Часть – 1 здесь:  http://udaff.com/creo/95190.html

Часть –  2 здесь:  http://udaff.com/creo/95230.html

Часть –  3 здесь:  http://udaff.com/creo/95268.html

Часть -  4 здесь:  http://udaff.com/creo/95304.html

Часть – 5 здесь:  http://udaff.com/creo/95339.html




Часть – 6 (заключительная):

            Ночь с 25 на 26 августа, 2008 г.

            Кислов чиркнул зажигалкой и, прищурившись, вгляделся в циферблат.
            -  Без четверти двенадцать, - тихо сказал он. – Скоро полночь. Что-то ваши коллеги, Ольга Владимировна, медленно работают.
            - Тише едешь, дальше будешь, - ответила Рогожкина. – И почему «мои коллеги», - усмехнулась она. – Ты уже отказался от звания подполковника? 
            Неожиданно заговорил Шандыкин, который всё это время находился в полузабытье.
            - Вы оба из милиции? – спросил он.
            - Почти, - уклончиво ответила Рогожкина. – Как спалось, Пётр Афанасьевич? – спросила она.
            - Извините, - тихо произнёс пленник. – Что-то я совсем потерялся. Я все эти дни практически и не спал. Как вы меня нашли?
            - Вы опять за своё, - ухмыльнулась Рогожкина. – Не это же главное «как», а главное, что нашли.
            - Долго я спал? – стуча зубами от холода, спросил Шандыкин.
            - Прилично, - ответила Рогожкина. – Как вы себя чувствуете?
            - Я и сам не понимаю, - ответил Шандыкин.
            - Пётр Афанасьевич, кого подозреваете? – неожиданно спросила Рогожкина.
            - А что тут подозревать? – хмыкнул Шандыкин. -  Лизкиных рук дело. Жёнушки моей. Я, дурак, решил блефануть немного. Сказал ей, что, мол, накопил большую сумму денег. А она вцепилась в эту информацию, как бульдог. Давай допытываться от меня, где я деньги спрятал. Я потом ей сказал, что пошутил. Но она, видимо, не поверила.
            - Так вы считаете, похищение организовала ваша жена? – спросила Рогожкина.
            - Ну а кто ещё? Скорее всего, она. Эти-то отморозки требуют с меня двадцать миллионов евро. Откуда они знают сумму, о которой  я никому, кроме Лизы, не говорил?
            - А вот Денис Витальевич тоже знал об этой сумме, - с ехидцей сказала Рогожкина.
            - Кто такой? – удивился Шандыкин.
            - Я, - ответил Кислов. – Ваша жена мне предлагала вас похитить…
            - Так вы… это… значит, - испуганно залепетал Шандыкин, - не из милиции?
            - Да успокойтесь вы, Пётр Афанасьевич. Денис Анатольевич помогает нам. Только благодаря ему, мы и нашли вас.
            - Как ваша фамилия? – спросил Шандыкин и добавил с сарказмом: - Денис Витальевич.
            - Кислов. 
            - А-а-а… я всё понял. Так это, значит, с вами Лизавета любовь крутила?
            - Да, - ответил Кислов. – Но, как только она заговорила о вашем похищении, мы расстались.
            - А что же ты ко мне не подошёл?
            - Как вы себе это представляете? – усмехнулся Кислов.
            - Ну, как? Пришёл бы, сказал: так, мол, и так…
            - Да бросьте вы, Пётр Афанасьевич, не говорите глупостей…
            - Ну почему же глупости? – вскричал Шандыкин. – Почему глупости? Вам предлагают совершить преступление, а вы.. а вы…
            - Только не надо на меня кричать, - остановил Кислов. – К вам на приём нужно за полгода в вперёд записываться, и ещё не факт, что попадёшь к вам, а не к какому-то мелкому клерку,  - раздражённо добавил Кислов. - Да и вообще, я не думал, что это настолько серьёзно. Мне казалось, что я отговорил её от этой затеи…
            - Отговорил, - недовольно буркнул Шандыкин. – В милицию нужно было заявить, ухажёр…
            - Мужики, ну хватит вам, - прикрикнула Рогожкина. – Давайте ещё тут разборки устройте, - она вдруг рассмеялась. – Ох и мужики. Вам и здесь неймётся…
            - Ёлки-палки, а что же ваши-то не идут? - понуро спросил Шандыкин. 
            - Ищут, - ответила Рогожкина. – Не волнуйтесь, всё равно найдут… Да, кстати, Пётр Афанасьевич, позвольте нескромный вопрос?
            - Пожалуйста, - ответил Шандыкин.
            - На какие, пардон, шиши вы покупали антиквариат? По нашим подсчётам вы купили разных штучек на три миллиона долларов.
              Шандыкин умолк. «Уже и до этого докопались, - думал он. – Теперь всё вывернут наизнанку…»
            - Что же вы молчите-то, Пётр Афанасьевич? – тихо спросила Рогожкина. – Или забыли гражданина Берга? 
            - Да ничего я не забыл, - Шандыкин прокашлялся, - не мои эти деньги…
            - Вот как? – удивилась Рогожкина. – А чьи же?
            - Есть у меня один знакомый, миллионер, или миллиардер, чёрт его разберёт. Я для него покупал.
            - Можно подробнее? – полюбопытствовала Рогожкина.
            - Всё просто,- вздохнул Шандыкин. – Он коллекционирует всякие дорогие безделушки. Давал мне деньги, а я для него покупал.
            - Ничего не могу понять? – ещё больше удивилась Рогожкина. – А сам он не мог?
            Шандыкин вдруг рассмеялся.
            - Я что-то смешное спросила?
            - Анекдот вспомнил, - сказал Шандыкин, - хотите, расскажу?
            - Ну давайте, - согласилась Рогожкина, - времени у нас, видимо, ещё предостаточно, так что можно и анекдоты потравить.
            - Только предупреждаю, - сказал Шандыкин, - он немного пошловатый.
            - Да ладно уж, - ухмыльнулась Рогожкина. – Рассказывайте.
            - В деревенской школе учительница спрашивает Вовочку: «Ты почему вчера в школе не был?».  Вовочка отвечает: «Я отцу помогал. Мы с ним корову под быка водили».
Учительница удивилась и спрашивает: «А разве отец сам не мог?» «Мог, Марья Ивановна, только отец сказал, что бык лучше…», - Шандыкин рассмеялся.
              - Шутник вы, однако, - сказала Рогожкина и повторила: - Ну так что ваш миллионер-то? Не мог?
              - Мог, только для него эти безделушки обходятся в полтора-два раза дороже. А, когда Берг мне продавал, он делал мне большие скидки. Допустим стоит какая-то вещица тысяч сто долларов. Мне он продавал её за шестьдесят-семьдесят. Я плюсовал десяточку и отдавал коллекционеру. Вот так и зарабатывал. Всё по-честному. Я понимаю, что это чистой воды спекуляция, но… сами понимаете… жить-то как-то нужно. Зато взяток, Ольга Владимировна, я никогда не брал. В этом плане моя совесть чиста.
              - А Елизавета Фотеевна другого мнения…
              - Да пусть думает, что хочет. Я никогда её не переубеждал. Мне легче было сказать ей, что взятку дали, чем объяснять, откуда деньги.
              - Это ещё почему? – удивлённо спросила Рогожкина.
              - Да потому что она обязательно свой нос засунула бы и в мой  бизнес…


