Часть 1: http://udaff.com/creo/91364/

Часть 2: http://udaff.com/creo/91410/


Мы вернулись в училище. День ждали комбата. Рапорта на отчисление написали вместе. Дело о нашем самовольном оставлении части дальше комбата не пошло. Матёрый человечище, как в воду глядел, что дурь молодая. Ну да насмотрелся за свою бытность в должности-то на идиотов. Пока я дотопаю до его опыта работы с подчинёнными, мне, наверное, надо будет столько говна слопать, что если за раз, то лопну раз тысячу по шву.

- Ну что, поросята… Набегались??
Молчим.
- Что вы там за бумажечки мнёте?? Давайте сюда уже. Почитать-то старику  нечего, кроме ваших идиотских каракулей.
Полковник Трунин - это серьёзно. У него до нас столько народу в кабинете пообосралось, что даже с собственноручно написанным рапортом на отчисление всё равно стрёмно в его кабинете. Рапорт на четвёртом курсе. Вот и кончился мой поход в армаду. Чуть-чуть не дотянул, блядь. На хер я на первом курсе подыхал и три года грыз уставы?? Идиот.
- Таак… понятно… а помнишь, Скворин, как ты поступал??
- Так точно, товарищ полковник.
- Как ты пешком, как Ванька Жуков, из своего Мухосранска, да на дорожку к Начальнику Училища: «возьмите меня, сироту казанскую, моё место в армии законное… у меня дедушка на корабле плавал», помнишь?? Как он мне, старику, потом пенял, чтобы я, как только ты рапорт напишешь, на тот же ковёр тя поставил, про дедушку рассказывать?? И куда я теперь тебя поведу??? Начальник Училища-то сменился, так что?
- Мой дед был капитаном второго ранга…
- Ух, ты… ажно цельный подполковник… молчи уже, недоразумение, бл… Ну, а ты? Детёныш подземелья, чо скажешь?? (Жек был каптёром в роте и отвечал за подвальные помещения, где хранились всякие стройматериалы и лыжи на всю роту, ну и всякая дрянь по мелочи.)
- Прошу отчислить меня…
Комбат машет рукой, не желая слушать.
- Забубнил, мля… бу-бу-бу… водки нету… бу-бу-бу... гражданки нету… бу-бу-бу… баб тут не ебу… слышал я тебя уже, курсант… «прошу отчислить»… просители хуевы. Так. Теперь по существу давайте… в чём дело, товарищи курсанты??? Я хочу знать, с каких таких пирожков вы мне нервы мотаете и заставляете… гм, – косится на гранёный стакан, стоящий возле графина, – сердечные капли Раменского разлива больше, чем надо, пить?
Я против воли давлю лыбу.
- Скворин, я что-то смешное спросил?? – полурёвом.
- Никак нет, – вытягиваюсь – рефлекс.
- Отвечать!!
Молчу. Да пошло всё нахер, пусть Жек сам объясняет, раз заварил всё это.
- Ну, с тобой всё ясно более-менее… дружок… за компанию… светлое чистое мужское чувство…понимаю... дрючба называется… своей башки нету. Левачов??
- Я понял, что армия - это не моё, товарищ полковник, – твёрдый ответ.
- Однаааако... и что, Левачов,  баба того стоит?? Ну, объясни мне, старику, что?? Баба стоит трёх…ТРЁХ, блядь, лет ни хрена не сладкой жизни?? Из-за какого-то куска пизды…
- Товарищ полковник, она - не кусок пизды, – я. Планка рушится, сминая уставы и прочие рефлексы… ответил, глядя прямо перед собой. Будь что будет.
- Шттт...?!! – комбат переводит взгляд с меня на Жеку и обратно. Матёрый волчара, прочитал и просчитал нас, щенков, в доли секунды.
- Она не заслуживает… - начинаю.
- МАЛЧААААТЬ!!!! Да вы охуели, курсанты?? Доны Жуаны, мать вашу за ногу!!! Это вы бабу не поделили, что ли?? Сгною в нарядах обоих, чтобы дурь-то выбить!!! Пьёте мне кровь три года, а потом свои засратые штаны суёте в нос?? Рожи друг другу набить уже не можете, как мужики?? Истерики закатывать решили??? Писульки свои мне тут суёте??? – аж вскочил. – Я, блядь, вас, уродов, значит, обучай, деньги, Родина, трать, а вы последнюю бабу на земле нашли и поделить не можете?? Молчать, Скворин, пока я тебя не уебал чем-нибудь тяжёлым (столько мата от комбата я не слышал за всё обучение – в училище моветон так с подчинёнными, всё на вы и через устав, но ему простительно – довели, видать, батяню).- Времени у вас до хуя, я смотрю, всякой хернёй башку забивать!! Щщщщщенки!! А ну, пошли вон отсюда, – рвёт рапорта на наших глазах.
Выскакиваем пулей, а комбат уже сам на сам чего-то обидное в дверь ревёт.

