Я в тот вечер выпил пива в гостях у приятеля.
Чтобы не нарваться на гаишников, домой поехал не улицей, а окольными путями, тесными и кривыми задворками. Темнело уже, дождь пошёл, как назло. Осень, блин, золотая, листопад, дорога скользкая... Хорошо, что нет людей, никакой долбоёб не подвернётся под колёса.

Не проехал я и пары километров, как ужасно захотел ссать. Недалеко от гаражей почувствовал, что невтерпёж. Остановил свой "Пассат" и минуту сидел, ожидая: вдруг перехочется? Под дождь вылезать уж слишком влом. Но всё же надел кепку и вышел. Тихонько закрыл дверь и двинулся к кустам.

Едва я расстегнул ширинку, как из-за угла донёсся женский вскрик, а за ним шёпот: "Тихо ты, сука! Молчи, блядь, не всосала?" И дальше несколько ударов и короткий, приглушённый стон.

Блядь... Я, конечно, урод, признаюсь откровенно. Для начала я всё-таки поссал. Не кинулся сразу на помощь, поскольку тот нехороший человек был явно не мужиком. Как будто пацан, у которого ещё голос не поломался, а гормоны, сука, уже играют.
Куда только смотрят ебучие семья и школа? Объяснили бы мудаку, что женщин надо брать лаской... Блядь!
Ну, а пацану-то, я думаю, покажу кулак – и будет достаточно.

Я пролез сквозь кусты, прокрался вдоль кирпичной стены, выглянул за угол... И охуел.
Не пацан ни хрена – девчонка. На вид лет двенадцати – тринадцати, можно угадать по силуэту. Падал на неё отблеск фонаря, что светился перед воротами гаражей – там, с другой стороны.

Девчонка в джинсах и короткой куртке согнула тёлку – ту, что кричала, – пополам, задом кверху. Одной рукой держит её за шею, другой – руки за спиной выкручивает. И толкает боком на стену гаража – раз, другой... А девушка при каждом ударе тихонько всхлипывает. Я подумал, что скорее от страха, чем от боли. Только от страха можно позволить крутить одной рукой две свои. И даже, блядь, не рваться на свободу!

И я снова не поспешил на помощь. Со школьной скамьи, усвоил, что лезть в бабские разборки – последнее дело. Но даже и не в этом была главная причина. Хуй мой от такого зрелища моментально надулся, что твой дирижабль.
С хуя ли, спрашивается? Ведь не еблю же я увидел, не стриптиз. Даже не задроченную художественную гимнастику. И даже не купание какое-нибудь там. В тихом, блядь, лесном озере.
Хули ж ему надо?

Я отодвинулся в полную темноту, почти без опаски высунул тыкву из-за угла и понял, что мой хуй ждёт приключений. Если я сейчас выйду целиком и пошлю эту мелкую сучку в пизду, куда ей самая дорога, что мне ждать от девушки? Скажет спасибо и пойдёт дальше по своим делам. Если же она перебздит как следует, да ещё, быть может, изваляется в грязи – тогда поневоле примет мою помощь.

Я, конечно, провожу её домой. Или даже отвезу на машине. А там – разговор, то да сё, хуё-моё, телефончик скажите пожалуйста?.. И мой хуй чувствовал, что она скажет телефон, хотя бы из благодарности. И эта же благодарность приведет её ко мне в койку, верняк.

Да и если я её, грязную, как поросёнка, усажу к себе в машину – ведь оценит благородный поступок? Машина – хер с ней, отмою.

Я понял, что непременно измараю свой "Пассат", потому что мелкая тварь сорвала с девушки плащ. Та выпрямилась на мгновение, и я увидел, что она высокая, тонкая и с длинными волосами.

Она тут же села у стены и закрыла руками лицо. Сраная дура начала пинать её и пиздить кулаками по плечам и ладоням, закрывавшим голову. Но девушка совсем не реагировала на эти удары. И тогда сучка схватила её за шиворот и повалила на спину. Ногой задрала кофту, встала обоими кроссовками на живот и подпрыгнула несколько раз.

Девушка и на самом деле пробзделась. В прямом смысле – громко и протяжно пёрднула.
– Фу, сука, обосралась, – прошипела мелкая сучка, сошла с неё и присела рядом. – Ну что, блядь? всё поняла, тварь ёбанная? – продолжала она. Девушка молчала, и сучка плюнула ей в лицо. – Ну и валяйся, как дура, – сказала она. – Не дай бог, кому расскажешь, вообще убью! Залупа, блядь.
Она пнула девушку в бедро и ушла за угол – тот, за которым фонарь.

Если вы думаете, что я сразу поспешил к девушке, то вы ошибаетесь. Я вновь нестерпимо хотел ссать. Но теперь это было гораздо труднее, потому что хуй едва не дымился от напряжения. Вот же геморрой-то с ним!.. Поприседать, что ли, – я подумал, – может, кровь из него оттечёт в ноги? Но это было бы совсем идиотское занятие. Утренняя зарядка, ебать её в рот. Подрочить, чтобы опал – тоже ни хера не в тему. Кощунство какое-то.

