Ненавижу евреев. Какие-то они скользкие, двуличные и распутные твари. Хе-хе. Не, я не антисемит - я, как и большинство русских людей, воспитан в духе интернационализма и отношусь понимающе к любой нации — будь то какол, негр преклонных годов или как эти  -  скользкие, двуличные и распутные твари — евреи. Впрочем,  должен признать, что ивреи-талантливые шопездец- у меня так не получаеца... Вот даже взять текст любой писательницы, в т.ч. и афторш  Удавкома (подчеркиваю - «афторш», потому что по мужикам я, извените, не спец) и сразу будет видно различие между тупым, прямолинейным слогом любой русской Маруськи и извращенно-блядским шедевром какой-нибудь жидовки, например, Дины Рубиной или там... Мандалы или  Старой Пелотки...

Сам я - простой руский парень из российского Зауралья, но с евреями на своём жизненом пути пересекался почемуто слишком часто, начиная с децких яслей времен СССР, когда мы с  моим лучшим другом — Пашкой Коганом (кстате, ныне очень значимым чиновником в государстве Израиль) срали на соседних горшках и предумывали креатив по наказанию нашей воспитательницы за то, что она постояно держала нас закрытыми в туалете из-за мелкогого происшествия — както играя с Пашкой в «войнушку» мы нечаяно перепачкали какашками из горшков (изображая их гранатами «лимонками»), её стол.
А в школе моим лучшым другом был Яшка Берсовский. Хотя какой он нахуй еврей — мамка русская, папик-еврей — невыездной сотрудник оборонного НИИ-Самуил Борисович. Яшкина мамка была  красивая и ебливо-гулящая. Потом она с Самуилом Борисовичем развелась. А есчо у Яшки был старший родной брат Толик — военый вертолетчик — пьяница и разгильдяй, прошедший Афган, но в силу своей национальности так и не получивший никаких наград и льгод. Зато, именно дома у Яшки, я впервые увидел пьянку офицеров-афганцев. Это было что-то! Чего стоят рассказы афганцев за столом, захватывающие дух у любого пацана-не пидора : «Нас подбили на подлёте к базе... Я такой тащю волоком за собой раненого командира Игоря Иванова, бошку не поднять,.. напротив со скалы по нам хуярят душманские подвесные пушки...». А в соседней комнате стоял «трофейный» кассетник  «Шарп». Именно из этой японской чудо-техники я впервые в далеком СССР услышал хриплые звуки про поручика голицына и охуено-красивую песню про Эмануэль на французком языке...

Помню свою первую пьянку, как-то в школе (это был год эдак 1983-1984), съебавшись с урока немецкого языка, чего мне — отличнику ептеть, училка немецкого - Этель Моисеевна, тьфу блять, так и не простила до самого десятого класса, у Яшкиного отца — Самуила Борисовича, мы впервые спиздили бутылку водки из холодильника. Водка называлась «Посольская» - такая черная этикетка с изображенной «тройкой», и естесно на пару ухуячились... - клялись в вечной дружбе и преданости... Эй, Яшка! - жид перхатый, я знаю, что ты щяс втыкаеш в удавком из своего задроченого израиля, сидя в какой-нибудь хайфе, в офисе страховой фирмы (потомучто работать ты ни хуя не умеешь, а в израилее тем более не аучилсо) Откликнесь, скотина еврейская...
Ну да ладно.-  я собирался песать не об этом.

Мой креос посвящаеца основателю Советского внешнего шпионажа, красному террористу, тайному покровителю неформальных литераторов послереволюционной России- Симха-Янкев Гершев Блюмкину -  он же - Яков Григорьевич Блюмкин .

Яша родился в Одессе и ходил в Одессе в еврейскую школу. Напомню, что в царской России евреям не разрешалось обучаться в одной школе с россиянами, ибо нехуй. И это правельно, гыыыы.

