День не задался с самого утра. Жена бурчала на кухне, чем-то недовольная, разливая кофе по чашкам и выкладывая тосты на тарелку. Тосты подгорели.  Кофе был так себе. Короче, всё не так и всё к одному. День не задался.. Стоило признать это свершившимся фактом и пойти на  поводу. Но Док был оптимистом по натуре. И свершившийся факт, хоть и доставлял ему некий дискомфорт, но повлиять коренным образом на его общее настроение, не мог никаким образом.  И видно обидевшись на невозмутимость Дока, злодейка судьба преследовала его и на работе. Ассистентка Зиночка приболела и по этой причине не развлекала Дока видом своих кругленьких коленок, покачиванием рельефной попки и чеканной походкой цирковой лошадки. Больные как сговорились и ни в какую не хотели болеть, донимать, Дока своими проблемами хоть как-то развлекая его.

День не задался. Увы.

И  вот когда, примерно в пол-одиннадцатого, дверь чутка приоткрылась, Док обрадовался, искренне и всерьёз. Пациенткой оказалась старушка лет шестидесяти – шестидесяти пяти, в старомодном плаще с большими несуразными пуговицами, платочке какой-то унылой расцветки, который совсем не подходил к плащу  и цветастым кроссовкам  Адидас, на её ногах.
- Принимаете?
Она  неуверенно остановилась в дверном проёме.
- Да! Конечно! Проходите!
Док хотел произнести это устало и отрешенно, как и следует маститому эскулапу, уставшему от борьбы за здоровье человечества. Но получилось  по детски, радостно и нетерпеливо, что смутило посетительницу. Она нерешительно затормозила на полпути между дверью и предложенным ей стулом. Док немного растерялся от своей несдержанности и начал деловито перебирать бумаги на столе, открывать и закрывать журнал, брать и ложить на стол ручку, как бы совсем не обращая внимания на посетительницу. Это успокоило её и она продолжила свой путь.
- Садитесь. На что жалуетесь?
Бабка, ещё не отошедшая от первого удивления внимательно оглядела его, и наконец, как бы убедившись, что перед ней настоящий доктор, заявила.
- Доктор… У меня это… Как его… Ну вообщем  кривоcсфние…
- Что?!!
Док был удивлён.
- Ч-что-что у вас? – Переспросил он немного заикаясь.
- Кривоссание – Повторила она и, увидев изумлённую физиономию  эскулапа, поспешила уточнить.
- Ссу я криво, понимаете?
- С-су-кри-во. - Произнесла она в третий раз, одним словом, разбивая его  на слога.

Теперь, когда он убедился, что не ослышался, Док растерялся по настоящему. Надо было что-то предпринимать. Взять тайм-аут для того чтоб собраться и сконцентрироваться. Понять, как следует вести себя в этой нештатной ситуации. И сам не отдавая себе отчёт, машинально, он взял со стеллажа первую попавщуюся под руку мензурку и протянул её посетительнице.
- Анализ сдайте.
- Что? – Бабка явно недоумевала.
- Пройдите туда. – Он кивнул на ширму стоящую в правом углу кабинета.
Бабка повертела в руках выданную мензурку, недоверчиво и как бы прицениваясь, опять оглядела Дока. Потом, очевидно удостоверившись, что всё правильно услышала и поняла, пошаркала в указанном направлении, неся мензурку в  вытянутой руке.

Не зная и не понимая, зачем и почему доктор вдруг встал на цыпочки и прокрался к ширме. И замер прислушиваясь. Из-за ширмы послышалось шуршание, бормотание и какое-то позвякивание. Потом после секундной заминки раздалось: «З-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з…» и начало вдруг нарастать, набирая силу и мощность, плавно переходя почти в рёв реактивного самолёта. Ширма качнулась и  из-под неё неожиданно вырвалась упругая струя как из пожарного брандспойта. Она окатила Дока с ног до головы, прошла смерчем по кабинету пару кругов и  вдруг пропала.

Сказать, что доктор был поражён уже означало не просто сказать, что  ничего не сказать. Он был растерян. Убит. Растерзан и обескуражен. Он так и остался стоять на цыпочках, слегка пригнувшись, мокрый насквозь, когда старушенция вырулила, из-за ширмы. Абсолютно сухая, держа в вытянутой руке наполненную до краёв мензурку. Как робот, механически он взял протянутую ему мензурку и как-то не решительно понёс её в сторону стеллажа. Весь напряжённый.
- Доктор, у меня ещё это…
Вдруг произнесла, как ни в чём не бывало посетительница. – Кривосрание…
Док замер на полушаге. Замер как памятник.. Старая стерва видать истолковала это иначе и решила, что он недослышал или недопонял и поспешила  уточнить.
- Кривосрание. Сру-я-кри-во.
И тут Дока прорвало. Он повернулся к садистке одним движением,  всего своего мокрого и осквернённого тела. Сжал кулаки, вернее сжал в кулак ладонь левой руки, а правой сжал наполненную мензурку, так что побелели костяшки суставов. И как бы стуча кулаками по воображаемой поверхности, разливая содержимое мензурки, заорал. Истерично и  визгливо. Одним словом. Разбивая на слога.
- К-те-ра-пев-ту! К-те-ра-пев-ту-у-у-у!! Кабинет-номер-двенадцать-к-те-ра-пев-ту-у-у-у-у-у-у-у!!!