Начало лета, 2000.

Кончая, он вдруг почувствовал, как жало комара пронзает его кожу и порядком подобломался. «Что за педерастия творится этим летом? Нигде от этих летающих Fackeners не укрыться. Нет спасенья и в постели… Искусали – улетели… Нда». «Будешь накуриваться?» – спросил он разнежившуюся на диване Маришку. Та заметно напряглась.
—    …?
—    Ну что, что-то непонятное спросил?
—    Ты собираешься до бесконечности накуриваться?
—    Да. Лишь почуяв бесконечность… брошу дурь курить навечно. Во! Пока она не уйдёт.
—    Да пошел ты со своими слоганами. А если уйду я, зарифмуешь?
Он с тоскою втянул дым и подумал: «А идите-ка вы все в пезду. Поебамба».
Мир вокруг изменялся. Медленно отдалились стены, и на него нахлынул поток воспоминаний.
                      

Зима, 1997.
Да, так, наверное, будет безопасней. Возьму-ка я у Любы красного и попру через Нахаловку на остановку. Мусора меня не видели входящим туда, поди подумают, что местный. Зацеплю заодно плана и, главное, идти с невозмутимым видом, как будто я здесь гуляю. Если начнут принимать – ханку скидываю, план глотаю. Да, жалко – девчонок нет, им бы впарить всё палево и идти с наглой улыбкой впереди метров на сто, вызывать огонь на себя. Чревато пиздюлями, но вечер пройдёт весело.
Люба, ну чё у тебя постоянно проблемы – кислого нету, димедрола нету? Ну так давай, пробивай. Да знаю я, знаю, не маленький. Ой, ну будто меня менты не принимали. Да, да, переулками да по тупикам, и ты вообще не при делах.
Заебала.
Скорей бы темнело, вот я тут по Нахаловке, аки перст, шныряю, примут, единственная отмазка – гуляю, – мол, гулять больше негде, люблю деревню и вся хуйня.
Дойти бы без приключений. Приду, пожалуй, присяду в кресло, а эти приверженцы секты интеллигентской наркомании пусть стягают о фильмах, книгах и прочих атрибутах, могущих возникнуть в иссушенном мозге, требующем развлечений.
Привет. Хороший сегодня? Ну давай я пару граммов возьму. Пусти дочку прогуляться, пусть проверит обстановку. Да нет, я сегодня один. Ну чё долго не заходил, денег нет, что ж ещё. Ну ладно, счастливо, я пошёл.
Так, как идти-то? Пожалуй, дворами, возле СМП выйду, если что, к девчонке иду… Какая улица? Шишкова, начальник! Ага блядь, типа им не до фени… Да мне тоже. Виват авантюристам.
Мусора?!! Палево, палево! Бля, нихуя не мусора. Пронесло. Куда ж я её скинул? Здравствуй, родная. Как еще план не сглотнул... Проглотивши план напрасно… был бы ушатан только красным. Н-да. Но пока что всем подряд убиваться буду рад. Так что ты давай стремись, чтоб все было заебись… Герцен, ёбтить, российской поэзии…
Ебучий автобус… он собирается появляться, или меня щас с остановки со всеми удобствами увезут бля? Как венценосную особу…
Так, ладно, о чём это я? А… Надо бы ещё найти, у кого свариться. Наверное, придётся к Сане ехать. Можно, конечно, и у Натальи сделать все дела, но что-то она на меня подозрительно посматривает… Может, она чего-нибудь хочет, а я тут такой заявлюсь – герой-любовник, мол, дай свариться, романтики – полные штаны. С другой стороны, в микрорайоны ехать – шило, может, хрен с ней, с романтикой, вмазаться да не грузиться левыми флиртами. Тем более, Сане тоже захочется, а лишней ханки нет и до лета не будет. Да, типа парадокс… Если хочешь ехать к ней – ты на опиум забей… Где б мне взять ту ромашку, чтоб выбрать? На обьявлении погадать что ли? Дебилы… понавесили тут… Хоть бы чего оригинального выдумали скрасить досуг ожидающих… Там скажем «Продается ханево. Ночью дешевле. Предьявителю купона скидка 16 процентов»… Ниибаца юмор наркоманский… Итак, куда едем… Девушки-наркотики-девушки-наркотики-наркотики… Ой… то биш… хых… ну да ладно… Оговорка есть намек неба, ведь ничего не бывает случайно… Тем более наркоте до фени – где, как и не променяли ли её на что-нибудь, девчонки же более щепетильны в этом вопросе… тем более с подходящими девчонками нынче туговато… Ладно, указующим перстом судьбы и следуя безупречной логике еду к Сане, там вдвоём и зависнем. С планом поди нормально зацепит, пусть вторяки себе поднимает. Зайду к Наташке, план отдам, скажу, мол, что поделать, дела, дела, отвисай с этими дуреманами. Так-то, конечно, жабота давит её оставлять на произвол распоясавшихся наркоманов, будут её смешить, показывать, какие они пацаны-к-месту-не-хочешь-ли-заобщаться… Ну да ладно, завтрашний день мой. План останется, на отходняке приду, курну и буду толкать умные мысли и участвовать в дебатах по поводу и без повода.
Ага, ладно, вот и пришли. Сделайте, пожалуйста, умные лица…


