4:22 am

Когда первый фонтан вырвался из трубы, я был уже в лодке. Моя белая шуба с подкладкой в сердечки к этому моменту была уже жирной и липкой. Нефть – это не шутка, скажу я вам. Тут же на полу приставного понтона валялся Штольц, дежурный бригадир, который потерял сознание в момент взрыва наверху. Мне ничего не оставалось делать, как засунуть его в лодку, иначе он свалился бы в воду и дело с концом. В лодку запрыгнули Гражина, Полина и Стася. Девки озирались по сторонам, как запуганные ящерицы смотрят из под камней на своих обидчиков. Даа… Ночка выдалась  та еще: Ева к лодке  не вернулась, работы на платформе остановились, работяги швыряли в нас все, что попадалось под руку. Когда я завел мотор, прямо рядом со мной шлепнулась бутылка. По-моему – это был джек дэниелс, но я не ручаюсь: было темно и бутылка, не разбившись, свалилась в воду. Какого черта она не разбилась? Хотя больше всего я думал, какого же черта со мной это произошло?!
    Я проработал с этой платформой уже два сезона. Сезон – это шесть месяцев. За это время я наладил отношения со всеми бригадирами. Я продал более трех тысяч бутылок спиртного, я обеспечил девкам постоянную работу, а мужикам первоклассный трах, я привозил им лучшие наркотики, которые были доступны в этой части Европы. Я купил шубу, катер «Ураган», регулярно высылал деньги домой: помогал родителям и оплачивал учебу соей любимой жены. В конце концов – я обеспечил работникам этой долбаной нефтяной вышки Shell, затерянной где-то между Норвегией и Данией, первоклассный досуг. Я находил им полячек, русских, молдаванок и даже мусульманок. Так какого хрена эти дебилы швыряют в меня бутылками? И где Евка, черт побери?
    Я отплыл метров на двести. Было почти половина пятого утра. Я на всякий случай связал Штольца, того самого бригадира, который так и был без сознания, закурил и наконец-то оглянулся на своих баб. Они сидели, прижавшись, друг к дружке, как воробьи на тонкой серой ветке зимой. Мне стало как-то не по себе. Не скажу, что я питаю любовь к проституткам, но и неприязни у меня к ним нет тоже никакой, для меня они были избалованными девчонками скорее, а не работницы секс индустрии. Хорошие, красивые, милые девочки. Я снял шубу, накрыл их всех вместе. Полина заплакала, за ней Гражка. Одна Стася держалась. Стойкая баба, все же. Я познакомился с ней, когда в Брюсселе убегал от каких-то панков. Я бежал по дороге, они меня догоняли. Откуда не возьмись, возник старый Опель, дверь распахнулась, и на корявом английском мне предложили помощь. Я, не задумываясь, прыгнул в машину, все одно, но на хер панков! Стася привезла меня к себе, налила выпить и вот так мы и познакомились…
- Так, что случилось? Говорим медленно и по очереди! Что там произошло? – я попытался придать своему голосу храбрости, но получилось как-то вяло.
- Это все из-за Евы! – взвизгнула Гражина.
- Молчать! Без истерики! Стася, в чем дело? – я одарил ее умоляющим взглядом. Сейчас мне нужна внятная спокойная баба, а эта в стрессовых ситуациях не кладет какаши в ладоши.
- Я не знаю, что произошло точно – Стася не ревела и держала себя в руках. - Мы с Полиной были на кухне вместе с пятью рабочими. Среди них я узнала Отто, который помог тебе со спиртным и Али – верзилу, которого тебе рекомендовал Бас из Дюссельдорфа. Остальных трех в лицо помню, но ничего более.
Я наморщил лоб. Оба – вполне вменяемые парни. Отто был студентом факультета культурных исследований в каком-то университете, а Али – пожилой марокканец, бывший легионер. Наркотики не употребляли, разве что покуривали травку, со спиртным тоже были на ты – пили безмерно, но мозг при этом оставался в голове.
- И что они? – я не понял к чему клонила Стася.
- Они вели себя как-то невнятно. Сначала попросили меня раздеться.
- Ну! И что в этом такого?! Они же не готовить тебя позвали – я не понимал к чему она клонит.
- Я разделась, но потом началось что-то странное. Они принесли какой-то красно-зеленый флаг, попросили меня в него завернуться, а потом дали Полинке какой-то лист бумаги и заставили петь!
- Ну и что?! Сложно было попеть? Полина! В чем дело. Ева тут при чем?

