Волокли мою Любовь из души за волосы,
После злобных слов-кнутов оставались полосы.
И когда была она оплёвана, поругана,
Бог распял мою Любовь на кресте неструганном.

А Любовь, она ж раба, рождена прислугою.
Госпожу её я знал, даже был ей другом, но
Нет у Госпожи её о жалости понятия,
Подавала Господу гвозди для распятия,

Их слепив из грязи, что с чужих постелей,
Где над нею чьи-то животы потели,
Долго их ваяла, а потом сушила,
После наточила поострее шила,

И готовы к пыткам эти гвозди стали,
Попрочнее меди, бронзы или стали.
Плача мне шептала – «ты такой хороший»,
Только больно гвоздик заходил в ладоши,

И Любви нещадно косточки хрустели.
Вроде вот конец уж – дышит еле-еле.
Всё… да нет – ожила, корчится и стонет,
И сочатся кровью ступни и ладони.

И как тот крестьянин, с жалости к скотине,
Добивал Любовь я ломом по хребтине.
Матерюсь со злости – ну достала, сука.
Вот обмякло тельце и висит без звука.

Пот смахнул устало – все конец… не верится…
Отошел… оглядываюсь... а она шевелится…

12.05.2009г.