Часть 1:          http://udaff.com/creo/95798.html

Часть 2:          http://udaff.com/creo/95814.html
 
      Часть 3:          http://udaff.com/creo/95851.html

Часть 4:          http://udaff.com/creo/95872.html

      Часть 5:          http://udaff.com/creo/95894.html

      Часть 6:          http://udaff.com/creo/95899.html

    Часть 7:        http://udaff.com/creo/95921.html

      Часть 8:      http://udaff.com/creo/95958.html



                  Сентябрь, 2007 г.

          Ольга Владимировна Рогожкина просматривала видеоматериалы, наверное, уже в сотый раз. В кабинет вошли Ханова и Соматина.
          - А я уже хотела вам звонить, - сказала Рогожкина. – Куда это вы пропали?
          - Ну, Оля, уж точно не развлекались, - пошутила Соматина.
          - Есть новости? – спросила Ольга Владимировна.
          - Новостей хоть отбавляй, только вот что толку с них, - вздохнула Ханова. – Ни одной зацепки. Ходим вокруг да около, а пользы – ноль.
          - Не скажи, Маша, - возразила Рогожкина, - толк есть всегда. Главное, получить побольше информации. Да и старую информацию полезно анализировать, вот идите сюда. Смотрите, - Ольга Владимировна указала на экран монитора, - на что мы здесь не обратили внимания?
          - Я уже до дыр просмотрела все записи, нет же здесь никого, - ухмыльнулась Ханова.
          - В этом-то и суть, что нет никого. А должен быть.
          - Оля, ты так и думаешь, что это не Смирных убил Панину? – удивлённо спросила Соматина.
          - Я почти в этом уверена, - подтвердила Рогожкина. – Это не он. А вот его смерть, по-моему, лежит на совести Паниной.
          - Вот так? – удивилась Мария Ханова. – Это почему же такой вывод?
          - Сдаётся мне, что Смирных что-то знал очень важное и мешал директору. А вот что? Это и необходимо выяснить.
          - Так что с записью? – спросила Ханова.
          - Вот смотрите. Во-первых, здесь выпадает из поля зрения почти метр от пола. И не видна дверь, расположенная напротив приёмной.
          - Что ты хочешь этим сказать? – удивилась Ханова.
          - А то и хочу сказать, что, если убийца знал, как установлены камеры, он мог выйти из невидимой двери и пройти незамеченным в приёмную и точно также уйти обратно.
          - Но при этом он должен быть ростом меньше метра или…
          - Скорее всего «или», - перебила Рогожкина. - Преступник действительно мог проникнуть в приёмную директора по-пластунски. Поэтому мы никого здесь и не видим.
          - Странно всё это, - усомнилась Соматина.
          - Ничего нет странного, если посмотреть другие записи, - Рогожкина открыла следующий файл и снова призвала коллег: - смотрите внимательно. Вот угол здания, вот ворота с обратной стороны школы. Мы не видим забор, который начинается от ворот, а в том заборе не хватает двух штакетин. Местные жители, чтобы не обходить здание, ходят прямо через школьный двор, проникая именно в этот искусственно созданный проём.
          - Но ведь они и шагу не сделают, как тут же попадут в объектив камеры, - ухмыльнулась Мария. 
          - Погоди, дорогая, - хитро прищурилась Рогожкина. – Правильно ты говоришь.
          - Ну так я и говорю…
          - Но, - Рогожкина подняла указательный палец над головой, - дело в том, что преступнику не нужно делать шаг вперёд. Если он сразу пойдёт не прямо, а вдоль забора налево, то ни одна, ни другая камера его не увидит…
          - А третья камера, с той стороны? – удивилась Ханова.
          - В этом вся и суть - третья камера не видит ни эту часть забора, ни участок от забора до стены, мешает угол пристройки, где находится спортзал. То есть из поля зрения выпадает практически восемь-девять  квадратных метров. В результате мы имеем мёртвую зону, по которой можно спокойно проникнуть в школу через крайнее окно напротив ворот. Это окно помещения, где проходят уроки труда. Через него мы попадаем в коридор прямо напротив приёмной директора. Таким же образом можно и покинуть школу.
          - Если принять эту версию, получается, в убийстве замешан кто-то из охранников, - заключила Соматина. – Кто мог знать такие подробности?
