---

Не знаю, ничего не знаю
и не желаю даже знать.
Не скрежещи, железо, сталью,
не сокрушай жрецов и знать

ветхозаветным страхом порчи
в чертячьем цокоте копыт.
Попробую сказать попроще –
многоэтажный этот быт

конструкций деток подземелий,
отвыкших от прямых лучей,
уже немеет, и – немея –
становится совсем ничей.


---

За чертой первобытного страха
мир покаявшихся чертей,
путь развязанного Исаака
через паперти площадей –

лишь любовь, только свет бессмертия,
Божьи золото и серебро.
Как же счастлив теперь на свете я,
и вокруг, и внутри – добро –

версты, мили, тысячелетия
неделимого мира души.
Лишь любовь, только свет бессмертия,
оживляющий падежи,

подчиняющий числа разуму,
проливающий мне в нутро
чистой памяти столько разного –
Божьи золото и серебро.


---

Петру Ерохину

Вот я и тронулся с места –
очнувшаяся звезда –
походкой Жака де Местра,
влюбившегося в Христа,

и свято, светло и родное
встречает на каждом углу
пришедшего нового Ноя,
и ангелы сходят во мглу

начавшегося рассвета,
случившегося уже,
и не прекратится это
в воскресшей моей душе.