- Ну и чо теперь??
- Я новый напишу, – бычится Жек.
- Вот прав он… бу-бу-бу… не ебу, харош уже!! – повторяю комбата, - Он и новый порвёт…прав он, Жек – ведь пуд говна сожрали, пока до 4-го курса дошли.
- Да и по хуй, – бычит.
- Ладно… смотри, чо думаю… ща нас один хрен на картошку отправят. Там отмолчимся – месяц пройдёт. А приедем… хуй с тобой, – я достаю клочок бумаги с телефоном Светы и протягиваю ему. – Только прошу… сделай так, чтобы мы с ней больше никогда… короче, если будет приезжать, ты мне говори, я уёбывать куда-нибудь буду… в Электричке всё есть, там и пересекайтесь… Хорош бычить, договорились?? – протягиваю руку. Предавать и дружбу и любовь на одной неделе… какой же я всё-таки замечательный парень. Но я тогда чувствовал, что по другому не смогу. Так и болтало внутри душу, как говно в проруби.
- Ты серьёзно???
- Пошёл ты… я, может, и говно… но таким не шутил бы…ты меня знаешь…
- Я думал, знаю… а теперь вижу, что не знаю, Лёха… - улыбается.
И мы жмём лапы, исчерпывая этот инцидент. Казалось бы, исчерпывая. Без другой стороны легко решать. С глаз долой - из сердца вон, и точка. Отставить сопли.

«Месяц на картошке пролетел незаметно. Хм… ну, для нашей ситуации. Не об этом ща вспоминаем… Ух, и нажрались на День Зачатия… гыгы»

Больше мы с Женькой и не вспоминали об этом вслух. Не знаю, как он, а я через неделю уже сносно относился к своему решению. Главное, больше не видеть её.
Но месяц прошёл, и мы опять были в училище. Наш побег был перекрыт тысячей и одним подвигом однокашников. Так, что уже истёрся в памяти до тонкой плёнки. По молодости события месячной давности - это уже  давно.

Жек, как каптёр (даже не сняли. Ну, так и не за что, как у каптёра у него всегда был порядок… сняли, только через полгода…то ли гражданку нашли чью-то, свою-то у меня хранил. То ли за пьянку), тащился, а нас на уборку территории кинули. За месяц горы листьев на асфальте и газонах – всё вымести и програбить. Листья сжечь, как начали с трёх дня, так и хреначили, не разгибаясь до восьми.
Холодно. Вот мы по очереди чай бегаем пить в Электричку. Первым Ромка, потом Олег, ну и завершаю я. И по-новой. Так жребий лёг. Жек там варганит чай, и рулет какой-то притаранил.
Вваливаюсь. Замёрз.
- Жек. Давай чаю… щя руки помою…
- Заебали, я вам что? Официант?? Вон кипяток, вон заварка, – отвечает с ленцой. Лежит на топчане, гитарой тренькает. Гитараст, блин.
- Имей совесть, промёрз ведь.
- Ладно... щя.
Мне не видно, но ведь, небось, даже не встал, сука.
Мою руки. Захожу в нашу комнатуху. На окнах солдатские одеяла – светомаскировка, чтобы не спалиться. Со стороны – тёмные окна. Рабочий день электриков закончен – все ушли на фронт. Дома нет никто. Только для своих, и то - на условный стук. А вот и он, кстати. Кого это там?? Жек наливает чай – открывать мне. Иду открывать.
Здраааассссти.
Она.
Сказать, что я в шоке – не сказать ничего, как прошла через КПП – загадка.
- Что?? Не рад??
- Почему?? – пропускаю, – замёрзла?? Проходи, как раз чай горячий… - я в шоке, внутри девятый вал с Армагеддоном и Рогнарёком вперемешку под острым кетчупом. Она проходит в комнатуху. Чай налит, на две персоны. Жек с полуулыбкой тренькает на гитаре. Для него её визит не удивителен. Я начинаю понимать.
- Жеээээк, это как понимать??
- Я позвал.
- Значит, не рад? Тогда я поехала, – Света разворачивается.
- Погоди… - Светке. - Жек!??
- А чо теперь Жек??? Свет, ты к кому приехала, к нему или ко мне??
- К нему.
- Ну, вот и отлично, – Жек ставит гитару на пол и спокойным шагом проходит мимо нас к двери на выход.
- Жек, стой… ты же обещал!!
- Дааа??? Когда это, и главное - ЧТО я тебе обещал?? Дурак ты, Лёха, но везучий… на поверке отмажу…
Друг.