***
—    Привет.
—    Привет. Ты одна?
—    Нет, я с тобою.
—    Навсегда?
—    Хм… А ты как считаешь?
—    Я думаю, до тех пор, пока кто-нибудь не появится.
—    Где? Или правильней спросить – «у кого»?
—    У тебя… Чтобы не было разночтений – «здесь».
—    Невзьебенная игра слов, мой хороший.
«Иголочка, иголочкааа… Пока не та… План дымится на иголке… ладно хоть процесс недолгий… щас развалится, забьем… и я покину этот дом…  Ехать надо ж бля! Маму вашу…»
—    Ну так… насчет «у тебя» – это еще бабушка надвое сказала, а вот если «здесь»… Если кто-нибудь придёт – всю игру нам… Нда… Чой-то кроме «обосрёт» в голову ничто не прет… Колхозный стиль, вишь ты, прорезался… Надо хапнуть.
—    И что? Тебя это утончит?
—    Меня это изысканнит.
«Папироса тлеет… медленно так тает… быстрее не умеет… Быстрее блядь!.. ломает…
Где бы, где бы, как бы чтобы… Уебаться чтобы… Где бы? Ехать надо, надо ехать…  – Ехать надо, надо ехать. Нда. Больше и не скажешь ничего… Ехать надо».
– Ну что, изысканнило тебя?
– Ну, скажем так: если кто-нибудь придет, всю игру нам разобьёт.
– Да… Не в ударе, явно не в ударе… Чего такой нервный?
– Да так.
– И с чего ж этот подлец нам разобьёт игру?
– Ну а что, мы тут будем друг на друга страстно кидаться и все такое? Мне-то индифферентно, а ты будешь, прости меня, как дура…
– А что, обязательно страстно кидаться?
– Во! Я ж и говорю, что пиздец… Я бы покидался, а тебе слабо…
– А тебе слабо играть, чтоб понятно было только нам двоим.
«Да слабо мне, блядь, слабо! Делать вид, что тебе до фени её знаки внимания другим, изображать из себя уверенного непобедимого князя тьмы, прикалываться, зайдя утрецом перед занятиями и застав её разнежившейся, а на соседнем диване какого-нибудь дружелюбного типа, вопрошающего с загадочным видом, а не замёрзла ли она минувшей ночью… Всё это мне по силам, но не по вкусу. И я заведомо проигрываю, потому что мне хочется быть с ней, а чего хочется ей, я не знаю. Приходится всё сводить к ничьей, потому что у тебя два слона, и ты можешь до усрачки шаховать, но мата не будет. А у неё пешка на предпоследней линии, и перестань ты шаховать, мат будет тебе. Имел я такие игры, лучше бы играли в покер, сидел бы с двумя двойками и блефовал, и кто знает, быть может, у неё на руках вообще Туз-Король, и будь у неё достаточно воли, чтобы не пасовать до самого конца, я бы … Я бы… Ну, в общем, в шоколаде. А в шахматах воля не в счёт, какие фигуры есть, теми и играй, и если выбор лишь ничья или проигрыш, быть ничьей. А она вообще, похоже, предпочитает «чапаева»…
Не влюбиться бы, а то прощайте, слоны, приму смерть позорную от руки белой королевы. Безвыходная ситуация. И так хочется влюбиться…
Ладно, ехать же надо, надо ехать, где бы чтобы как бы где бы!..».
– Что замолчал-то, милый?
– Косяк курю.
– Так что, все-таки слабо играть незаметно?
– Нет возможности, солнце, вследствие покидания сего гостеприимного места на неизвестный срок. Ехать мне надо.
– Вмазываться?
– …
– Наркоман.
– Сие не подлежит обсуждению. Еду в края далёкие с благими намерениями. Увидимся завтра. Игра может длиться вечно.
– Бежишь с поля боя?
– Обстоятельства вынуждают.
– Да вмазался бы здесь, не всё ли равно?
– Тебе вроде не очень нравится наблюдать меня вмазанным?
– Да мне на это как-то плевать.
«Да тебе на всё плевать, дорогая. Придётся оставаться, а то получится, что я не хочу на неё отрицательного впечатления производить. А по условию игры мне же до фени, что она обо мне подумает. Я же крут, это ей от меня что-то надо, а я человек вольный, что хочу, то и делаю. Пусть любуется. Да, терплю крах на всех позициях. Сказать бы: «Будем вместе…»… А-а, вмажусь, всё будет до фени. Уж этого у меня никто не отнимет. Как бы это: ехать мне уже не надо, я в анусе у хит-парада… Нда. В натуре, колхозный стиль».
– Ну, раз плевать, включай плиту. Начнём-с.