Итак, Поучился Яша в школе, потом немножко поработал в одессе разнорабочим, повтыкал Яша в нашу никчемную жизнь  и решил,  что надо отправляца в Москвут, также как наш ресурсный Ваха Одесский, ибо нехуй там в Одессе ловить, кроме трипперных Надянь (прим авт. - использую исключительно удавкомовскую инфу — ничего личного).
А в это время шла Великая Октябрьская революция. Не буду описывать то смутное время, понятно, что еврей Яша Блюмкин, как и положено евреям, не гнил в окопах Первой мировой войны, а сразу устремил свои стопы в Штаб Революционных сил, где в силу своего пронырливого еврейского характера и полного бардака во власти, предварительно втёршись к тогда популярным, левым эсерам, и получил нихуёвую должность Начальника Внешнего Отдела ГПУ. Работал Яша усердно, и надо сказать, что Столица — есть столица, и похуй на военное положение и всякие кризисы.
Далее, да просит меня Удав, но я всё таки Копи-пастам, вставлю сухую хронику из других ресурсов, чтоб мне заново не набивать уже написаные весчи, а потом сам прокомментирую.:

Яшо приехал из Одессы в Москву. Руководство Партии левых эсеров направило Блюмкина в ВЧК заведующим отдела по борьбе с международным шпионажем. С июня 1918 года— заведующий отделением контрразведывательного отдела по наблюдению за охраной посольств и их возможной преступной деятельностью. В основном Блюмкин занимался «немецкими шпионами».
Убийство Мирбаха
Находясь в должности начальника "германского" отдела ВЧК, Блюмкин 6 июля 1918 явился в посольство Германии якобы для обсуждения судьбы дальнего родственника посла графа фон Мирбаха, которого арестовала ЧК. Его сопровождал сотрудник того же отдела ЧК, Николай Андреев. Около 14:40 Блюмкин несколько раз выстрелил в посла, а Андреев, убегая, кинул в гостиную две бомбы. Посол погиб на месте. Преступники скрылись. Убийство Мирбаха послужило сигналом для вооружённого выступления левых эсеров против Советского правительства во главе с большевиками. В советской историографии эти события было принято называть "восстанием левых эсеров".
Перед покушением Блюмкин написал письмо, где объяснил свои мотивы[источник?].
«Черносотенцы-антисемиты с начала войны обвиняют евреев в германофильстве, и сейчас возлагают на евреев ответственность за большевистскую политику и за сепаратный мир с немцами. Поэтому протест еврея против предательства России и союзников большевиками в Брест-Литовске представляет особое значение. Я как еврей, как социалист, беру на себя совершение акта, являющегося этим протестом».
Позже, в беседе с женой Луначарского — Натальей Луначарской-Розенель и с её двоюродной сестрой Татьяной Сац, Блюмкин признался, что о плане покушения на Мирбаха знали и Дзержинский, и Ленин, никаких других исторических свидетельств этому «признанию» нет.
За убийство Мирбаха Блюмкин был приговорен военным трибуналом к расстрелу. Но Троцкий добился, чтобы смертную казнь заменили на «искупление вины в боях по защите революции», взял его к себе в штаб, где Блюмкин провёл всю гражданскую войну начальником личной охраны наркомвоенмора. Затем своим шефом он был направлен на учебу, после которой вновь был переведен в органы ГПУ.
В 1920 Блюмкин предстал перед межпартийным судом по делам связанным с левоэсеровским восстанием, куда входили анархисты, левые эсеры, максималисты, боротьбисты. Товарищеский суд возглавил Карелин — бывший член ВЦИКа РСФСР, мистик, лидер российских анархистов-коммунистов. Суд над Блюмкиным тянулся две недели, но так и не вынес окончательного решения.
На фронтах Гражданской войны
С сентября 1918 Блюмкин на Украине. Без ведома руководства левых эсеров он пробирается в Москву, а оттуда в Белгород — на границу с Украиной. В ноябре того же года, в момент всеобщего восстания против украинского гетмана Павла Скоропадского и австро-немецких оккупантов, Блюмкин находит своих партийных товарищей в Киеве и включается в эсеровскую подпольную работу. Он участвует в подготовке террористического акта против гетмана Скоропадского, и покушении на фельдмаршала немецких оккупационных войск на Украине Эйхгорна.
По заданию ВЦИК был задействован в подготовке (силами украинских анархистов-махновцев) покушения на адмирала Колчака. Необходимость в этом отпала из-за ареста Колчака левыми эсерами в Иркутске.
В апреле 1919 Блюмкин явился с повинной в ВЧК в Киеве. Особая следственная комиссия, по согласованию с Президиумом ВЦИК и с одобрения Ф. Дзержинского, приняла решение об амнистии Блюмкина. Он выдал многих своих прежних товарищей и был приговорён левыми эсерами к смерти. На него совершили 3 покушения, Блюмкин был ранен и скрылся из Киева.
Миссия в Иран
Блюмкина послали в Персию для связи с революционным правительством Кучук-хана. Блюмкин участвует в свержении Кучук-хана и поддерживает хана Эхсанулла, которого поддержали местные «левые» и коммунисты. После переворота занимался организацией компартии Персии, стал членом ЦК компартии Персии и комиссаром штаба Красной Армии Гилянской Советской Республики ) на севере Ирана. Участвуя в боях, Блюмкин руководит обороной города Энзели от наступавших войск шаха Ирана. Блюмкин был делегатом от Ирана на Первом съезде угнетённых народов Востока созванный большевиками в Баку.
Казни в Крыму
Есть сведения об участии Блюмкина в массовых казнях белых офицеров в Крыму в конце ноября — декабре 1920-го после поражения армии барона Врангеля. В 1920-21 годах Блюмкин — начальник штаба 79-й бригады, а позже — комбриг планировал и осуществлял карательные акции против восставших крестьян Нижнего Поволжья в подавлении Еланского восстания и антоновщины на Тамбовщине. Осенью того же года Блюмкин командует 61-й бригадой, направленной на борьбу против войск барона Унгерна.
Фаворит Дзержинского
Вернувшись в Москву Блюмкин издал книжку о Дзержинском и стал его фаворитом в ЧК. По личной рекомендации Дзержинского в 1920 вступил в РКП(б). Направлен на учебу в Академию Генерального штаба РККА на факультет Востока, где готовили работников посольств и агентуру разведки. В Академии Блюмкин к знанию иврита добавил знание турецкого, арабского, китайского, монгольского языков, обширные военные, экономические, политические знания.

