Я помню, был декабрь... Майдан.
Сверкал в твоих ресницах иней.
Я спрятал шарфик бело-синий...
Прости мне милый тот обман!

- Давай, родная, сотворю
Тебе сейчас весны немного? -
И мы распили термос грога...
Ты улыбнулась декабрю!

Потом - Андреевский... Подол...
Я целовал твои ладони...
Конечный пункт - на Оболони
Венчал с двумя свечами стол.

Я б не сказал - была игра:
Мы были откровенны, вроде,
И говорили о свободе
И о кальянах до утра.

Потом: глаза и губы... Грудь...
Едва раздеться мы успели,
Нас принял микрокосм постели,
Где нет политики ничуть...

Я робок был с тобой, и смел!
Но если б знала ты, родная,
Что всех «оранжевых» тогда я
Вот так, в твоем лице, имел!


* * *


Я помню, был декабрь... Вокзал.
Донецк ломал привычный трафик.
Оранжевый я спрятал шарфик,
Чтоб он знакомству не мешал...

Была ты явно "под шафе"
И на ногах едва стояла...
На Коминтерна, у вокзала
Я угостил тебя в кафе.

Потом такси... Еще сто грамм...
И ты прищурилась игриво...
На брудершафт мы пили пиво,
Я захмелел немного сам...

Потом глаза и губы... Грудь...
Едва раздеться мы успели,
Нас принял микрокосм постели,
Где нет политики ничуть...

Я робок был с тобой, и смел!
Но, если б знала ты, родная,
Что «бело-синих» всех тогда я
В твоем лице вот так имел!