                          
Осень, 1999.
Юрец, займи сотку, а? Я до точки схожу, на днях зарплата, я тебе отдам. Ну пойдём вместе, сделаешь мне, я тебе лучше дозу должен буду.
А я что-то прихожу домой, мне не спится, и делать ничего неохота, и мысли всякие одолевают, думаю, надо брать белого. Сам уже заебался, сколько раз зарекался, хоть переждать какой-то период, вдруг я уже сижу плотнячком, шутка ли – две недели без перерыва, так, блядь, жизнь такая, убегаешь от реальности, от мыслей всяких – где она, да с кем она, посидишь, пострадаешь, думаешь – а нахуямба? Чего ради тут выёбываться? Как говорится, просто добавь воды, и все. Инвайт, ёбтить, – по английски – in white – в белом. Короче, ты – герой дня. От слова гер… А она, вишь ты, вышла замуж… Ну а нам-то уж куда уж… Нда-уж…
Временами страшно, а вдруг, если сейчас подвязать, ломать начнёт, как то оно всё будет? И так живёшь бесцельно, а тут ещё и ломки, да и терпеть причины нет. А вывод? Такой логикой дорога мне прямиком на самое дно, а я не хочу, у меня же, может, ещё с кем-нибудь что-нибудь получится, а с моим теперяшним накопленным опытом если уж начнётся, то наверняка не кончится. Вот только как начать? Увяз в болоте, и самое обидное, вылазить оттуда нет желания. Сидишь, вокруг холодно, грязно, увязаешь всё глубже, ну а вылезешь? Это ж надо будет по грязи пиздовать до оазиса, а ещё и неизвестно, в каком направлении…
Вот так и дохну. Сломался я. Мне и самому за себя противно, что сломался, что возненавидеть её не могу, что позвонит она мне, скажет, к примеру, бросили меня, дорогой, возьми, мол, что осталось – возьму, да ещё и за счастье посчитаю, мол, Бог услышал мои молитвы и вернул мне мою единственную. Сказал бы мне кто пару месяцев назад, что до такого опущусь, оборжал бы и загнабил. А сейчас…
Недавно прихожу, мать говорит, мол, Наташа звонила, сказала, завтра вечером перезвонит, и вот знаю, что из-за какой-нибудь хуйни звонит, узнать что-нибудь по своим делам и так далее, а сердце не слушает, ломится вон, а вдруг, а ну как?! Не станет она просто так звонить, она же представляет, каково мне её голос слышать, не дура же, за это и полюбил… Два дня возле телефона, как маньяк. На все звонки бросаешься – Алё! Алё!.. Дождался. Мило пошутила да выказала озабоченность моим нынешним состоянием… И удачи мне!.. Веришь – нет, я себя ненавижу за это своё ожидание развязки, за то, что я не могу поверить, что это уже конец, дальше – ничего?!! Хотя вроде и давно подобного ждал, и настраивал себя, что так оно все и получится. Она мне еще тут как-то звонит и выдает такой перл, мол, почему вы все, мужики, такие свиньи… Я чуть не ах-х… какая женщина… мне б такую… Сделал вид, что не понял. На следующий день звоню, говорю, кто, солнышко, тебя обидел и кто ж это такая же свинья, как я? Да не, говорит, никто не обижал, что ты – что ты!.. Да ты что такой нервный, что – заревновал? Нихуя себе, – заревновал! Да тут впору с 10-го этажа – рогами вниз!.. Понятно уже всё было, и всё равно надеялся – а, может, ещё не всё – равно?.. А сейчас, как меня «официально» оповестили, и вовсе уж… Вообще пиздец уж… Чего жду? Как ребёнок, брошенный матерью, который всю жизнь в интернате промается, а как мама заявится, бросится на шею, и все простит, и еще счастливым себя чувствовать будет. Вот не по мне такое убогое счастье, мне же хочется думать, что я крут, а не отщепенец какой, которого вспомнили в тяжелую годину, а сердце желает такого счастья, и мне выть хочется, а хули пользы. Глушу сердце героином, и сердце жалко, и судьбы своей жалко, и вообще весь такой жалкий, тьфу!
Вот и вся любовь.

