Я чувствовал, как умирает,
Все то, чем жил, чем был богат,
Никто на всей земле не знает,
Как я страшился этих врат,

В которые, помимо воли,
Вошел и снова поднял крест
Из совести, стыда и боли
Под воскресенский благовест.

Я наследил в душе невинной
И вновь умножил ноль на сто,
Теперь ни в Мекке, ни в Медине,
Ни в Риме мне не скажут, что

Я должен делать, где спасаться
От пьяных оргий и тоски,
Не скажут, как мне засмеяться
И в целое собрать куски

Разбитых грез из алых капель,
Как оживить ушедший мир.
Друзья промолвят: "Снова запил..."
Но не поймут, как горек пир

В котором лишь один участник
С самим собой разделит хлеб
Неотработанных пристрастий
И вновь войдет в постылый склеп

Надежд и Вер, Любовей томных,
Покроет саваном мечту
И среди грешников бездомных
Услышит: "Сын мой, я учту

Твой слабый стон и жажду чуда,
Я вижу твой слепой порыв.
Держись за весла, а покуда
Живи как мертвенный нарыв..."

И я пойму, как возродится
Все то, чем жил так много лет.
Лишь только бы мне не разбиться,
В темнице зажигая свет.