...
Они выехали из двора и влились в поток машин, несущихся по магистрали. Врач достал из кармана пилочку для ногтей и стал изучать свои руки. Задёрнув окошко в салон натянутой на леске шторкой, водитель осведомился:
- Кого на этот раз?
Врач, не прекращая обрабатывать пилкой ногти, ответил:
- Да изловили эту тварь, людоеда. Помнишь? УСАТЫЙ. Ну, в газетах писали.
Детей жрёт.
- Да ну? Я думал это брехня.
- Брехня... - врач усмехнулся, отложил пилку. - Я тоже думал. Только там кроме него две жертвы - женщина и ее муж, кажется... А с ребёнком что сделал - взглянуть страшно.
- Он... сдох? - водитель опасливо покосился на окошко.
- Кто? - санитар недоуменно уставился него.
- Ну, людоед... Кто же еще! - нервно воскликнул шофёр.
- А-а, конечно. Дохлее не бывает. Весь в дырках - менты постарались.
- Ну, слава богу! А то уже в школу дочку боялся отпускать: брехня брехней, да черт его знает...
Внезапно их подрезала малолитражка и попыталась перейти на соседнюю полосу. Водитель "скорой" резко притормозил и бросил машину вправо.
- Вот урод! Придурок! - в сердцах выкрикнул он. Сзади в салоне послышался глухой удар и звон падающей капельницы. За ним последовал еле слышный сдавленный
хрип и треск рвущейся материи. Выругавшись, врач сделал радио потише и, обернувшись в пол-оборота, крикнул:
- Эй, ну что там у тебя?
- Все в порядке! Труп... упал, - ответил из салона глухой голос.
Отогнув угол шторки, врач заглянул в салон: спиной к нему стоял его напарник, и поднимал упавшее на пол тело обратно на каталку.
- Помощь не нужна? - осведомился врач.
- Нет, сам справлюсь... - хрипло ответил санитар.
Отвернувшись от окошка, врач включил радио, и продолжил беседу с водителем. Внезапно раздался стук из салона:
- Эй, тут мужик еще жив! Даже пульс прощупывается...- судя по голосу, санитар был явно взволнован. - Прибавь газу, может, вытянет...
Водитель включил сирену и, огибая попутные машины, на всех парах устремился к маячившим вдалеке воротам больницы. Охрана, увидев несущуюся к воротам машину скорой помощи с включенной мигалкой, заблаговременно откатила их в сторону. Не снижая скорости, машина ворвалась во двор и покатила к главному приемному отделению; завернув лихой вираж, остановилась напротив входа. Врач выскочил из кабины и кинулся открывать заднюю дверь.
Распахнув её, он столкнулся взглядом с парой горящих разноцветных глаз, зло сощуренных и наблюдающих в щелку между нахлобученной на брови белой медицинской шапочкой и марлевой повязкой, под которой шевелились УСЫ.
Пораженный, он отшатнулся от машины и, поскользнувшись на покрытом изморосью металлическом порожке, со всего размаху упал затылком на короткий ржавый штырь, торчащий из бетонного крошева ступенек. В ужасе завизжала пухлая медсестра, выбежавшая с двумя кислородными масками, глядя на корчившееся в судорогах тело коллеги. Выхватив из-за пояса каким-то непонятным образом запрятанное шило, Усатый в два прыжка оказался рядом с женщиной. Схватив ее за волосы, он прошипел:
- Родильное отделение. ГДЕ?
Медсестра, ничего не соображая, залепетала:
- Я... я...
- Где, сука?!!! - заорал людоед и, намотав ее волосы на кулак, как следует встряхнул. Выронив кислородные маски, женщина вскрикнула, и вцепилась обеими
руками в безжалостную руку убийцы. Усатый перехватил поудобнее шило, и со всей
силой врезал текстолитовой рукояткой в покрытый испариной лоб несчастной жертвы.
От удара голова женщины под неестественным углом запрокинулась назад, а в кулаке людоеда остался изрядный клок волос. Стряхнув их с ладони и отшвырнув - пинком - оседающую медсестру, он посмотрел через приоткрытую дверь на двух бегущих к нему охранников, на ходу вытаскивающих резиновые дубинки. В закрашенном изнутри стекле показалось отражение водителя, который подкрадывался к людоеду с занесенной для удара монтировкой. Сделав молниеносный выпад, которому могла бы позавидовать азиатская гадюка, Усатый с разворота вонзил лезвие водителю под нос. С хрустом проломив корни передних зубов, острие распороло нёбо и, проткнув мозжечок, вылезло из затылка. Выронив монтировку, водитель обмяк, приоткрыв рот, из которого текла кровь и заливала одежду. Со скрежетом выдернув шило из головы незадачливого шофера, людоед подобрал монтировку и встал рядом с дверью, прислонившись спиной в белом халате к стеклу.