Я вычеркну тебя белым-белым
Из памяти светлой-светлой
Все мои стихи и напевы
Посвящённые тебе, канут в лету
Все мои мечты и порывы
Слишком грустною кончились сказкой
И моей блондинки нервные срывы
Утешает принц нежной лаской

Крикну, девочка-скандал, тебе: «Вольно!»
И счастливо тебе расставаться…
Все сбылось, как это ни больно…
Всё нормально.
Давай целоваться…


Весна, 2000.
– Привет…
– Ты знаешь, как ни странно, а я так и подумал, что это ты, когда услышал, что межгород звонит. Все это похоже на то, как если бы два человека зарезервировали себе радиоволну, а потом один из них свою поменял. Их общение закончилось, но у одного осталась эта самая зарезервированная волна. Пустая… И вот он все вслушивается в эфир, время от времени пытается сообщение послать… И знает, что это все ни к чему, просто тихо с ума сходит… И вот однажды в эфире вдруг раздается: «Привет…»…
– Но это же не может вечно продолжаться, правда? Когда-то же это должно закончиться?
– Когда-то должно… Я мечтаю об этом дне…
– Ты меня, наверное, ненавидишь, да?..
– Я тебя люблю.
– …
– Ну и чё, как оно – семейная жизнь?
– Да потихоньку.
– Не слишком тихо?
– В смысле?
– Все хорошо?
– Да, конечно. Что значит – слишком тихо?
– Слишком громко разговариваешь.
– В плане?
– В плане предположительно мирно спящего мужа.
– … Ну да. Я не вышла за него.
– Свершилось чудо… Друг спас жизнь друга. Так это…
– Никаких это… Нет, ничего уже не будет. Неужели ты не понимаешь?
– А чё звонишь?
– Ну я соскучилась, ну что я могу с собой поделать? Просто очень захотелось тебя услышать…
– … Наташ, ты что, издеваешься?
– … Ну прости меня, мальчик… Я не могу… Я не знаю… Я… Наверно, лучше нам больше не созваниваться, да?
– Да. Лучше встретимся и поговорим.
– Нет!.. Я не хочу тебя видеть, слышишь?..
– Мне почему-то кажется, что слышу я совсем другое.
– Нет!.. Я не люблю тебя, слышишь?! Ты что, не понимаешь, какой это всё бред? Ты вообще помнишь, что я замуж собиралась выйти? Ты мне никто, ну?..
– Ладно тебе… Увидимся и поговорим.
– О-о-о!.. Ты что, дебил? У тебя вообще-то что-то типа гордости есть? Тебя же швырнули, понимаешь?
– Да какая разница…
– Один ебет, другой дразнится – вот какая разница!
– А-а… И я – второй?
– … С-с-сука-а…
– …Да ладно тебе, что, обиделась, что ли? Смешная же шутка? Это она только звучит грубовато, зато как в масть!
– …Короче, пошёл ты…
– А у кого короче…
– Во-во. Давай, иди…
– Ага… Еду…
– …Знаешь, я ненавижу, когда у тебя этот металл в голосе!.. В общем, если ты приедешь, я просто к тебе не выйду, ты меня не сможешь увидеть, слышишь? Будешь торчать у подъезда, как придурок, и заниматься тем, чем все, у кого короче… Я тебе клянусь, так и будет!
– Хм… Смешно. Да ладно, не грузись, это уже мои проблемы. До встречи…

Пристрелите мою надежду…
Ну я прошу вас, ведь вы же не звери…
Сделайте это так снежно
Чтобы  я в её смерть поверил…

На осколках воспоминаний
Она кричит, задыхаясь от вечности
Пристрелите, она же изранена…
Ну нельзя же жить до бесконечности…