       
      26 августа, 2008 г.
               
          Так никого и не обнаружив, сотрудники милиции уже за полночь опечатали дом, и уехали.  Эксперты доложили, что в Минина стреляли из пистолета майора  Рогожкиной.

            - Где эти уроды? – сжав кулаки, рычал утром Катрам. – Что показывают?
            - Олег Денисович, - задумчиво проговорила Истринская. – Бандиты упорно молчат. Старики – оба особо опасные рецидивисты. Минин Гаврила Николаевич и Ларионов Фёдор Степанович.
            - Колите, Шура, колите этих негодяев. Где Ольга? Куда она могла деться?
            - Я вот что думаю, не напали ли на Рогожкину у дома Ларионова?
            - А потом с её пистолетом учинили разгром? – предположил Катрам.
              - Да, - подтвердила Истринская. – А куда же делась Ольга? Она, видимо была с Кисловым вместе. Ума не приложу, куда она делась. А эти, как в рот воды набрали.
              - А Калач?
              - Калач всё отрицает. Мы уже и очную ставку с Булиным сделали, и с Шандыкиной. Всё отрицает негодяй, хоть убей.
                - Саня, ты понимаешь, что уже почти сутки нет нашего сотрудника. Где Анна и Мария?
                - Опрашивают жителей посёлка,  соседей…
                - А что там на дискете, которую у Калача изъяли?
                - Шандыкина предлагает Кислову похитить мужа и выбить из того деньги.
                - Вот стерва, - покачал головой Катрам. – Что она по этому поводу говорит?
                - А что она скажет? Молчит. Плачет.
                - Плачет она теперь. Дура… Так она что, нарочно, что ли записала это на видео?
                - Нет, конечно. Скорее всего, покойный сынок вёл разведывательную деятельность. Он же и Калача подключил.
                - А мать?
                - Она, видимо, сыну помогала. Разберёмся, Олег Денисович. Теперь уже почти всё ясно. Вот только Ольгу Владимировну найдём…

