Как хорошо встречать вечер мая в Питере. Я сижу один в квартире, слушаю «Золото Рейна» на CD, методично накачиваясь BUSHMILLS Rum.
В такой вечер ты сидишь и ощущение того что город зовет тебя, взрывает мозг с каждым глотком..
Хочется полета. я достаю из кармана пиджака заветный пакет и начинаю убирать его дорожка за дорожкой, вдох за вдохом.
Вагнер рвет голову изнутри, валторны вымывают из нее своими звуками всю шелуху недельных проблем и тревог.
Я на балконе.
Достаточно увидеть это вид, вид с невзрачной, в общем-то улицы Куйбышева на Петропавловскую крепость, чтобы понять, почему за эту квартиру пришлось платить десять мультов – «это Гондор, город королей» - фраза Толкиена как нельзя лучше передает ощущение от вида Петропавловки в свете заходящего солнца.
Именно сейчас, глядя на крепость и дворцы ты понимаешь, что этот город был Столицей Великой Империи.
Хватаю пульт, делая громкость максимальной.
NAD, Marantz и Bose наполняют воздух звуком такой мощи, что Вагнера слышат и уличные прохожие, поднимая головы, с удивлением глядя на меня снизу вверх.
Сидеть дома нет сил. Еще немного, и я прыгну с балкона. Кажется, что еще пара минут, и можно лететь по воздуху в центр Великого Города.
Сборы недолги, а движения отточены да автоматизма.
Выворачиваю на стол содержимое бумажника. Сегодня,  Thomas Berger, я пойду на прогулку без тебя. Сколько тут?
На вскидку немного – тысяч пятнадцать разнокалиберными купюрами. Должно хватить.
На всякий случай засовываю в паспорт одну из карт.
Как славно, что времена, когда спортивный костюм был поводом для прохода в клуб прошли. Нет ничего лучше из одежды для путешествий в городское брюхо.
Второпях напяливаю спортивный костюм от Armani прямо на голое тело, кросоовки Hermes – я готов.


Бегом, бегом на улицу. Сейчас главное – не упустить этот кураж и ощущение праздника в душе.
Где вы, бомбилы? Рвите с меня втридорога – сейчас для меня торг неуместен, главное темп.
Как изменился мир. Вместо традиционного для подобных поездок пожилого армянина на шахе, останавливается Opel. За рулем – индус.
В «Пургу» - пятьсот.
- Где это?- он хлопает глазами, скажите адрес, пожалуйста.
Сажусь, захлопывая дверь. Поехали, я покажу, здесь близко. 
Нетерпение переполняет меня.
Едва авто переезжает мост, как я меняю маршрут – в «Конюшенный двор».
«КД» как всегда уже переполнен разномастной публикой.
Здесь и попугайски наряженные юнцы, изображающие из себя то ли 50centов, то ли Тимати, изо всех сил понтующихся на деньги состоятельных родителей, и просто менегерская прослойка из состава чуть выше среднего. Пара стаек хачей, изображающих из себя сицилийцев, иностранцы, ищущие проституток, проститутки, ищущие иностранцев..
Как всегда, изрядное количество небогато одетых юных студенток, пришедших на последние деньги, в поисках принца, или, на крайняк, просто богатого мужика.
«хочешь студенточку?» - спрашиваю я сам себя. Молоденькую, свеженькую, от которой утром все  еще будет пахнуть луговыми ромашками. Или еще понюхать?
Торможу себя. Беру обычный Red Bull и двести водки.
Вытягиваю стакан, не морщась, как усталый путник пьет прохладную воду жарким днем.
«стоп» -говорю себе. Это дурной знак. Тормозни.
Кто-то толкает меня в бок.
Надо же. Вот и моя попутчица на сегодняшнюю ночь.
«Милая Мила» - моя старая знакомая. Откуда я знаю ее – не помню уже..
Невысокая блондинка с огромным бюстом, который, кажется, вывалиться из топика в любую минуту.
Мила в будние дни работает учительницей начальных классов в обычной школе.
Представляю, как дрочат на нее папаши на родительских собраниях и ученики старших классов.
Вечером Милу можно увидеть или здесь, в «конюшне», или в «Трибунале». Мила любит разводить на бабло иностранцев.
Кто-то говорил мне что она клофелинщица..
- Привет, Грин, ты чего один?
Мы целуемся. Ты помнишь фильм «Бег»?
- конечно.
- помнишь как Чарнота говорил: в такой день и умереть не жалко? Сегодня такая ночь. Понимаешь меня. Я не хочу, чтобы она кончалась. Если умирать, я хочу умереть этой ночью. Хочешь со мной?
- что хочешь? Умереть? – Грин, завязывай уже мешать кокос с алкоголем. Ты точно с катушек съедешь. Хочешь, я буду сегодня твоей девушкой на эту ночь?
- Всю ночь? И везде со мной? Как Бонни с Клайдом?  Давай выпьем для начала. Я хочу мескаля.
Мила берет для меня несколько стопок мескаля и бокал какого-то коньяка себе.
Я кидаю на стойку несколько тысячных купюр.
Пьет она по-мужски, залпом, без понторезных глоточков и дрочения бокала в ладони.
Я выпиваю три стопки одну за одной, закусив кусочком лайма, который Мила фасонисто засунула между своих роскошных сисек.
Несмотря на алкоголь, я на какой-то момент чувствую запах какого-то материнского тепла и уюта от ее тела. Поднимаю глаз и вижу ее пронзительные зеленые глаза, совершенно ошалевшие от алкоголя.
Внезапно музыка становится нестерпимо громкой для меня. Дергающиеся фигурки людей в мерцании стробоскопа  напоминают какой-то бред воспаленного сознания, или картину Босха, раскрашенную кислотными красками.
Поехали отсюда, Мила. Я умру здесь и сейчас, среди этих манекенов.
- ты хочешь на воздух?
- я хочу подальше отсюда. Я хочу на самое дно. Ты едешь со мной?
Сознание возвращается ко мне только в машине. Мы едем на заднем сиденье какого-то такси, скорее всего. У меня в руке почему-то бутылка Evian и открытая банка Red Bullа.
В машине Мила еще больше кажется невинной юной девушкой, похожей на ГДРовскую куклу, если бы не предательски лезущий из под одежды бюст.
- Куда мы едем?
- Ты не помнишь? В «Омут», ты же сам машину ловил.