4:32am

Полина вздрогнула, выкинула сигарету и посмотрела на меня как-то очень уж жалостливо. Я помнил этот взгляд. Когда я с ней познакомился – она смотрела на меня точно так же. Это было приблизительно года три назад, в каком-то беларуском захолустье. Тогда Полина была певицей и выступала там на местном корпоративе. Я туда попал совершенно случайно. Одному из организаторов вечеринки я продал несколько вагонов калийных удобрений. Вагоны эти не видел в глаза, но стояли они где-то возле Клайпедского порта. Удобрения я получил в качестве вознаграждения от какого-то беларуского чиновника, зятя которого я вытащил из тюрьмы в Дюссельдорфе. Тот придурок, первый раз вырвавшись за границу, пытался купить кокаин у переодетого полицейского. Полицейским, кстати, был Бас, в меру коррумпированный средней руки немецкий оперативник. Однако, он помог замять дело и парня быстро отпустили.
Так вот, когда я приехал, кажется в Могилев, продавать эти вагоны – назад в  тот же день я уехать не смог. Местные авторитеты сказали, что это не по-понятиям – беларусу грех не выпить с беларусами, тем более в такой влиятельной компании.  Ну и понеслась… Быдловатая тусовка, но с наличными и со связями. Через часа два я вышел во внутренний двор гостиницы и увидел, как один из местных даунов прижал эту певицу к какой-то бочке и копался в своей ширинке! Петь, она кстати, не умела совсем, но жопой вертеть и кривляться получалось очень даже не плохо. Все на что меня в тот момент хватило – дать ему поджопника и сгрести бабу в охапку. Чувак явно не ожидал такого. Рванулся на меня, я сделал шаг вправо и толстомясый всей своей пьяной тушей распластался на земле. Вот тут я и посмотрел на эту Полину: тряслась, тушь размазалась, платье порвано. Я подумал секунду, плюнул от злости, взял ее за руку и быстро повел ее в туалет привести себя в порядок. Вечер был испорчен, скорее бы утро, да назад уже, в Евросоюз…
- Полина, так что к чему, мать твою?!
- Я больше не хочу, и не буду петь! У меня плохие ассоциации с Родиной и вообще! Что, у меня ничего святого, что ли не осталось? Петь песни о любви и о колхозе?! Я и так пудрила людям мозги на протяжении всей своей карьеры! А Ева, это она сказала кому-то, что я умею петь! Вот и началось!
Друзья мои, я реально охренел. Захолустная певичка, ныне дорогая избалованная проститутка отказывается петь клиентам из-за каких-то принципов! Подумаешь – работяги на платформе, подумаешь, что под ногтями грязь! Они платят по 500-700 евро за час. Где, ну где еще она найдет себе такую работу? Кстати сказать, после Могилева Полину я больше не видел до тех пор, пока случайно не встретил в каком-то гастрономе в Варшаве. Покупала какие-то дешевые продукты и стояла совсем грустная. Тогда-то я и предложил ей на меня поработать. Что девке пропадать-то?
-Так, ладно. Хуй с вами. Что дальше было-то? – я вопрошал их, как новобранец на губе вопрошает, за что его, примерного студента философии пиздят сослуживцы да еще и на губу сажают за это. Сам я, в момент инцидента находился на понтоне под платформой и отсчитывал Штольцу его долю за скромное участие в развлечениях выходного дня. Я вообще со всеми старался быть в доле, каждый должен быть заинтересован в процессе. Business to business. Person to person.
-Нуу…когда я отказалась петь, Али сказал, что до него дошли слухи, что я не терплю мусульман, и что сейчас он мне покажет за что их стоит не любить. Меня потащили в туалет и закрыли снаружи. Оттуда я уже через окно выбралась куда-то и стала искать лифт к понтону!
- Ты дура! – не выдержала Стася. – Если бы ты спела, хоть что-то, а не стала в позу, ничего этого не произошло бы, и Ева сейчас была бы здесь! Когда тебя уволокли, меня раскутали из флага и привели Гражку. Али нарисовал стрелку на полу, сказал, что там Мекка какая-то. Нам сказали повернуться в ту сторону, куда указывала стрелка, стать на колени и начался банальный секс. Думаю, Али немного свихнулся от того, что не мог спокойно справлять свои религиозные нужды – подытожила Стася.
- А что случилось с трубами? Какого черта они лопнули, и произошел весь этот бардак? – я не унимался с вопросами.
- Это Ева – отозвалась Гражина. Когда нас разделили по парам, меня и Еву завели в какой-то угол. Там было двое каких-то малолеток, мне кажется, это были литовцы, потому что все время слышалось – лаба да лаба. Ну они попросили Еву раздеться, одели на нее шлем, привязали за талию к какой-то гарголыге,  дали ей в руки ключ, показали что этим ключом крутить и при этом она должна была выгибать спину и расставлять ноги. Она все сделала, как просили. В целом, все было вежливо и прогнозируемо – парни замаялись на работе, кругом трубы, краны и редкий секс. Ну вот. Фетишисты, мать их! Ну а потом что-то произошло непонятное. Один из них закричал, что она крутит не тот кран, давление в трубе, вероятно, стало повышаться. В этот момент пришел Отто, забрал меня, и повел к Стасе. Про давление он, кстати, даже слышать не хотел! Больше я ничего не знаю. Вероятно, кран все же назад не закрутили, давление стало запредельным, и произошел взрыв!
    Гражина к этому моменту уже перестала хныкать. Быстро же она пришла в себя!
- Когда раздался взрыв, все сразу же натянули штаны и куда-то убежали. Мы тоже рванули, не ждать же конца света тут. Прибежали к лифту, там уже была Полина. Мы увидели, что за нами бегут. Но нас Бог миловал: двери лифта закрылись прямо перед Отто! – Гражина была логична и последовательна. Вероятно, сказалось, что в прошлом она была учителем физики в каком-то колледже, где я с ней, собственно, и познакомился. Под видом студента ходил к ним в столовую кушать недорого и сносно.