Потом был разговор. Я нёс ей какую-то чушь о том, что я её недостоин, и что Жек в сто раз лучше меня… что я предатель и вообще дерьмо. Она слушала. Спросила только, правда ли, что я не хотел её видеть. Жек красавец, конечно, ну иначе она бы и не припылила вот так, на ночь глядя, всё побросав.
- Только скажи, что я тебе не нужна, и я уеду.
- Я тебе уеду, я же жениться обещал… помнишь??
- Я-то помню, а ты??
Обнимаю, целую, плачет.
- Я думала – всё…
- Ну что ты… просто он тебя так любил…
- Ну и что? А я тебя люблю, неужели ты не понял?? Мне не нужен он, мне нужен ты… такой, какой есть… и лучше мне не надо… я уйду, только если перестану тебе быть нужна.
- Обещаешь??
- Обещаю.
Значит, никогда.
/развод/

А потом был год счастья. Лучшее время в моей бестолковой жизни. Вне училища мы были вместе почти всё время. Блядки кончились. Только пьянки, где всегда рядом со мной была она. Красавица. Ей строили глазки мои подвыпившие однокашники, но ей всё было нипочём. Был разговор с будущим тестем о свадьбе после училища и его испуг, что она залетела. И его «против», и моё быкование, что всё равно уведу. И её твёрдый ответ – «уйду из дому». И выпуск. И свадьба в моём городе. И свадебный, он же послеучилищный, отпуск в Новосибирске у родни. Прямо перед Борзей. И первое письмо от неё, в котором она писала, что беременна и хочет всё бросить и ехать ко мне. Так бог дал.

Но Борзя… Рожать там – опасно. Растить ребёнка в тех скотских условиях, в которых я жил?? Тем более беременной, без света и воды вынашивать?? Конечно, и там люди живут. Только не моя Светочка. Ребёнок решил за нас. Ванька. Ему сейчас уже два месяца. Интересно, на кого похож. Мать сказала, на тестя. Бабушка сказала, на тёщу. Посмотрим.

Перед Москвой трезвею, болею, моюсь, бреюсь, обнаруживаю, что ехал не один в купе. Две попутчицы и попутчик, когда зашли?? Сколько я с ними ехал?? Вот ведь провал… А пью-то я уже всерьёз, и это в 22 – нормально?? Надо завязывать, на хер.

Ну, вот и заветная дверь. А позвонить не решаюсь.
/развод/
Стою, курю. На лестнечной клетке. Выходит сосед, покурить.
- Ого… приехал што ль, служивый?? Здоров!!
- Здрасти, дядь Володь.
- Чо домой-то не идёшь, заждались наверняка.
- Да вот докурил и пойду… - тушу полсигареты в банку из-под кофе.
- Ну, удачи… давненько тя не было…
Заебись, напутствие.

Звоню. Открывает тёща. Вроде бы рада. Светка в ванной. Тесть жмёт руку. Размундериваюсь и иду к кроватке. Кроватка стоит в Светкиной комнатухе, а в ней… вот он. Красавец мой. Не спит. Вааанька. Папа приехал. На руки не взять – грязные. Тёща с тестем рядышком – реакцию смотрят. Только я их не вижу. Я с сыном. Он смотрит настороженно на незнакомого дядьку, ручонками двигает, а я разглядываю его и, наконец-то, меня отпускает казарма. Безмерно Нежное, То, чего я в себе и не встречал ещё,  лезет наружу. Это Любовь. Но какая-то другая. Я такую в себе и не подозревал. Не было её, и - хлобысь,  появилась. Как та искра на платформе Выхино. Ванька, сынок. Мой сын.

Сзади сгущается атмосфера. Тёща уже давно упылила колотить в ванну. Что я приехал. Краем уха слышал. Оборачиваюсь. Стоит моя Света. Тесть выходит и прикрывает дверь.
/развод/
- Ну, здравствуй… - делаю шаг вперёд. Ошибка. Она шаг назад.
- Здравствуй.
- Не рада??
- А как ты думаешь?? Тебя год не было. Я и забыла, как выглядишь.
- Фотографии есть.
- Скворин… не смешно.
Моя и не моя.
- Я собрала твои вещи в сумки. Уходи.
Приплыли.
- Что, и чаю не попью??
Ванька начинает хныкать. Света тут же несётся к кроватке и берёт его на руки.
- Иди на кухню.