Не имея возможности видеть сквозь закрашенные стекла происходящее на улице, охранники, сломя голову, выскочили наружу и, не успев остановиться, споткнулись о труп водителя, который лежал на ступеньках, заливая их кровью. Не устояв на ногах, один из них упал, увлекая за собой напарника. Усатый тем временем проскользнул в дверь, плотно затворил ее за собой, и, согнув монтировку в двух местах под прямым углом, повесил ее на ручках двери и подогнул концы внутрь. Дверь затряслась от усилий охранников, пытавшихся открыть её и расправиться с убийцей, который посмеивался сейчас по ту сторону двери.
Убедившись, что засов держит дверь прочно, людоед зашагал по коридору, громко цокая твердыми подошвами по кафельному полу. Немногочисленные сотрудники, попадавшиеся ему навстречу, удивленно косились на забрызганный кровью халат, но с вопросами не приставали. Поднявшись на второй этаж, он поймал за рукав сухощавую женщину, проходящую мимо, и притянул к себе.
- Эй!.. Что вы себе позволяете?! - возмущению женщины не было границ. Усатый навис над ней и прорычал:
- Где дети, вобла?
- Что-о-о??!
- Где груднички, убью! - с утвердительной интонацией произнес Усатый.
В немом возмущении тряся головой, заведующая попыталась высвободиться, а людоед, поняв, что добиться ответа у нее невозможно, схватил её за руку и, крутанув, запустил вниз по лестнице. С криком просеменив пару шагов, она оступилась и с грохотом рухнула на ступеньки, скатилась вниз, проскользила по гладкому полу и, ударившись головой о мраморную колонну, затихла. Усатый содрал с челюстей накрахмаленную повязку и огляделся вокруг. Слева был закуток, в котором сидело несколько матерей, ожидавших своей очереди на прием, испуганно прижимавших к себе завернутых в одеяльца малышей. Несколько детишек лежало на специальных полочках для пеленания. С резким сигналом загорелась лампа над одним из кабинетов.
От неожиданного звука кто-то из детей захныкал. Ближайшая к нему женщина торопливо встала, подхватила ребенка и, опасливо поглядывая на человека в белом халате, юркнула в дверь. Людоед стоял в проёме, облокотившись на косяк, и сопел, шевеля усами. Женщины молчали.
- Сударыни. Сколько лет вашим детям? - спокойно спросил их мужчина в халате. - Я... новый врач и буду, может быть, их лечить.
Матери переглянулись и одна из них ответила:
- У меня самый младший, восемь месяцев.
Лицо врача досадливо скривилось. Удивившись этой неожиданной гримасе, мать обеспокоено спросила:
- А в чем дело?
Усатый игнорировал вопрос и в свою очередь осведомился:
- Вы не подскажите, где здесь родильное отделение?
- На третьем этаже налево до конца...
Не дослушав её, людоед стремительно развернулся и направился к лестнице. Поднявшись на этаж выше, он повернул налево, и быстрым шагом двинулся вперед, расталкивая локтями и рукоятью шила посетителей и не слушая возмущенных криков за спиной. Людоед остановился у двери из толстого стекла, не пропускавшего звуки, и прочитал надпись:
---------------------
РОДИЛЬНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ.
ПРИЕМ С 16 до 19
СОБЛЮДАЙТЕ ТИШИНУ.
---------------------
Усмехнувшись, Усатый понаблюдал за суетящимися внутри людьми и подёргал ручку. Дверь была заперта. Тогда он деликатно постучал костяшками пальцев по стеклу. Ему не открывали. Потеряв терпение, людоед в белом халате ударил кулаком по стеклу так, что люди, галдевшие за спиной, испуганно притихли. Щёлкнул замок, дверь приоткрылась, и дряблое лицо высунулось наружу. Поправив очки, нянька сварливо закричала:
- Мужчина вы что, ослепли?
- Не ослеп, - спокойно ответил Усатый.
- Тут русским языком сказано: прием ОКОНЧЕН!
- Окончен, - согласился людоед и, сжав грязной пятернёй лицо женщины, швырнул её обратно. Войдя следом, он первым делом запер дверь и сунул ключ в карман; затем обернулся лицом к акушеркам. Нянька, открывшая дверь, сидела на полу и, близоруко щурясь, шарила по нему руками. Остальные повернулись и изумленно уставились на вошедшего. Усатый вытащил из рукава сверкнувшее полированной гранью шило и, мрачно глядя на медсестер, рявкнул:
- Ну что уставились, как солдат на вошь?!

***

Часть четвертая:
" Б О Й Н Я "
...