Город, в котором один из районов – «химия». Классно, правда? Я учился в школе, когда район начал превращаться в локальный сектор. Новые слова – «черти», «пацаны», «общак» будоражили воображение. С «химиками» стала доступной и уголовная романтика – феня, шмаль, криминал…Гопота, и так многочисленная, теперь полностью подчинила себе район и, не побоюсь этого слова, город. Начались лысые головы, кэпки, сэмки, чьотки и другие весёлые атрибуты гопкультуры. Это конечно было увлекательно в 13 лет, но быстро надоело. А тут представилась возможность – следователь сказал, что в армию мне ещё рано, поэтому при любом удобном случае меня посадят.  Едва закончив школу, я уехал.
    Здесь  я когда-то жил, у меня осталось пару друзей детства, среди них и Косой, который, как я надеялся и поможет мне акклиматизироваться. Мы шли по парку Калинина – центральному месту сбора городской молодёжи и Косой живописал перспективы проживания в пограничном городе. Их было много, во-первых поляки – челноки (это было время польского кризиса), во-вторых в областной центр стекались сонмы быков и бычек, что тоже давало определённый оперативный простор. Тут я заметил толпу сверстников с осветлёнными чёлками и кучей значков на потёртых джинсовках, и поинтересовался, « шо ета за петухи?» Косой выразительно на меня посмотрел и объяснил, что это вовсе не петухи, а вполне босяковитые местные ребята. « Как же всё-таки многолик и разнообразен мир!» подумалось тогда мне.
    Был у нас и третий дружок – Бугай. Кличка была дана по фамилии, но полностью отражала его сущность – крупные формы и нерасторопность суждений. Без него было никак, мы трусили быков. Молодые парняги, взращенные на парном молоке, устремлялись в областной центр, снабженные родительскими деньгами, заработанными на маке, чтобы вкусить прелестей, недоступных в горных районах Карпат. Здесь их поджидали мы, вкусившие прелестей, но отлучившиеся ненадолго с праздника жизни для пополнения боезапаса. Сейчас я понимаю, что эти поступки глубоко аморальны, но тогда это казалось мне вполне естественным  ходом событий.
    В тот день мы вышли поздновато, но погода была хорошая и народу, а соответственно и быков, в центре было достаточно. Мы немного прошлись и на одной из боковых улочек заметили быка. Он стоял, обозревая окрестности и ел мороженное. Мы  переглянулись и решение было принято. «Работаем!» Косой с Бугаём сразу сквозонули в проходняк, а я направился к быку. Напустив на себя культурный и озабоченный вид, я сказал:
    - братан, помоги, а, девчонку надо позвать, а я с родоками посрался, а ты скажешь шо одноклассник … Вот здесь, на втором этаже… - я показал на проходняк. Как-то слишком спокойно, бык попёр. Не успел он зайти в подьезд, как Бугай зашел ему за спину, отрезая от выхода, а Косой преградил  вход. Бык начал озираться, похоже поняв, что попал в засаду. Хриплым от напруги и страха голосом я процедил:
    -…давай бапки!
При этих словах бык внимательно нас осмотрел, и выбросил только начатое мороженое. Мой внутренний голос, до этого издававший лишь глухое бормотание, вдруг крикнул: « далбаёп! Ты што не видишь, что он не ссыт!», а жопа тихонько шепнула: «Игорь, может пойдем домой, а ?»
    Но было поздно. Быстрее, чем вздрочит кролик бык развернулся и выдал Бугаю правый прямой точно в бороду, моментально уложив его в глубочайший нокаут. После этого он плавно , но быстро повернулся ко мне. Хуле сиси мять – среагировать я не успел. Лишь инстинктивно дёрнулся, уводя голову, удар пришелся вскользь, но на попу я всё-же присел. Бык развернулся к Косому, и я краем глаза увидел, что выражение его сосредоточенного лица неуловимо поменялось. В руке Косой держал нож. Совковая  «белочка», как лучик надежды, блеснула в полутонах проходняка.
  - ну иди сюда, пидор!  -  подбодрил Косой замешкавшегося быка. Мешкал он впрочем недолго, увидев, что ловить нехуй он развернулся и побежал вниз по проходняку.
      А мы занялись Бугаём. После пары пощёчин и бутылки минералки, вылитой на голову, Бугай пришел в себя и удивлённо заморгал, застав себя лежащим в подьезде в луже воды. Как бы что-то вспомнив, он спросил:
    - а мы что, быков трусили?