Блядь, да я ведь не думал, что эта мелкая тварь так её уделает! Если бы знал – сразу бы и вмешался. И дождь, зараза, в этот момент ударил не по-детски. Я с трудом, уговаривая хуй, будто капризного ребёнка, выдавил из себя остатки пива, застегнулся и пошёл к девушке.

Она лежала на земле. Вся мокрая и в грязи, но красивая – даже так видно. Я подумал, что это, наверное, школьница разобралась с молодой училкой. Та двойку ей поставила, или что-нибудь ещё в этом роде... Хуй их разберёшь, этих современных школьников, пидарасов. Я пятнадцать лет как отучился, и у нас такой поебени не было.

Думая так, я поднял плащ девушки, перебросил его через плечо. Наклонился к ней, взял за мокрую, мягкую руку, и тут увидел под кустом сумочку. Небольшую, коричневую, и судя по виду – дорогую...
Интуиция мне подсказала, что к сумке не надо подходить. И так достану, рост метр восемьдесят два.
Я осторожно вытянулся и завис над землёй, держась за толстую ветку. Только бы не поскользнуться – еблищем в грязь... Выдвинул свободную руку наподобие стрелы и зацепил ремешок пальцами.
Лёгкая сумка, но что-то внутри болтается. Обязательно загляну.
А девушка тем временем повернулась на бок, поджала ноги, и её вырвало.

Дождь так и не прекращался. Я поднял бесчувственную девушку на плечо, она оказалась легче, чем ожидал. Мокрая шерстяная кофта прижалась к лицу... Похер, даже приятно.
Я отнёс девушку со всеми её шмотками к машине, бросил плащ на переднее сиденье – изнанкой, менее грязной, вниз – и усадил на него тело. Сел, завёл мотор, включил печку и тронулся. Проехав несколько кварталов, затормозил у глухой стены и зажёг свет в салоне.

Девушка была по-прежнему без сознания. Бледная, с закрытыми глазами, вся безвольно обмякшая, только губы чуть дрожат... Но несмотря на грязь, и на рвоту, и на то, что между ног у неё особенно намокло, пахло от неё какими-то очень тонкими духами. Это я заметил, ещё когда нёс её на руках. От этого запаха, от её красоты и беззащитности мой хуй вновь проснулся. Он уже как будто чувствовал на себе эти губы. И я решил забить на него. Пускай творит, что ему нравится, а я пока займусь делом.
И открыл сумочку, которая на свету оказалась даже не коричневой а бежевой.

Мобильный телефон – маленькая раскладушка. Я сразу выключил звук и сунул трубку в карман.
Паспорт. Епифанова Ирина Анатольевна... Ира, значит, Иришка. Пиздатое имя, мне всегда нравилось.
Ого, двадцать семь лет! Я-то думал, не больше двадцати двух.
Фотография мелкого пацана. Сын, что ли?
Прописана... где-то здесь недалеко.
Штампа о браке нет. Остальное потом глянем.
И паспорт я тоже положил себе в карман. Потерялся. Она будет искать его, беспокоиться. Я помогу найти. Отдастся из благодарности. А там, глядишь, и понравлюсь... Ведь она не замужем? Это мы исправим. Потому что охуительно красивая. Хоть и с ребёнком.
А семья – это, блин, заебись...

Косметика, какие-то стеклянные пузырьки – хер с ними, я в этом не разбираюсь. Лекарств нет, это точно. Не считать же лекарством пачку жевательной резинки и плитку шоколада. Я выдавил себе в рот подушечку, а шоколад кинул в бардачок... Кружевные тряпочки, вроде бы трусы – в пизду их. А теперь кошелёк. Уй, бля! Полный тысячных бумажек и пятихаток. Тысяч пятьдесят, не меньше. Или даже семьдесят?
Ну приехали. Молодые училки рассекают по улице с такими деньгами, когда за вонючие пятьсот рублей могут голову оторвать. Я хуею без баяна.

Я подумал и сунул деньги опять же себе в карман. Заодно с ними – ключи и две карточки. Одна для банкомата, другая – для магазина "Карусель". Скидки на разную продовольственную хрень.

Не знаю я ни о какой сумочке. Вылез из машины, услышал стон. Увидел девушку в грязи, бросился на помощь. Какая, в жопу, сумочка? Мне и в голову не пришло оглядеться.

Ира вздохнула, и лицо её потихоньку стало розоветь. Довезу до дома, недалеко осталось, а там пускай приходит в себя. Стоп, – я в мыслях дал себе пинка, – что за Ира? Дятел, ты ещё назови её так, когда очнётся. Просто девушка, и всё. Не забывайся, кретин.

В этот миг завибрировал её телефон в моём нагрудном кармане. Я вытащил, глянул на дисплей: "Миша звонит". Кто такой этот Миша? Мелкий пацан, что ли, с фотографии? Или хуй дрисный с большими деньгами? Ладно, разберёмся.

Я повёз девушку к себе. На мосту через речку-говнотечку остановился, вылез под дождь и выбросил через перила сумочку Иры со всей косметикой и запасными трусами, и отдельно – пустой кошелёк.
Ничего и не было. А деньги, я был уверен, на неё же стопудово и потрачу.