьесы в воду соды и лимонной кислаты, атчего та начинает мощно пузырица и окрашываца в фиалетавый цвет. Хули, по химии твердая читверка.

Будильник пикает- двенацать типа, а никаво нет. Проходит еще минут пять- нету ни хуя. Ну все Аболтус, думаю, завтра будишь бледный у миня.

Тут вдук в акне паявляеца валасатая рука с кагтями и начинаит шкрести па стиклу. На пару сикунд я сам ахуел, но патом вспомнил, что у Аболтуса дома был кастюм тигра, каторый ему ево атец привез из въетнама. Перчатки ат этава кастюма далбайоб и одел на сибя для пущева ужасу.

"Заибись- думаю- чувак творчиски падашол к працессу". Алик тем временем реско пабледнел и буквально на глазах пакрылся гусинай кожей.

Паявилось наканец ебло вампира. Чулок, челюсти, все дела.

Вдабавок ко всему наш дракула адел на голову мамин парик каре в катором стал очинь пахож на одного из участникав группы Кисс. На барбоса таково. Аднако какое-то схотство и с вампиром было беспезды.

Нада отдать должнае артистичиским спасобнастям Аболтуса. Ему нада было поступать в тиатральный и станавица новым Чарли Чаплинам, а не абучаца впаслетствии на сварщика в местном ПТУ.

Аболтус начал кочить дийствительно злобные рожы, извиваца и царапать стикло деманстрируя намерения разбить оное, штобы проникнуть в квартиру и парвать нас на ласкуты.

Алик впал в ступор и заваражоно пялился в окно. Кагда вампир ткнул в ниго указатильным пальцем, собирайся мол, Я ПРИШОЛ ЗА ТОБОЙ!, его передернуло, он жалобно заверещал "Не-ет, Не-ет!" и заплакал.

Я понял, что перестарался cо спиктаклем и начал подавать аболтусу сигналы, чтобы он съябывал. Но тот, казалось савсем меня не замичал и продолжал гнусно глумица над бедным рибенком. Садюга, хули. Надоело небось на кошках экспириминтиравать.

У Алика началась истерика. Я понял, что если не астанавлю пастанофку, то у мальца рильно может кукушку снести.

Нада было што-то срочняком ришать.

Схватиф со стола два карандаша, я саарудил из них падобие креста, прыгнул впиред и со славами "Изыди, Сатана" приставил свой имправизированый крест к стиклу напроти вампирьево лба.

Монстр понял что зарвался, скорчился "в агонии", схватился за якабы абажжоный лоб и спрыгнул с карниза.

- Он больше не вернеца- саабщил я зашуганому Алику и по-брацки абнял ево. Тот разрыдался как дитя у миня на пличе.

- Чесно не вернеца? А пачиму вампир был такой малинький?- спрасил меня брат немного отойдя ат шока.

- Да хуй знаит,-атветил я ему. -Навернае это был Вампиреныш.

Прашло много лет, а брат до сих пор вриминами кричит ва сне. Хуй знаит, што ему там сница, я не спрашываю. Но наверняка где-то там на задворках его падсазнания живет малнький, злобный, агриссивный Вампиреныш.

КОГДАНИБУДЬ ОН ПРИДЕТ ЗА ТОБОЙ!