                  Запиликал мобильник. Звонила Ханова:
                - Александра Юрьевна, я нашла бабульку, которая со стопроцентной уверенностью говорит, что Ольга (по описанию это была она) входила в дом Ларионова. И видела, как ОМОН приехал. Так вот она утверждает, что до приезда ОМОНа никто из дому не выходил.
                - Всё ясно, - ответила Истринская. – Занимайтесь домом. Она там. Я уверена в этом. Я сейчас приеду. Есть свидетель, Олег Денисович, что Ольга входила в дом. Обратно не возвращалась. Всё. Нужно принимать меры.
                - Что ты хочешь делать? – спросил Катрам.
                - А что ещё делать? – развела руками Истринская. – Возьму ребят с собой. Будем по кирпичу разбирать весь дом.  Я уверена, что и Ольга, и Кислов, И Шандыкин там.
                - Давай действуй…

                                                          * * *

                Ханова и Соматина уже второй час осматривали каждый сантиметр дома.
                - А ну дай мне вон ту табуретку, - попросила Соматина. – Окошко осмотрю.
                - Лови, - Мария подбросила пластмассовый стульчик.
              Анна взобралась на стул и, пошатнувшись, ухватилась за подоконник. Вдруг что-то загудело и стена стала отодвигаться.
                - Есть!!! - что есть мочи, закричала Мария. - Аня, вот она стена. Оля, ты здесь? – Мария нырнула в проём и кинулась вниз по лестнице.
                - Стойте, девчонки! Стойте! – донёсся откуда-то снизу голос Рогожкиной, не входите сюда. Не входите!
              Но Маша уже стояла напротив неё. Она кинулась на шею Рогожкиной и стала целовать её.
                - Аня, оставайся наверху, - вырвавшись из объятий, закричала Рогожкина. – Не входи сюда. Не входи!
              Соматина ступив на верхнюю ступеньку, тут же попятилась назад.
                - А что такое, Оля? – крикнула она в подземелье.
                - Там под подоконником микрик стоит. Если дверь сейчас закроется, нажмёшь его, и мы выйдем.
                - Хорошо, поняла, - ты там одна?
                - Нет, - ответила Рогожкина. – Здесь Пётр Афанасьевич и труп Каткова.
                - Ничего себе, - ойкнула Соматина,  и в этот момент дверь стала закрываться. Анна схватила табуретку и вставила в щель. Дверь, словно и не почувствовала препятствия. Зажевала стул так, что в руках Анны остались только искорёженные пластмассовые ножки. Она мигом сбегала наверх, принесла стул покрепче и дотянувшись до микровыключателя, нажала на него. Но… стена не шелохнулась. Анна до хруста жала на проклятую кнопку, но стена замерла и не хотела открываться.
                - Твою мать! – не сдержавшись, выругалась Анна. – Да что ж это такое. Она вынула мобильник и попыталась позвонить Истринской, но связи в подвале не было. Соматина стремительно побежала наверх, уже на самом верху она подвернула ногу и вскрикнула то ли от боли, то ли оттого, что телефон выскользнул из рук и покатился вниз по ступеням. Аня кое-как дохромала до самого низу, снова поднялась наверх и, сев на верхнюю ступеньку, расплакалась – телефон умер.


                                                        * * *

                Пленников в подземелье теперь уже было четыре человека. Плюс труп Каткова.
                - Оля, ну как вы тут? Замёрзли, небось? – причитала Ханова. – Ты представляешь, еле нашли мы эту открывашку. Сейчас Аня откроет нас.
                  Но стена стояла, как вкопанная.
                - Я так понимаю, телефон здесь не берёт? – спросила Ханова.
                - Ой, Машка, какая ты догадливая, - рассмеялась Рогожкина.
                - Это ж надо, такой бункер отгрохали. Вот сволочи, - возмущалась Мария.
                Прошло десять минут
                - Ну, где же она есть? – взволнованно спросила Рогожкина. – Ничего там с ней не случилось?
                - Там же никого не было, - прошептала Мария.
                - Ну и что? Ты видишь, тут какие в доме приспособления? Может, ещё какие примочки есть.
                Прошло полчаса. Стена не открывалась.
                Прошло два часа…

