Афанасий Федорович Дыня ехал в метро и улыбался своим мыслям. Покачиваясь на жестком, обитым дерматином и уже порядком залатанном сидении, Афанасий Федорович вспоминал былое, смаковал настоящие и предвкушал будущее. Глядя на проносящиеся мимо адские спагетти, состоящие из сплетений загадочных труб и проводов, которые выныривали из тьмы, погружались обратно и тянулись, казалось, до бесконечности, наблюдая за броуновским движением станций, кишмя кишащими людьми, он ехал и, иногда жмурясь от непонятного, но вполне ощутимого счастья, улыбался своим мыслям. Что это были за мысли - нет нужды рассказывать, достаточно намекнуть, читатель сам поймет, о чем идет речь.
Афанасий Федорович имел вид весьма и весьма благообразный. Породистый крупный нос венчали строгие очки в легкой оправе, холмистая равнина ниже глаз была испещрена смеющимися трещинками веселых морщин. Ухоженную вороную бородку уже пронзили кое-где первые, еще пока беззаботные, искорки седины. Нижняя челюсть, а с нею и подбородок немного выдавались вперед, придавая иногда лицу Дыни выражение обидчивой свирепости, что никак не вязалось с его добрым, мягким и застенчивым нравом. На голове Афанасия Федоровича покоился небольшой котелок, а твидовый, немного старомодный, но все же великолепного покроя, костюм, с любовью облегал статную фигуру хозяина. На ногах - солидные безупречные туфли. В правой руке, безымянный палец которой унизан перстнем (подарок покойной супруги на двадцатилетие свадьбы) - занятная трость черного дерева (тоже подарок - сотрудников НИИ, в котором Афанасий Федорович был студентом, потом аспирантом, а затем постепенно стал профессором и доктором каких-то наук).
Напротив Дыни сидела безыдейного вида старушка. Старушка как старушка - сучковатые руки с грязными ногтями, сохранившими останки лилового лака, розовый платочек, изгвазданная юбища, тренировочные штаны и кеды и, конечно же, тележка на колесиках. Старушка изредка отрывалась от обрывка какой-то газетки и с прищуром глядела на Афанасия Федоровича. Дыня также, иногда опускаясь на грешную землю, посматривал на соседку. "Хм…Старушка.. Что же, хорошая, очевидно, старушка.. даа… вполне вполне..", - так сквозь грезы думал Афанасий Федорович и поглаживал рукоятку трости. О чем думала старушка сказать сейчас крайне трудно - вид у нее был, по крайней мере, не очень задумчивый. В очередной раз лукаво глянув на Дыню, она согнула указательный палец, запихнула его в широкую вместительную ноздрю и принялась с наслаждением шарить в ее недрах. Афанасий Федорович деликатно прикрыл глаза и подумал, что старушка не внушает доверия.
Поезд с грохотом несся по очередному перегону, а старушка все ковырялась и ковырялась у себя в носу - безусловно, она знала в этом толк. Дыня уже и думать забыл о старушке - мысль его была далеко. Но вот, приоткрыв умащенные дремой глаза, он заметил нечто, повергшее его в некоторое оцепенение. Старушка, ловко поддев ногтем и выудив из носа большую желтоватую соплю, привычными сноровистыми движениями принялась быстро-быстро катать извлеченную субстанцию между большим и указательным пальцами. В результате этих манипуляций на подушечке большого пальца старушки образовался шарик грязно-коричневого цвета. Почти не целясь, старушка щелкнула по шарику пальцем указательным, придав ему довольно крутую и низкую траекторию. Шарик перелетел через пропасть между сиденьями и приземлился точно по центру великолепных усов Афанасия Федоровича Дыни. Афанасий Федорович Дыня в изумлении открыл рот и тут-то стремящаяся вперед челюсть его и подвела: шарик, предательски задрожав, упал Афанасию Федоровичу Дыне прямо в рот. Афанасий Федорович Дыня судорожно сглотнул, и шарик, мгновенно преодолев расстояние от гортани до пищевода, заскользил вниз и с почти слышимым нежным всплеском провалился в желудок.
Старушка исподлобья глянула на Дыню, достала из тележки книжку кроссвордов, заложенную замусоленным карандашом, и, увлеченно облизывая губы, принялась что-то выводить.
Поезд остановился, Афанасий Федорович Дыня дрожащей рукой поправил галстук, поднялся, опершись на трость, вышел на платформу, оглянулся, промокнул лоб платком и, покачиваясь, направился к выходу. Ему срочно нужен был свежий воздух.

© Облом off