Новый двухтысячный год начинался,
Иерусалим дождлив был и мрачен.
Я пил в новогоднюю ночь у подруги,
А очутился у Стены Плача.

С дыханием от удивления спертым
Стоял у святыни ветхозаветной,
А бомж какой-то в кипе затертой
Подошел и спросил у меня сигарету.

Разговор с бомжом как-то сам завязался
Его звали Ежи, родился он в Польше,
Строил страну, за Израиль сражался,
Сейчас никому не нужен здесь больше.

В моем рюкзаке была Кола с водкой,
Кроме нее ничего вообще,
И бомж, посмеиваясь беззаботно,
Пил из стакана для мелочи.

Он польский язык мешал русскими матами,
Курвами кроя святые картины,
Рассказал про побег из горящего Кракова,
Про трюмы парома на Палестину…

Как там оказался, убейте - не знаю
И чем привлек бомжа внимание.
Уходя, в Стену записку вставил
«Хочу Олю! Благодарен заранее»

(c) Voolkan