4:40am

Господи, что делать? Плюнуть на все, бросить Еву и плыть к берегу с уцелевшими девками? Вернуться за Евкой и каким-то образом вытащить ее из этого дерьма? Но как с ними договориться? Сейчас там уже, поди, не спит половина персонала, прыгают по платформе и ремонтируют трубы.
- Короче, мы возвращаемся за Евой. –  голос был твердым и убедительным.
- Что ты собираешься делать? Нам что делать? – Станислава явна была на моей стороне и полностью разделяла мое мнение.
- Мне нужна Ева. Она мне, как сестра.

4:42am

За то время, пока я с ними разговаривал, катер снесло в сторону платформы. Я не знаю, какие течения преобладают на этом шельфе, но в этом я увидел знак -мысли мои на верном пути. Я опустил винт в воду, и стал рулить в сторону платформы, не включая мотор. Ураган послушно рубил носом воду и не издавал при этом практически ни звука. Вот они – углеводородные технологии судостроительства!
Мы подрулили под платформу, на понтоне никого не было, откуда-то сверху с южной стороны лилась нефть. Это очень хорошо! Они до сих пор не устранили поломку, и скорее всего, не ждут моего возвращения. Осталось только найти Еву и валить отсюда.
- Стася, Полина, вы идете со мной. Гражина, сядь за руль, если мы не вернемся через двадцать минут – вали на берег и вызывай полицию или береговую охрану, да пофиг что!
    Я вызвал лифт. Через несколько секунд мы уже были наверху. Дверь распахнулась, мы важно вышли, но никого не увидели. Вообще ни одного человека! Этого я никак не ожидал. А как же устранение поломки?! Мы по стеночке, на цыпочках стали пробираться в подсобки, где произошел весь конфликт. Я заглянул в дверное окошко: Евка, богиня, лежала на полу, голая, все так же привязанная. Рядом суетился какой-то подросток в комбинезоне, вероятно один из литовцев, и пытался привести ее в чувство.
- Стася, ты со мной. Полина – остаешься у входа, увидишь кого вокруг – дай знать!
Я рванулся в коморку. Стася за мной. Но парень оказался намного проворнее: кинулся мне в ноги и я кубарем покатился по полу. Твою мать! Полчаса назад потерял одну птичку – сейчас пиздец наступит всем. Чувак даже не дал мне опомниться, запрыгнул на меня и врезал прямо по яйцам. Я скорчился, как младенец в матке на шестом месяце беременности этой самой матки. Жар был такой, что яйца должны были свариться моментом. Я услышал голос Стаси:
- Какой ты молодец, этот ублюдок нас замордовал совсем! - и тут же бросилась к нему на шею!
Я окончательно охренел. Я? Ублюдок? Я, кто пальцем их не трогал, относился  к ним со всей отеческой заботой и всегда выполнял их просьбы?! Стася, мать твою! В это время Стася уже висела на его шее и говорила, что этот самый мальчуган ее спаситель. Только тут я догадался, что она импровизирует, и импровизирует красиво! Я прыгнул. В свой прыжок я вложил все силы, которые у меня были. К двери отлетели все: Стася упала на спину, чувак на ней, я на его спине. Я впился в его горло зубами и все чего я сейчас хотел – это стать бульдогом и загрызть его до смерти. Парень задергался и стал орать. Мы начали кататься по полу, как два спутанных клубка ниток для вязания. Перевес был явно на его стороне: видимо сказалось воздержание и отсутствие вредных привычек. Я лежал под ним как котенок. Его слюни капали мне на лицо, глаза были омерзительно маленькие, широко расставленные. Все оборвалось так же неожиданно – глухой удар и парниша покрыл меня, как первый снег покрывает асфальт – бесшумно и неуверенно. Стася! Девочка моя! Она каким-то образом сорвала этот злополучный ключ и, что есть силы, дала ему по спине. Ключ! Факаный промышленный ключ! Он испортил здесь все, и он спас наши грязные шкуры.

