Мемуар 117. Об одной загадке, о которой ломал голову много лет назад, а разгадку узнал через несколько лет...

            Частокол


Энное количество лет назад работал в тайге близ побережья Охотского моря. Ежели кто любознательный по географии, может на глобус глянуть – это на Дальнем Востоке необъятной Родины, немного юго-западнее Аяна. Никого там и ничего нет, кроме тайги, комаров и другой фауны. Единственное напоминание о цивилизации – телефонная линия Хабаровск-Магадан. Представляет из себя просеку с телефонными проводами (медными. Тогда их еще не покрали, а сейчас не знаю) и избушками смотрителей через каждые 40 км. В свое время через нее летели грозные приказы НКВД как из Москвы в Магадан, так и отчеты о выполненной работе обратно. Еще лет двадцать назад какой-то уход за этой линией был, в избушках люди жили, но сейчас, в век космической и оптоволоконной связи, линия, конечно, заброшена и люди поразъехались. Но тем не менее – памятник ушедшей эпохи. Лично я звал ее «дорогой жизни», потому что вдоль столбов какая-никакая тропинка шла, опять же домики, ну и вообще напоминание о людях…
А к чему про телефонную линию: несколько раз в ее районе натыкался на странные сооружения: по кругу вплотную друг к другу в землю наклонно вбиты заостренные колья, образующие такой замкнутый усеченный конус. Диаметр этого конуса метров 25-30. Конечно, сейчас часть кольев попадала, но видно, что никаких разрывов в этом частоколе не было. Колья высокие, выше двух метров. Однако никаких других следов присутствия людей нет. В общем, совершенно непонятные сооружения. Как ни встречу, поудивляюсь… Что такое? Загадка…

        Ответ я узнал случайно, много позже, когда сплавлялся на резиновой лодочке по р.Джана приблизительно в тех-же местах. И уже в конце сплава, рядом с поселком Чумикан, пересекся с одним мужиком, уже в годах. Забыл, как его звали. Он на покосе жил, в хибарке, где мы и заночевали. Вот вечерком, после ужина, он мне порассказал немножко о своей жизни и в ходе его рассказа я понял, что это за штуки. Собственно, я его спросил, как он в этих местах оказался. Вот пересказываю, как запомнил, ни слова не изменяя:
        Короче говоря, сидел он в лагере в Забайкалье с 1932 года. А в 34-ом весь их лагерь отправили строить БАМ. Тот, малоизвестный первый БАМ, до ударной комсомольской стройки 70-х. Рельсы с которого в войну сняли, что бы проложить их до Сталинграда. Этот первый БАМ, по его рассказу, строили одновременно на 4-х участках четыре отряда. При этом было объявлено, какой отряд первый выстроит свой участок, те зеки вроде как трудом искупили и оправдали и будет им поблажка в дальнейшей отсидке, а то и амнистия. Он оказался в третьем отряде и они свой участок закончили первые, к 7 ноября 1935 года, восемнадцатой годовщине Великой Октябрьской Социалистической. Но никакой им амнистии не вышло, потому что в четвертом, самом дальнем, отряде все зеки полностью поумирали, отряд расформировали, участки строительства не соединились и соцсоревнование, само собой, зачесть стало невозможно (в их третьем отряде поумирало около трети, во втором отряде больше – половина). Тем не менее отряд все-таки поощрили и действительно перевели на более легкую работу – строить эту самую телефонную линию Хабаровск-Магадан. Перевели самым простым путем – отправили ПЕШКОМ от 3-го участка БАМа в Приохотье. По прямой. Эта прямая проходит по даже сейчас самым гиблым и ненаселенным местам страны, а про тридцатые годы и говорить нечего. Смутно подозреваю, что маршрут им проложили на Лубянке, просто прочертив на карте СССР по линейке. Они отправились в путь в ноябре 1935-го и пришли на место в мае 1936-го.

        Всю зиму они шли. Система передвижения была следующей: впереди шел небольшой отряд, который готовил следующему основному отряду ночевку. Основной отряд прорубал в тайге дорогу, по которой тащили вагончики. Вагончики были на полозьях, утепленные, с буржуйками. Таких вагончиков было несколько. В этих вагончиках жили и посменно отдыхали красноармейцы-охранники: одна смена отдыхает, вторая зеков охраняет. Кроме того, были командирский вагончик, ленинский, столовый и банный для личного состава красноармейцев. В вагончики запрягали по бригаде зеков, которые их тащили. Другие зеки прорубали и протаптывали в снегу им путь в тайге. Каждые два часа бригады менялись. Охранники были с трехлинейками, на лыжах. По приходу к месту ночевки колонну ждали подготовленные передовым отрядом те самые загоны, которые я видел. Приставлялась лестница и все зеки отправлялись в загон. Настолько тесно, что приходилось спать стоя. Несмотря на зиму, было не слишком холодно из-за тесноты. Утром в загон опускалась лестница и все вылазили. Но несколько трупов всегда оставались. Как их кормили, я не спросил. Единственно, он сказал, что им давали отвар из хвои от цинги. До места «легких работ» добралась ровно половина.

        В 1938 г телефонная линия Хабаровск-Магадан заработала. В 40-ом мужика освободили, но с запрещением выезда из района на 10 лет. Поэтому он остался в Чумикане, потом сошелся с якуткой, а после войны и ехать стало некуда и не к кому…

Теперь можно порассуждать о гуманизме.
...хотя как знать - не был бы ссыльнопоселенцем, оказался бы на фронте - и еще неизвестно, как бы там для него все повернулось...