          - Не исключено, - согласилась Рогожкина. – Поэтому с охранниками нужно работать дополнительно. Нужно проверить их мобильники, особенно звонки в тот день. Возможно, на кого-то выйдем. Кстати, сумочку нашли?
          - Да, Елизавета Тарасовна вспомнила, она отдала её учителю химии, а тот закрыл её у себя в кабинете, вернее в лаборатории.
          - А почему учителю химии? – удивилась Рогожкина.
          - Она боялась её потерять и отдала ему на хранение, - ответила Ханова. – Он как раз подошёл к ней в тот момент.
          - Мне это тоже не нравится, - нахмурилась Рогожкина. – Почему она, не дождавшись милиции, зашла в кабинет Паниной? Хоть убейте меня, но мне это не нравится. Что у неё там находилось?
          - Упирается, говорит, ничего особенного, - сказала Соматина.
          - Что у вас ещё? По девочкам выяснили? – спросила Рогожкина.
          - Да, я изучила материалы дела, - ответила Соматина. - Девчонки действительно покончили жизнь самоубийством. Никаких предсмертных записок не оставили. Одноклассники поговаривают, что они якобы были лесбиянками и боялись разоблачения. Но это всё на уровне сплетен, в деле по этому поводу ничего нет.
          - А родители что говорят? – спросила Рогожкина.
          - Родители, как всегда, винят во всём школу. Мол, учителя слишком строгие, ставили несправедливые оценки, заваливали тройками и двойками. В общем, тёмный лес.
          - Да, девчонки, покопайте глубже учителя химии – хранителя дамских сумочек. Прошу учесть очень важную деталь. Игорь Михайлович Гулевин женат на родной сестре сожительницы Коваленко Ивана Дмитриевича.
          - Это сын секретарши? – удивилась Ханова. 
          - Именно так, - ухмыльнулась Рогожкина. – Сами посудите: Гулевин дружит с сыном Коваленко, они женаты на сёстрах, перед самой смертью Панина звонит сыну Коваленко, после убийства директора Елизавета Тарасовна возвращается в кабинет, затем передаёт свою сумку на хранение Игорю Михайловичу. Очень много странностей. И плюс в тот же день убивают Смирных. Не школа, а какая-то преисподняя. Криминальный клубок. Но мы должны этот клубок размотать. Давайте работать с этими родственничками. Я уверена, что ноги растут оттуда.
            - В момент убийства, Гулевин находился в своём кабинете, то есть вёл урок. У него железное алиби, - сказала Ханова. 
            - Я сейчас не об этом, - задумчиво произнесла Рогожкина. - Тут что-то другое. А вот что, пока никак не могу понять. Но думаю, скоро всё прояснится. Так, что дальше?
            - У Паниной был любовник, - заявила Соматина, - Виктор Олегович Куприянов.
            - Кто он? – спросила Рогожкина.
            - Коммерсант, занимается куплей-продажей стройматериалов.
            - Опросили его?
            - Сегодня встречаюсь с ним вечером, - ответила Соматина. – Хотела с утра встретиться, но он куда-то уехал, то ли в Тверь, то ли в Новгород.
            - Давно они знакомы? – спросила Рогожкина.
            - Со слов Коваленко Елизаветы Тарасовны, года два, - сказала Соматина и добавила: - А вообще, мне эта секретарша очень не понравилась. Глазки бегают, потеет, словно в бане, за сердце хватается…
            - Мне и самой она не нравится, - ухмыльнулась Рогожкина. – Онегина её при мне допрашивала. Кстати, что сынок её рассказывает? Зачем ему Панина звонила?
            - Просила совета, какое лекарство лучше купить от аллергии…
            - Это мама ему посоветовала так сказать, - заключила Рогожкина. – Она у него, по-моему, главный консультант. А он после разговора с директрисой кому звонил?
            - Гулевину. Говорили минут двадцать. Наверное, говорили бы ещё, но в этот момент Гулевин узнал, что Панину убили, и сообщил об этом Коваленко. Сразу, после того как они разъединились, Ивану Коваленко позвонила мать и тоже сообщила об убийстве Паниной.
              - Зачем он отключил телефон? – спросила Рогожкина.
              - Говорит, разволновался и решил выключить.
              - Другие номера есть у него?
              - Да, - ответила Соматина. – Есть один на его имя. Но тот он не стал выключать, хотя ни с него, ни на него звонков в тот день не поступало.

(продолжение следует)