4:55am

    Вбежала Полина и сказала, что через минуту здесь будет толпа, они заметили ее тень в проеме открытой двери и ринулись вниз откуда-то сверху. Я медленно встал. Стася уже отвязала Еву и дала ей пару звонких пощечин. Я попытался взвалить ее на плечи, но тут же рухнул. Девочки не растерялись, подхватили ее и мы, ковыляя, двинулись к лифту. Когда его двери послушно и гостеперимно распахнулись, Али был уже рядом. Я втолкнул баб внутрь, а сам остался снаружи.
- Али, твою мать, какого черта все это произошло? Мы знакомы с тобой уже больше года!
- Она отказалась петь беларуский гимн! Я когда то был в Беларуси и купил на память сувениров, а она, сука, не патриотка!
- Послушай, Али. Я понимаю, что сейчас твоя бригада уложит нас всех, но включи свой отравленный масс-медиа мозг: здесь другая реальность! Здесь нет религии, нет политики! У нее брат, между прочим, политический узник – змагар! Знаешь, что это значит?! – я не мог остановиться. Весь мой разум захлестнули эмоции. Я, хренов эммигрантишко, дернул с Родины, так как уже не было никаких сил жить в этой серой массе и варить эту режимную кашу. 
- Ты отлично работаешь здесь, бухаешь, куришь, трахаешь баб и получаешь по двести евро в день! Патриот ли ты? Каждый день поешь гимн Марокко? Если через пять минут мы не спустимся вниз – Гражина сообщит обо всем в полицию. Чините ваши трубы, дебилы! Поезжайте на берег в отпуск. Вернитесь в семьи хоть на какое-то время! – я орал так, что не слышал уже сам себя.
- Господи, Али, у меня внизу в лодке Штольц. Поехали вниз. Отпусти нас, забирай его и забудем все это!
Он без слов втолкнул меня в лифт, видимо, сознание к нему вернулось и вошел сам. Мы поехали вниз под вопросительные взгляды этих замученных трудовыми буднями работяг со всех уголков этой сраной Европы. Когда открылась дверь, Гражка уже завела мотор. Девчонки помогли Еве забраться в лодку, а Али стал вытаскивать  Штольца. Тот мычал и вращал глазами, как старый умирающий бык.
- Ты мужчина. Прощай – это все что сказал Али.
Я плюхнулся в лодку, Гра подкинула брикета и мы понеслись прочь в сторону берега. Я закурил, закинул голову вверх. Звезды светили так ярко, как никогда раньше. Господи, спасибо тебе!

8:04am

Очнулся я, когда было светло. Я лежал на дне своей лодке, укрытый грязной шубой. Девчонок рядом не было. Я нашел лишь записку… Прочитал нежные слова прощания и уверения, что мы все еще обязательно встретимся – есть контакт, одноклассники... Они написали, что хотят вернуться домой. Как же я их понимаю…Господи, храни вас, мои дорогие!
Я завел мотор, закурил сигарету и поплыл в старый док. Там стояла машина, внутри документы, деньги и билет с открытой датой в Мексику. Год потусуюсь там, работа для таких, как я есть везде – индустрия развлечений, ептич! А там… Если моя малышка по окончании университета меня не разлюбит… Да, господи!