День позиционных боёв окончился окончательным разгромом лейтенанта Скворина. Мне не прощают года одиночества, и то, что из роддома забирал тесть. Как безотцовщину. И это только начало списка обид переродившейся после рождения ребёнка  в женщину девочки. Не действует ничего. То, что я могу забрать её с собой в Читу, ей по барабану…никуда она не собирается, хотя готова была ехать ко мне в Борзю беременная. Теперь ей это не нужно, потому что не нужен я. Ну, а её родители, как только врубаются, что я собираюсь увезти только что рожденного внука в тьмутаракань, тоже встают горой против таких действий. Что-то доказывать бесполезно, потому что слишком поздно. Я могу теперь стать хоть генералиссимусом или... действительно Министром Обороны… это ничего не изменит. Я перестал быть её Любимым Мужчиной, и никакие перспективы… ничто на свете уже не вернёт меня в те времена, когда у меня ещё была возможность не заходить в казарму, бросив службу сразу же после окончания училища.

- Ты же обещала, что ты уйдёшь только тогда, когда перестанешь быть мне нужной!! Но ты мне нужна!!
- А я выполняю именно это обещание, Скворин. Я тебе не нужна. Тебе армии хватает. Ты на ней женился, а не на мне, было бы по другому - ты со мной бы этот год прожил. Ты обещал бросить армию, помнишь??
Обещал. Было дело. Но как же бросить, когда это не бросить, а испугаться того кошмара, в который попал. Бегство!! Я – Алексей Скворин, трус?? Да и не уехать оттуда было.
Но это уже никого не интересует. Ни мои оправдания, ни её обиды. Жизнь идёт дальше. И решения, принятые женщиной, ещё ни один мужчина не переиначил без катастрофических последствий. Так устроена жизнь. Кто сомневается, может сколько угодно превращать свою и жизнь близких в ад.
Я не стал.
Развод.
Вот так.

Отпуск дальше протекал уже совсем не так, как представлялось. Приехал домой. Туда, откуда в 16 лет рванул в училище, наплевав на планы матери сделать из меня учителя истории. Родные стены лечат… особенно, если рядом есть друзья детства и… да-да…теперь завязывать не к чему. Моя жена – казарма, всё стерпит.
Мать попросила помочь с ремонтом. Помог. Ободрал потолок на кухне, попутно прикладываясь к бутылке. Всё кончилось тем, что ободрал потолок и сварил в чайнике пельмени.
Светлым пятном была свадьба друга детства Димки Ш. Но и там, глядя на друга детства в его самый счастливый день в жизни, я слышал собственное пустое сердце, в котором мертвенно разливается Ничто. Пустыня, где нет ничего. И заполнять это Ничто я даже не собираюсь. Зачем?? Лучше завести собаку… по крайней мере - не предаст.
Посещаю кладбище. Некоторые из моих одноклассников и друзей  детства уже тут. Кто от чего. Есть и по наркоте, есть и по пьянке или глупости. Но я приехал к одному.
Борман.
Борька – сорви голова. Столько дворовых драк прошли. Вместе в одной песочнице колупались. И вот. Четыре ножевых. Два в грудь, два в область головы. Нет больше Бормана.
За что его мочили - мне аж три версии рассказали. Как барана, на бильярдном столе в привокзальном кабаке за какие-то там бизнесовые интересы. Причём вроде бы как и не его интересы... Вписался за кого-то.
Всё, что мне дорого, рушится со временем, как карточный домик. Выпиваю на его могиле столько, что еле выбираюсь с кладбища. Всё, что я понял из этого посещения, это то, что больше не пойду никогда на кладбище. Пусто там. Я ехал к Борману, а его там и не было. Он теперь всегда со мной. Как будто во мне похоронен, и могилка всегда рядом – только руку протяни.
Прошёл какой-то сраный год, а я уже совсем в другом мире живу, и по-другому всё вижу.
Эта лирика меня убьёт. Надо валить к новому месту службы. Надо как-то жить и строить свою жизнь дальше. Только вот отсутствует ответ, который всегда был при мне, на вопрос «зачем?».
У матушки глаза тревожные, конечно, видит, что крутит меня, а чем она поможет?? Только вздыхает тяжко, видя мою пьяную рожу. Попыталась поговорить со мной, а что мне ей рассказать?? Как Примус опидорасился?? Или как недоваренную картошку люди едят, чтобы что-то хоть съесть?? Ей сразу станет легче?? Или мне станет легче от того, что она узнает, как на самом деле жил её сын?
Офицер Российской Армии. Молодой пацан с крепким характером, выбравший профессию «Родину защищать.»
Но жить дальше не просто надо – придётся. Сын будет расти, и я ему буду нужен. Вот и ответ на вопрос «зачем». Впереди новая часть, новые люди, новая работа. Глядишь, роту дадут. Ну и… Чечня?? Отмазываться не буду,  пошлют – поеду.
Шоу маст гоу он, твою мать, Скворин, подрыгаемся ещё.