Отдельно хочется сказать, про отношения Блюмкина и маргиналов-литераторов. Официально в 20-е года прошлого века покровителем литераторов был назначен Максим Горький. Но это официально. А фактически этим покровителем был недалёкий еврей из ГПУ - Яша Блюмкин. Яшка хуячил водку во всяких кабаках типа «Стойло Пегаса», где по пьяни разосралсо с поэтом Гумилёвым  (и только поэтому Гумилёва растреляо ГПУ) и поэтом Маяковским.  С Есениным же вообще шли большие тёрки. Серёга Есенин был неприкасаемым авторитетом тех лет и ёб всех баб напролою, положил глаз, даже! на Законную жену Блюмкина. Блюмкин же в ответ Есенину,  в один романтический летний вечер, говоря о высоком - о литературе, о нравах, завёл жену Есенина к себе в номер. Правда та, очнувшись от яшкиных рук у себя на сиськах и жопе, как и положено приличной даме — поставила подщёчину Блюмкину и даже вызвала колокольчиком присугу, поправляя платье.
Но осадок осталсо.



И уж совсем казусный случай, произошёл недавно — в 1995 году- Сообщество последователей Рериха подало в суд на мелкого историка из провинции за то, что тот посмел в своей писанине осквернить самое высокое- блять напесал, что сотрудник огпу-нквд-кгб-фсб- Яшо Блюмкин, нагруженный рюкзаками, как Индиана Джонс полз по снегам вместе с Рерихом по Тибету, ищя Страну «Шамбала», хде полный рай и пездец... Ну да хуй с ними.
Естесно, Яша и сам песал. Правда, нихуя из его творчества не сохранилось. Подозреваю, что это были графоманские стижки с удавкома, токо вместо слов «хуй, пезда» следует четать «народ, революция».
Поскоку Яша был пьяница и блядун, то и сдала его  брошенная им пилотка. Эта курва настучала на Яшу на его связь с Троцким. Сталин не оценил тонкой игры своего агента и сказал: « На хуй такого агента».После этого, через два дня, Яша Блюмкин умер на Лубянке у кирпичной стены с криком «Да здравствует Революция!», пролучив пулю в лоб из нагана от приводящего в исполнение красноармейца.