Лив Гринфилд был психиатром, что называется от бога. Специализацию в медицинском университете он выбирал сознательно, в отличии от большинства своих однокашников, стремящихся заработать как можно больше денег на причудах миллионеров. В современном обществе, с его бесконечными стрессами и нервными срывами, с отсутствием нормального человеческого общения и взаимопонимания, наконец, с искажёнными понятиями о любви и дружбе, психиатр был кем-то средним между священником и старым добрым другом, которому можно поплакаца в жилетку за стаканом виски. "Обезумившие" богачи, выделяли огромные суммы из своего бюджета на визиты к психоаналитиками. Это было модно, это было удобно.

Гринфилд снял очки, потёр переносицу и откинулся в кресле. Прикрыв глаза, он с удивлением обнаружил новое, доселе неведомое чувство. Что это, страх? Неуверенность? Нет, определённо пора в отпуск. Вот только закончу с этим делом и сразу махнём с Жени во Францию. Какой у тестя чудесный домик под Марселем, побережье…

Док..? Лив моментально вернулся в реальность. Док, вы спросили чего я боюсь больше всего? Так вот, я боюсь своих желаний, поверьте доктор, самое страшное, это то, что они исполняются. Мужчина, сидящий напротив, спокойно смотрел на Гринфилда взглядом ребёнка, не понимающего за что же его наказали.

Лив потянулся за остывшим кофе и ещё раз прокрутил в голове всё что ему было известно о больном. Джон Липски. 1946 года рождения, поляк, принявший американское гражданство, вдовец, доставлен в Нью-йоркскую муниципальную психиатрическую больницу 14 января 1991 года. Предварительный диагноз - пароноидальная шизофрения.

Скажите, Джон, а вы употребляете какие-нибудь психотропные или снотворные препараты, "Ксанекс"… Док, - неожиданно перебил Липски, - я пониманию, что мой рассказ похож на бред сумасшедшего, но я нормальный! Я такой же нормальный как и вы. И всё что я рассказал в полиции - чистейшая правда!

Гринфилд сделал успокаивающий жест рукой, одновременно помечая, что-то в истории болезни. Неожиданно в ручке закончились чернила. Чёрт бы побрал эту Джейн, вечно ей приходится повторять по два раза все указания. Джейн! Джейн! В кабинет заглянула улыбчивая медицинская сестра. Джейн! Я ещё вчера просил выписать для меня канцелярские товары, как я по-твоему должен работать? О, Док, простите, я совсем закрутилась… К тому же этот толстяк Смит, меня недолюбливает и постоянно находит предлоги для отказа. То у него закончилось всё, то он ждёт какие-то накладные…

Доктор, возьмите. Джон протянул Гринфилду новенький "Паркер". Лив и Джейн застыли в недоумении. Самым удивительным было то, откуда у пациента оказался посторонний предмет. Мало того, что в палатах проводят ежедневные осмотры, так ещё и в больничных пижамах нет ни одного кармана. А то что, ещё минуту назад в руках Липски абсолютно ничего не было, Гринфилд мог поклясться. И снова, на мгновение, Гринфилд ощутил то необычное чувство. Но опыт взял верх, он быстро успокоился и невозмутимо продолжил запись в истории болезни.

Хорошо, Джон, расскажите мне всё с самого начала. Прошу вас вспомнить самые мельчайшие детали, даже не относящиеся к делу. Надеюсь, вы понимаете, чем быстрее мы разберём ваш случай, тем быстрее вы окажетесь дома. Не скрою, определённый курс процедур вам придётся пройти, всё зависит только от вашего желания выздороветь. Вы мне поможете?

После смерти Мэри… Простите, Джон, я ещё раз попрошу вас рассказывать всё в подробностях. Да, Док… Мы были женаты с Мэри пять лет. Детей у нас не было, но это мало волновало её, а меня тем более. Главное мы были вместе. Ни одна женщина в Нью-Йорке, да что в Нью-Йорке, во всём мире не могла сравниться с моей маленькой Мэри. Я любил её больше всего на свете, любил больше жизни. А потом…

Потом эта нелепая смерть. Полицейские сказали, что пьяного водителя, который сбил Мэри, надолго упрячут за решётку, но что с того, я потерял любимого человека, потерял самое дорогое существо. Я потерял смысл жизни! Через месяц меня выгнали с работы. Босс устал смотреть на тень, бывшую некогда Джоном Липски. Единственное, что помогало мне хоть немного отвлечься - бутылка виски. Незаметно для себя, я стал обычным опустившимся алкоголиком. Джон, счастливчик Джон, который сделал карьеру от простого клерка до топ-менеджера в солидной компании, уже не мог жить без спиртного. Один за другим ушли друзья, даже встречая кого-то из старых знакомых на улице…

Липски вытер глаза и попросил стакан воды. Странно всё это, подумал Гринфилд. За свою двадцатилетнею практику, он повидал несколько тысяч больных, буйных и спокойных, маньяков и людей симулирующих невменяемость, но случай Джона Липски - особый. Лив был уверен, что Липски здоров, но слишком уж невероятную историю рассказали полицейские, доставившие Джона в клинику. Ладно, разберёмся. Джон, вы можете продолжать?