***
Привет, Юрец. Да вот, я тут ездил… На севера. Можешь белого взять? Да пиздец, я уже две недели не кололся! Я тут прикинул и понял, что я шедеврально-нонсенсный уникум – я же с осени кололся почти каждый день, максимум – день без наркотиков. И так пять месяцев… А тут вдруг обстоятельства сложились так, что, может, и стоит бросить… Вот я и ездил проверять, стоит или нет. А знаешь, какой меня вопрос больше всего мучил все эти дни перед поездкой? Брать или не брать с собой в дорогу белого… Да я вроде как зарёкся, что если съезжу удачно, то брошу. А я один раз уже на нарушении зарока крупно обжёгся, и все это вполне серъёзно воспринимаю. Вот только всё дело в том, что зарок-то вступает в силу только после того, как наступят определённые обстоятельства… Так что, по идее, пока они не наступили, мне можно смело колоться. Знаешь, как хотелось?.. Да я знаю, что ты бы уебался, ты же наркоман… А чё я? Я не наркоман, я наркофил: хочу – вмазываюсь, не хочу – не вмазываюсь… Ну да, «не хочу» бывает редко, но теоретически же бывает…
Ну вот, я и думаю, а если приеду и обломаюсь, мне же обратно сорок часов добираться, и прикинь, все это время грузиться тем, что обломался… А ещё ведь и знал, что обломаюсь, на 99 процентов знал… За процентом ехал. Просто решил, что этот процент можно реализовать, только если мне свыше помогут. А если уж надеяться на Бога, то надо ведь верить, что он поможет, хоть это и значит верить в сказку… Значит, надо сказать себе: «Всё! Она уже с тобой! Радуйся! И какая тебе наркота, дурак, что ли?..» Вот такая вот дилемма передо мной стояла. Но, наверное, тиховато сам себя убеждал да слабо верил… Как говорится, обстоятельства сложились, вычлись и не поделились… На обратном пути пиздец как жалел, что не взял… Ну сейчас по полной оторвусь… Не, я вечером не могу, я к Маришке поеду, надо же хоть как-то отвлечься… Поехали сейчас съездим, прямо там сваримся, я тебе сделаю, уебёшь меня, я – тебя, да и разойдёмся… Ну поехали, пожалуйста… Спасибо, ты настоящий друг.

Конец лета, 2000.
Он знал… Но никак не мог в это поверить. Город обступал его, утро обтекало людьми, машинами, мокрыми от дождя деревьями, но он не замечал ничего вокруг, он даже и не думал ни о чём – лишь одна мысль изредка донимала его, и он пытался прогнать её, хотя и без особого усердия… «Сейчас я приду, и мне скажут…» И время от времени доставал и читал повестку. «Вам необходимо срочно явиться…»…
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Кровь на ВИЧ сдавали?
Он вяло кивнул.
– Вот, прочитайте… Да Вы не отчаивайтесь так, это ещё не конец… Клиническое проявление наступит только лет через шесть-семь, не меньше. За это время, может, и лекарство придумают. А пока вам необходимо…
Он слушал всё, как через туман, потом долго ходил по врачам, равнодушно отвечая на вопросы, долго шёл домой по тому же заплаканному дождём городу и долго лежал на кровати, бездумно уставившись в потолок. Потом встал и поехал за белым…

Разбить надежду – как рюмку об стену
Разлетится любовь, как хрусталь
И войдет переменою в вену
Не-с-тобойности ржавая сталь

Не оставляй меня…
Прости–прощай
Не оставляй меня
Не оставляй…

***
– Привет!
– Привет…
– Мальчик, я тут подумала… Я хочу приехать к тебе, повидаться… Я так долго это держала в себе… Просто знала, что это где-то есть – мой любимый, моё желание быть с ним вместе, мой с ним разрыв… Я не хотела об этом думать, хотела начать новую жизнь, забыть всё… Тебя… Но я больше не могу так, мне надоело притворяться… Я приеду, и все у нас будет хорошо… Я люблю тебя… Ты меня слышишь?..
– …Слышу – устало прошептал он.

Дождь тихонько по стёклам шепчет
А мысли-вороны – по сердцу стаей
И моё время меня не лечит
Моё время облетая тает

Когда не имеешь права сказать:
«Мне без тебя не прожить… будем вместе…»…
Что ж… Остаётся только ждать
Когда станет легче твоей невесте…