Пролог

В Петербурге много памятников основателю города, но в нашем случае особенного важны два из них. Первый – «Медный всадник» Фальконе. Гениальное произведение. Великий человек на коне вскакивает на гранитный камень, который подобен могучей студеной северной волне, простирает длань на запад и давит копытом гада – всем пиздец, как бы. Все в нем – сила необычайная, гордость, слава и красота гармонии.



На другом берегу – другой памятник, другой Петра. В крепости, по обыкновению превратившуюся в страшную тюрьму, на троне, почти напротив собственной усыпальницы сидит чудовище. Гениальное произведение. Подобен орлу имперскому, хищному, беспощадному. Нет! Скорее стервятник к концу жизни упившийся кровью сотен тысяч мучеников во благо нечеловеческой воле. И пальцы у него душителя как когти и фигура уродливого микроцефала. И смотрит он на растерянных потомков пустыми базедовыми глазами. Вот оно жуткое величие империи!



Часть 1. Патетическая

Колчак Александр Васильевич. Великий русский (что особенно важно с древней тюркской фамилией) полководец, гражданин! Блестящий ученый естествоиспытатель, интеллектуал. Человек отчаянной отваги и мужества, доказанного под японскими и германскими пулями и осколками. Организатор военно-морского флота, а по сути один из его создателей после японской катастрофы. Дон Кихот белого движения. Борец с красным террором, попытавшийся спасти, отстоять самобытный цивилизационный путь России. И в то же время сторонник законности и конституционного порядка. Великий реформатор и подвижник. Взявший на себя скорбный святой путь мученика за Великую Россию, да что там за Россию! За все человечество! За освобождение его от большевистского вируса! Авель русской революции, как называл его Бунин!

Часть 2. Не менее патетическая

Колчак Александр Васильевич. Человек, посредством горстки наркоманов, разложенцев, сифилитиков и садистов, усугубивший чудовищную катастрофу гражданской войны, обернувшуюся сотнями тысяч убитых. Английский военный, по заказу враждебных государств, предпринявший свержение первой народной власти в России. Умудрившийся в Сибири, не знавшей крепостного права поднять против себя все население (сто пятьдесят тысяч партизан), ни одно правление не заканчивалось таким позорным фиаско. Своим террором Колчак навел ужас даже на своих инвесторов – англичан и японцев, которые готовы были предпочесть его черту и даже большевикам.  Дешевая истеричка и подкаблучник, недолечивший нервы в Японии,  где он параллельно пытался торговать дальневосточными территориями России. Его убийство стало благом для всех противоборствующих сторон в конфликте.

Эпилог.

Последней цивилизованной страной, пережившей масштабную гражданскую войну была Испания. Не так давно прошла информация о попытке создания мемориала жертвам франкийского режима (десятки тысяч), это вызвало отпор со стороны общественности. Не потому что там господствуют профашистские настроения, а потому что люди прекрасно отдают себе отчет в конфликтности самой постановки такого вопроса. Популяризация любой противоречивой исторической фигуры может привести только  к конфронтации и тот человек, который поднимает эту проблему по определению провокатор и пидорас, и в этом тоже содержится великий гуманистический смысл нашего времени.