Чем гадюшнее заведение, тем суровей охрана.
Тут почему-то мой костюм за полторы зеленых косых вызывает сомнения – пускать или не пускать.
Мне похуй. Я стою, прислонившись к двери, в ожидание когда же этот быдлан на входе, возомнивший себя видимо Пашей- фейсконтролем, соберет уже мысли в кучу и примет решение.
- да он уже пьяный в говно, по-моему это говорит охранник Миле, которая что-то втирает ему.
Охранник вовсю пялиться на нее – в короткой замшевой юбке, туфлях Mangle и топике от Dolce она похожа на райскую птицу, неизвестно как попавшую в этот шалман.
- Грин – это ты?
Я оборачиваюсь, пытаясь сфокусировать зрение. Это Петр. Мы когда-то, лет пятнадцать назад, вместе боксировали в клубе «Молния».
Потом наши пути разошлись. Петр, по-моему, какое-то время подвизался в бандитских или около бандитских круга, чем занимается сейчас я не знаю;  порой я встречал его раз в пару лет в городе, но как-то не было, о чем поговорить.
- ты выпить собрался? Пойдем. Я вот с  компанией.
Спутники Петра – двое крепких парней его возраста и один грузный здоровый мужик за сорок.
В дорогих свитерах и брюках свободного покроя, похожие толи на братков из недавнего прошлого, толи на хорошо зарабатывающих работяг из какого-нибудь фирменного автосервиса.
По-видимому их внешность более подходит под dress-code заведения, и мы, наконец-то внутри.
Грин, давай только отдельно сядем, шепчет мне Мила. Я их боюсь.
Она из той породы петербургских девушек, которые родились в центре, в центре учились и там же работают.
Как для Сары Джессики Паркер поход куда-то за пределы Манхеттена целая экспедиция, так и для Милы все дальше Петроградской – дикие места.
Мы садимся за столик, но прежде я подхожу к стойке, покупаю бутылку Ballantines и ставлю ее на столик Петра и его товарищей.
- Спасибо парни. Накатите за меня, а я с барышней посижу.
- Знакомься, Грин, - это Влад, это Иван. А это – дядя Толя, наш старший.
Я откланиваюсь, возвращаясь к себе. Прежде чем мы решаем что будем пить, официантка приносит на бутылку Смирнова и бутылку шампанского. От Ваших соседей .
Я поворачиваюсь и вижу, как дядя Толя поднимает в мою сторону рюмку со значительной миной на лице.
С усилием я открываю шампанское, оно пениться, с треть бутылки выливается Миле на грудь.
Она смеется и пьет из горлышка.
В это время Петр подходит к лабухам у сцены.
Музыка смолкает, затем на сцене появляется Толя.
Вместо ожидаемого «Владимирского централа» они играют «Солдаты удачи», дядя Толя поет приятным низким голосом, причем на английском.
Мы танцуем вместе с другими парочками. Я с трудом стою на ногах, Мила прижимается ко мне, я целую ее в ухо.
Мы в туалете.
Мила делает мне минет.
Я настолько пьян, что не могу понять, кончил я или нет.
Мы сидим за столиком. Передо мной кружка с пивом. Откуда? Я не пью пива и вина вообще.
К нам подходит какой-то кавказец шарнирной походкой.
- Пайдем патанцем СА мной, девушка, не глядя на меня, он тянет Милу из-за стола.
Я бью его кружкой по голове. Промахиваюсь. Пиво выплескивается ему в лицо.
Встаю, пытаясь встать в стойку. Бью его и опять промахиваюсь. Падаю, и чувствую как он бьет меня ногой в живот. Боли нет. Я хватаю ногу и неожиданно легко валю его на пол.
Краем глаза я вижу как подбегают его земляки и встает из-за столика Петр с его друзьями.
Я бью хачика лбом в переносицу и он наконец-то обмякает. Я сижу на нем и начинаю бить его боковыми в голову. Мила визжит. В это время кто-то бьет меня по голове.

Все.








Я дома. В кровати. Зрение фокусируется и я вижу какие-то ампулы и одноразовые шприцы на тумбочке. Рядом сидит Мила.
- уже утро?
- Да. Утро воскресенья. Тебе ставили капельницы. У тебя была  интоксикация. Хотел умереть? Ты настойчивый, Грин, на полчаса позже и не откачали бы тебя. Скажи Петру спасибо. Когда они замесили хачей, он тормознул скорую на улице, а то у тебя уже пена изо рта пошла.
Теперь все хорошо. Я пойду. Мне завтра в школу, детишек учить.
- я тебя увижу?
- а хочешь?
- хочу. Я сниму речной трамвайчик на всю ночь, мы будем плыть по каналам, есть мороженое и смеяться, как школьники.
- значит, все так и будет. Столько ночей, сколько ты захочешь.


Вот теперь точно все.


Всем удачи и счастья
Гринго,
17.04.09.