Его рождение сопровождалось извержением вулкана Килауэа на Гавайских островах и возникновением цунами близ берегов Японии. Во Франции в тот день начались бесконечные ливни, а Англию поглотила волна безудержных бунтов.
    Но для нас с женой его рождение было чудом. Долгожданным чудом.
Она тужилась в палате, а я мандражировал, нарезая круги в коридоре.
Окушеры сказали, что малыш родился практически без их помощи.
"Удивительно," - очертил руками круг в воздухе доктор - "вылез сам. Да как вылез! С вытянутой ладонью к верху, сказал "Хайль!" и уснул на столе. Первый раз такое в моей практике."
    Через час я беру малыша на руки. С виду ничего особенного. Обычный новорождённый. Два килограмма восемьсот граммов. Вон как улыбается.
Его берёшь на руки, душа поёт и пляшет. Укачиваешь, напевая: "Глазки закрывааай... баааюууу... бай...", а он шепчет себе под нос: "Я, я, дас ист фантастиш!".

    Проходит четыре недели. Я смотрю на ребёнка уже по-иному, нежели в первый раз. Кричит, вечно чего то просит, вечно чем то не доволен.
Признаюсь честно, сперва хочется заткнуть его подушкой или обернуть в стекловату. Шума много - толку нуль.
    Хотя, потом конечно, отпускает. Начинаешь даже безгранично любить это крохотное создание.
    Придумываешь имя. Перебираешь разные варианты в уме или покупаешь специальные книжки.

Мы с женой много соримся в попытках подобрать имя.
Однажды я вспоминаю:
- Ир, а как зовут того твоего странного двоюродного брата?
- Адик, кажется. - откликается супруга.
- А, точно. Прикольное имя. Мне нравится. - намекаю.
- Ну, он в принципе нормальный парень. И имя такое интересное. - соображает, в слух, Ирка.
- Может так и назовём? - спрашиваю напрямик.
- Ммм,- раздумывает она. - ну, мне тоже оно нравится.

    Летят месяцы.
    Малыш учиться ходить.
    Я усаживаю его на пол, отхожу и говорю: "Адик! Адик! Иди к папе." Показываю руками, мол, иди сюда.
Малыш поднимается с попки, становится на ножки, выпячивает грудь и, будто маленький генерал, направляется ко мне.
- Молодец, Адик. Иди. Иди к папе. - хвалю сынишку.
А он подходит, весь такой подозрительный, глазки сузил, и спрашивает:
- Вы есть лускей палтызан? Сдавайтэс!
- Заговорил? - расширяю глаза. - Гениальный ребёнок! Пойдём маме покажем. - улыбаюсь.
Бережно поднимаю его и несу на руках в зал.
- Ир! Ир, наш малыш заговорил! - зову свою половинку.
- А ну, покажи. - подбегает Ирка.
- Давай, Адичек, скажи. Ну, скажи ещё разок. - прошу малыша.
- Ищ бин дас Велт Убел*! - говорит ребёнок и строит безумные глаза.
- Чего это такое он сказал? - спрашивает Ирка.
- А я откуда знаю? - недоумеваю.
- Что то, где то я слышала похожее. - размышляет Ира и массирует себе висок, в раздумьях.
    Я тоже пытаюсь сообразить.
Внезапно, она набрасывается на меня с упрёками:
- Ты, что придурок, с Адиком смотрёл своё дурацкое кино?
- Какое кино? Не смотрел я никакого кина! - оправдываюсь, прикрываясь руками.
- Какое кино? Какое кино? - повторяет она за мной. - То, что спрятанно у тебя в шифанере! "Горяченькое из Берлина", припоминаешь? - застаёт врасплох.
- Ну, помню я. Но с малышом я его не смотрел. Я, чё, больной что ли?
- Угу. Ещё тот сумасшедший. - соглашается сама с собой Ира.
А Адик выдаёт очередную непонятную фразу: "Ищ еробере дай ганзе Велт!*"

