Как-то раз солнечным, весенним утром, когда я шёл на работу, у меня неожиданно родилось стихотворение. Надо сказать, что раньше я стихов не писал, слыл вполне нормальным человеком, хотя и не всегда понимал чего хотят от меня окружающие.
  Но в этот день мне очень захотелось поделиться хорошим настроением со своими земляками. Так как стены местного общественного туалета меня уже не устраивали, я решил издать своё стихотворение в нашей районной газете.
  Написав его на клочке бумаги, я отправился в редакцию. В кабинете меня встретил сам редактор, пожилой дядька в очках, пожал руку и усадил на стул.
-    Стихи, говоришь? Про весну, говоришь? Это сейчас актуально…
-    Ну-с молодой человек, давайте что у вас там. 
  Я протянул ему листок, и он начал читать вслух:

                                Вот пришла весна опять,
                                И вернулись пташки,
                                Снег растаял, и повсюду
                                Вылезли какашки.

  Он замолчал и посмотрел на меня.
-    Первый раз, молодой человек?
-    Да, - сознался я, - первый раз.
  Сказал я это и начал сомневаться, правильно ли я его понял.
-    А какашки надо убрать, - сказал мне редактор.
-    Как, убрать?, - удивился я, - я же не дворник, я только хожу мимо. Я вообще продавцом работаю, в киоске.
-    Вы меня неправильно поняли, молодой человек. У вас в конце стихотворения слово «какашки». Это слово надо заменить, - членораздельно произнёс редактор. – Понятно?
-    Понятно, - сказал я, - будет сделано.
  И довольный тем, что стихотворение редактору в целом понравилось, я выскочил на улицу.
  Сердце рвалось из груди, чувствуя себя на гребне успеха, я понёсся домой. Но не тут-то было. Вдохновение, не покидавшее меня на улице, куда-то пропало. В конце концов, после месяца упорных раздумий, мне удалось переделать концовку стихотворения.
  Но то, что получилось, мне показалось незавершённым, и пришлось добавить ещё несколько строк. Вот как выглядел переделанный вариант:

                                  Вот пришла весна опять,
                                  И вернулись пташки,
                                  Снег растаял, и повсюду
                                  Вылезли букашки.

                                  Я букашек не боюсь,
                                  Невидаль – букашка,
                                  Раздавлю её ногой,
                                  Это не какашка.

  Пока редактор это читал, я ковырял пол носком ботинка, а моё сердце тихо ёкало. Вдруг, редактор тяжело задышал, и как-то странно посмотрел на меня поверх очков. Наверное у него астма, подумал я.
-    Что вы хотите этим сказать, молодой человек? – прищурился на меня редактор.
-    Ну-у, просто, у меня хорошее настроение, - сказал я. Редактор нахмурился.
-    Было, - поправился я, – и вообще, я хотел выразить свои ощущения.
  Выпалил я где-то вычитанную фразу. Брови редактора поднялись вверх, у меня отлегло от сердца.
  Редактор долго и внимательно стал меня разглядывать, покусывая нижнюю губу. Я глядел в потолок с невинным выражением на лице, изредка кося в его сторону.
- Ну, хорошо, молодой человек, - сказал редактор после нескольких минут раздумий, - я дам вам ещё один шанс. Переделайте концовку, эта не годится. И подумайте хорошенько!!!
  Слово «хорошенько» он явно выделил, словно вкладывал в него какой-то особый смысл.
- Всё, до свидания, - махнул мне редактор, и принялся разбирать бумаги на столе.
Из редакции я вышел с лёгким сердцем, но в голове был какой-то туман. Я не очень понимал, что хотел от меня редактор в этот раз. Но я чувствовал, что успех где-то рядом, и с новыми силами засел за работу.
  Ровно через месяц, я опять сидел на том же стуле в кабинете редактора. А его руки держали окончательный вариант моего стихотворения. Вот он:

                                        Вот пришла весна опять,
                                        И вернулись пташки,
                                        Снег растаял, и повсюду
                                        Вылезли букашки.

                                        Я букашек не боюсь,
                                        Невидаль – букашка,
                                        Раздавлю её ногой,
                                        Словно таракашку.

                                        Таракашек, не люблю
                                        Раз, попала в чашку,
                                        Ощущение такое
                                        Будто съел какашку.

  С редактором стало происходить что-то непонятное. Лицо его густо покраснело, а затем слегка посинело. Он стал дышать со страшным хрипом, а очки его вдруг запотели. Тут я здорово перепугался, - точно у него астма, – подумал я. Тем временем редактор стал рвать на себе галстук, и я осторожно поинтересовался:
-    Может, мне ещё один вариант написать?..
-    Поздно!!! – вдруг взревел редактор, - вон отсюда, - заорал он, и сжав кулаки стал топать ногами.
  Как он мог видеть меня сквозь запотевшие очки, я не понимал. От страха волосы у меня на голове встали дыбом, и я выскочил на улицу как ужаленный.
  Я бежал и думал, почему «поздно»? Что это может означать? И тут меня осенило, да так, что я остановился посреди дороги как вкопанный.
-    Ну, конечно же, чёрт побери, ведь весна-то кончилась! Как же я сразу-то не понял?
  Сердце моё забилось ровно и спокойно. В голове прояснилось. Тут же родились первые строки нового стихотворения:

                                      Вот уж лето к нам пришло
                                      Зимнею мечтою,
                                      И от каждого забора
                                      Веет к нам мочою…

    Я ускорил шаг – муза ждала меня дома.