Я уже точно не помню, как у меня появилось это объявление. Скорее всего… А, ну да! По воскресеньям я сидел в "Дожде". Эта маленькая забегаловка на 53-ей, обычный бар, дешёвая еда и седой негр-саксофонист. Мэри любила эту пивнушку именно из-за саксофона. А я слишком привык, каждый воскресный вечер проводит в именно там.

 В то воскресенье я почему-то слишком быстро напился, часам к семи, голова уже покоилась на барной стойке. Внезапно, через гул голосов и музыки, около самого уха прозвучало - "Мы можем вам помочь! Вот адрес. Приходите". Я не придал значения словам, даже не помню человека, их говорившего. Просто смял бумажку и положил в карман.

Утром, как обычно роясь по карманам в поисках оставшейся мелочи, я внезапно наткнулся на мятый листочек, салатового цвета. Корпорация "Счастье". Уникальное предложение. Мы сделаем ваши мечты реальностью. И всё. В низу мелким шрифтом - адрес. Оказалось, корпорация снимала офис в том же здании, где я раньше работал, только этаж был 23, а не 17, как у меня. Первая мысль, промелькнувшая в моём больном мозге - очередное общество анонимных алкоголиков. Да ну их к чёрту. Пробовал, ерунда это всё. Собираются два раза в неделю десяток мужчин и пара женщин. Слушают "психолога", который только и думает как бы быстрее слинять и получить за нравоучительные беседы по - больше денег. А после лекции, общество дружно идёт в ближайший бар и нажирается до поросячьего визга. Не хочу, пройденный этап.

Но судьба распорядилась по - другому. Через три дня, я сходил на бывшую работу, получил остатки компенсации за увольнение и уже хотел было идти в бар, но неожиданно вспомнил про объявление. Раньше я ни разу не забирался на 23-й. Да, офисы тут явно были гораздо дешевле, чем у нас. Я нашёл 2305. Таблички или упоминания о корпорации "Счастье", скромно отсутствовали.

Двери открыл полный мужчина, с ослепительной улыбкой. Почему - то он мне сразу напомнил портного, которому я всегда заказывал шить брюки. Мужчина долго говорил высокопарные фразы о том, как трудно человеку жить в современном обществе, о том, что желания и возможности очень редко совпадают и прочую философскую чушь. Затем он закурил дорогую сигару и сказал напрямик.

А вы хотите, что бы каждое ваше желание, даже самое мелкое, моментально исполнялось? Вы хотите, что бы желаемое и действительное стали для вас одним целым? Мужчина улыбался, но лишь одними губами, в глазах его застыли льдинки. Мы разработал специальный препарат, действие которого вы ощутите моментально, более того, будете поражены результатами. В данный момент, мы проводим исследования на добровольцах, к тому же платим 200 долларов наличными, по заключению контракта. Согласны?

Ну конечно я согласился. Всё таки двести долларов. Понятно, что я не поверил в его бредовые рассказы о счастье. Тогда меня мало что интересовало, кроме денег. Подписав бумаги я сразу получил две купюры по сто баксов. Потом прошёл в соседнию комнату, где миловидная девушка сделал мне инъекцию под лопатку.   На этом все процедуры были закончены. Здорово, подумал я, десять минут и две сотни в кармане. Знать бы чем всё это закончится… Провожая, толстяк убедительно просил меня вернутся ровно через две недели. Средство мало изучено, говорил он, возможны необратимые последствия, обязательно подойдите через две недели на анализы. Всего хорошего и… поздравляю с началом новой жизни!

Спускаясь в лифте, я вдруг почувствовал состояние дикого восторга, настоящей эйфории. Улыбка не сходила с лица. Я был по-настоящему счастлив. Счастлив, впервые за шесть месяцев. Ну точно, испытывают новый наркотик. А без разницы. Главное мне хорошо и всё. Деньги есть. Ничего не волнует.

Выйдя на улицу и продолжаю глупо улыбаца прохожим я подумал, вот бы сейчас Мэри была рядом. Я наверное умер бы от радости. Нет почему сразу умер. Просто упал бы без чуств…

…По спине пробежали мурашки, волосы зашевелились, и с ног до головы прокатилась ледяная волна. Я стоял как вкопанный и не мог пошевелится. На встречу мне, в белом платье, как раз в том в котором она была в день нашего знакомства, шла Мэри…

(продолжение следует…)