    Малыш идёт в детсад.
    Я каждый день прихожу, забрать ребёнка.
    Да, я - заботливый и ответственный отец.
    Иногда наблюдаю, как он играет со свертстниками на площадке. В такие моменты не хочется нарушать их идилию.
    Мой малыш поднимается с песка. Рядом стоят, ждут два его друга, похожие на два надувных шара.
Напрягаю слух, чтобы различить слова.
Адик объявляет громко:
- А сичас мы есть правести саревнаванъе! Каждый кто есть прихадить первэй и паследняй - ждать избиенъе!
- Уля, салевняванье! - радуются детишки - Тока пелвых и поседних бить будять!
-  Я, я. Толька первий и паследняй. - подтверждает сказанное Адик. - Первий пара на старт!
    Смотрю на часы. Время забирать ребёнка. Подхожу ближе к площадке, зову:
- Пойдём, Адик! Пора домой.
Он оборачивается, что то говорит товарищам, а они отзываются:
- Пака, мой фюлел!
Затем нехотя поворачивается и плетётся ко мне. Только его обгоняет воспитательница.
- Посмотрите, вот. - подлетает она ко мне и протягивает альбомный лист.
- Это что? - интересуюсь.
- Это, ваш Адик, нарисовал сегодня.
- Палочки какие то. Ну, похоже на вентилятор. Тока не пойму почему на красном фоне. Может раскалившийся вентилятор?
- Это свастика! Фашиская свастика! - докладывает женщина-воспитатель. - И знаете, мне как потомственной еврейке, не нравятся такие рисунки.
- Так вы еврейка? - поднимаю глаза, устремляю взгляд на Адика. - Она нечего у тебя не просила? Выкрасть из дома телевизор, например? - спрашиваю у ребёнка.
- Найн. - отвечает малыш.
- Короче, я не понимаю чего вы хотите. И вопще то, я тороплюсь. - беру Адика под ручку и ухожу. Перед уходом малыш смотрит на женщину, тычет в неё пальцем и им же проводит поперёк своей шеи.
Детский знак прощания, наверное.
    По пути домой, мы заходим в магазин игрушек. Думаю, купить Адику автомобиль или автоматик. Подхожу к продавщице, спрашиваю:
- Есть какой-нибудь не сильно дорогой пистолетик?
Она показывает мне "арсенал", а я замечаю, что Адик заинтересовался набором солдатиков и разного рода танков.
Подхожу к нему, говорю:
- Нравиться? Купить?
- Я, я! Очэн нравица. - яростно кивает малышок, да так, что аж летят слюнки.
- Ну, что ж. - беру в руки набор, он весит, наверное как системный блок. - Сколько стоит? - показываю продавщице.
- 10 тыщ 550 рублей. - отвечает.
- Не, - мотаю головой - слишком до х... всмысле много. Дорого, Адик.
- Майн хатеть вайска! - топает Адик. - Майн хатеть танки и самалёты! - упрямится малыш. - Майн хатеть взрывать гарада!
Я беру малыша на руки и пытаюсь доказать, что набор ему никчему:
- Ты его растеряешь быстро. - говорю. - Потом плакать будешь. Это вообще китайская подделка.
- Майн... - говорит Адик и бьёт по моей левой щеке ладошкой, - Хатеть... - хлещет по другой, - Агромний... - снова ударяет по левой щеке, - Армэя! - заканчивает и заряжает кулаком мне в лоб.
Ставлю его на пол, кричу:
- Это уж слишком, молодой человек! Дома найду ремень и отшлёпаю тебя по капризной жопе.
Адик скрещивает руки на груди и орёт, что есть мочи:
- Тагда я казныть всякэй рускэй партызан! Женщэна, мужчэна, рэбэнак - майн казныть всэх!
"Какой у вас странный сынок," - говорит продавщица, когда мы выходим из магазина.

    Ночью малышу сняться кошмары.
    - Найн! Найн! Толька не фрау Браун! Сталын, майн в ярасты! Майн съесть твая трубка! - кричит Адик во сне.
    Подбегаю к кроватке. Вроде успокоился.
Оглядываю комнату. Стены увешанны странными рисунками.
Думаю, точно великим художником будет.
Только, наверное, авангардистом. На рисунках, повсюду, какие то линии, жирные точки, надписи. Вот, на этом, например, надпись - "План взятия Чехословакии" или вот, красные точки на синих линиях подписанны - "Ключевые порты Норвегии".
Пожимаю плечами и ухожу.

    На утро, за завтраком малыш чем то рассержен, он спрашивает у матери:
- Рускэй жэнщэна, ты видить майн запеси? Ани лежать на стале. Куда ты их деть? Отвечать!
- Тот дурацкий листок с числами? Я его выкинула. Не мучай себя всякой какой, на, съешься лучше печенько. - отвечает Ира.
- О, майн Гат, это же есть план "Барбароса"! Глупый женщина! - грубит Адик.
- Щас по жопе дам! Плохо говорить так на мамку! - Ирка достаёт из кармана конфету и протягивает её ребёнку.- Если хочешь барбариску пожевать, так и скажи.
Малыш корчит недовольную гримасу и обиженный уходит.
    
    Я нахожу его в подвале, где он сидит на ступеньках с водянным пистолетиком в руках. Подставляет пистолетик к виску, жмёт на курок и струйка воды попадает на его личико.
- Что ты здесь делаешь, Адик? Здесь же холодно! Замёрзнешь, ведь. - пытаюсь отогреть ребёнка, накинув на него куртку.
- Майн есть нэудачнэк. - плачет малыш. - Майн есть плахой лидэр.
Где только понабрался таких слов, думаю.
- Ты не неудачник. Ты очень даже удачник. Не плачь малыш. - вытираю его слёзы платком.
- Данке шон, папа. - впервые называет меня "папой".
- Не плач. - повторяю.
- Я. Ты есть прав.
- Пойдём, лучше чай пить? - стараюсь отвлечь ребёнка.
- Я. Пойтём. - соглашается и встаёт со ступенек. - Папа. - обращается он ко мне.
- Чего сынок?
- Ты не называть майн болще - Адик.
- А как же тебя величать то тогда? - удивляюсь.
- Адольф. - говорит малыш. - Майн имя Адольф.

Перевод:
*Ich bin das welt ubel - Я всемирное зло
*Ich erobere die ganze Welt - Я завоюю весь мир