                                                          * * *

              Набравшись немного сил, Соматина, прыгая на одной ноге, вышла на улицу. Радовало хоть то, что у калитки стояла перекошенная лавочка. Анна присела на краешек и стала ожидать прохожих. Наконец-то из-за угла вышла, похрамывая, старушка. На Анино счастье в её руках раздался звонок мобильного.
            - Бабушка! – позвала её Анна.
            - Чего тебе? – подозрительно посмотрев на чумазую женщину, спросила старушка.
            - Пожалуйста, помогите мне! – взмолилась Соматина.
              Бабушка отошла от неё подальше и повторила:
            - Чего надо? Денег? Похмелиться хочешь? Так иди работай, здоровая девка, сидишь попрошайничаешь.
            - Да нет, бабулечка, родная, мне срочно позвонить нужно, пожалуйста…
            - Угу, - ехидно и с презрением произнесла старушка. – Нашла дуру. Знаем мы вас, аферистов. Дай тебе телефон, а потом лови тебя по посёлку. Вот! – старушка, скрутив кукиш и  показав его Анне, поспешила от незнакомки, бормоча себе под нос что-то ругательное. 
              Следующим прохожим оказалась молодая женщина с ребёнком на руках.
            - Девушка, - обратилась к ней Соматина, - извините, я из милиции. У вас есть мобильный телефон?
            Женщина, п с удивлением осмотрев на Анну, ускорила шаг и молча удалилась.
            Знакомая старушка, возвращалась назад, на всякий случай перешла на другую сторону улицы. Соматина решила больше не обращаться к ней. Но та сама затронула её.
            - Всё сидишь?
            - Сижу, - кивнула Соматина. – Я, между прочим, из милиции?
            - Что ты говоришь? – покачала головой старушка. – И за что ж тебя забрали?
            Соматина не выдержала и рассмеялась.
            - Бабушка, - сквозь смех сказал она. – да я не в том смысле. 
            - А в каком же? – удивилась старуха.
            - Я работаю в милиции!
            - Кем же ты там работаешь? Секретаршей?
            - Нет, я сотрудник уголовного розыска, капитан милиции, я…
            - Ой, - снова покачала головой старушка, - милиционерша! Ты в зеркало когда на себя последний раз смотрела?
              Бабушка, гордо подняв голову, пошла прочь, громко приговаривая, чтобы «попрошайка» непременно слышала её: «И на что только люди не идут, чтобы обмануть пожилого человека. Вот я сейчас позвоню в милицию… позвоню… будет тебе розыск головный. Бесстыжая рожа… Алкашка…»

                Никогда в своей жизни Соматина так не радовалась, как в тот момент, когда увидела машину Истринской.
              - Анечка, что с тобой? – обняла она заплаканную сотрудницу. – Что случилось? Где девчонки? Да успокойся же ты. Говори, что тут произошло…

                                                    * * *

            Узников освободили только через три часа. Приехавший специалист объяснил, что в электронике автоматически сменился какой-то код. И поэтому кнопка перестала реагировать на включение-выключение.  Специалисты-электронщики из  МУРа выполнили свою работу на «отлично».

   
          27 августа, 2008 г.

              Вечером  на следующий день«Росомахи» собрались дома у Катрама.  Он пригласил их отпраздновать раскрытие дела.
              - Дорогие товарищи! – начал полковник. – Я долго думал, что сказать, как сказать, кому сказать, но решил ничего не говорить.
              - Ну как же так, Олег Денисович? – удивлённо сказала Истринская.
              - А вот так, - улыбнулся Катрам. В гражданской одежде без галстука он выглядел таким добряком из романтического фильма. Если бы не знали его сыщики, могли бы подумать, что мужчина работает где-нибудь в банке или в какой-нибудь конторе. – Я просто хочу сказать, милые девушки, большое вам человеческое спасибо. Я горжусь, что у меня в оперативно-розыскной части есть такое вот специальное женское отделение.  И в этот вечер хочу вам всем признаться в любви и покаяться перед вами.
            - За что, Олег Денисович? – смеясь, спросила Рогожкина. – Вы вроде никогда нас не обижали.
            - Обижал, девчонки, что греха таить.
            - Ну что вы на себя наговариваете, товарищ полковник, - сказала Мария Ханова.
            - Признаюсь сегодня вам. Когда только вы стали у нас работать, я думал: «Ну что за пигалиц набрала Александра Юрьевна? О вас, Ольга Владимировна, я так не думал. А вот о Маше и Анечке, грешен, думал. Простите вы меня старого дурака. Даже после раскрытия первого преступления и второго, я ещё всё думал: ну, повезло девчонкам. Теперь же скажу так:  товарищи сыщики, вы  действительно профессионалы своего дела. Именно такие сотрудники должны бороться с преступностью. Вы наша гордость и наша надежда!
              Сыщики встали по стойке смирно. Соматина тоже попыталась выйти из-за тола, но Катрам остановил ей:
            - Аня, ты сиди-сиди…
            Женщины одновременно гордо произнесли: «Служим России!» 
            Осушив бокал шампанского, Ханова неожиданно тихо запела: «Наша служба и опасна, и трудна…»
            Все сидящие за столом подхватили и допели песню до конца…


                                                                                                  Сентябрь, 2008 г.