- Господа, думаю, все прекрасно знают, зачем мы здесь сегодня собрались, - начал свою речь профессор Краульман. – В наши дни перед планетой стоят неразрешимые задачи, точнее разрешимость которых или утеряна в прошлом, или же еще не найдена в будущем. И вот, смею вам представить разработку, на которую ушли сорок семь лет моей жизни и еще двадцать четыре года жизни моего отца. Если вы помните, прототип, разработанный им, имел право на существование, но что-то пошло не так. И я потратил все свои знания, умения и навыки, чтобы довести дело отца до конца. Точные расчеты. Экологически чистые материалы. Наука должна работать во благо не только ученых, но и обычных клерков, безработных, матерей, детей, и всех-всех-всех…
Профессор говорил и говорил, то поправляя съезжающие с переносицы очки, то укладывая растрепанные от бесконечных раздумий волосы, то дергая свой галстук, да так сильно, что казалось, будто он пытается себя задушить.  Красный от пылкой речи Краульман явно нервничал…

Толпа зевак, собравшаяся посмотреть на ход эксперимента, чей исход определялся вместе с началом, не скучала. Кто-то писал многочисленные sms, кто-то снимал видео, чтобы потом выложить его на youtube или другие какие-то видео-порталы, журналисты снимали то профессора, то зал, кто-то комментировал происходящее. Никто не верил в удачу...
- И вот она: “MachTime”, - продолжил Краульман, когда в зале погас свет, и на трибуне со стоящей рядом с ним капсулы упал брезент. Переливающаяся в свете прожекторов сигарообразная полупрозрачная конструкция с одной лишь кнопкой снаружи и пятью рычагами внутри. Ничего особенного. – Мое дитя. Это, это, это…мое все!
- Может, уже хватит болтовни? Залазай давай! – какому-то черному парню в зале поднадоела эта тягомотина, и он решил ускорить процесс, перебив профессора. Все же за зрелищем приходил, а тут оказалось скучнее, чем на собрании совета директоров.
“Умник” немедленно был удален из зала под многочисленные возгласы и презрительные взгляды. Хотя добрая половина присутствующих ничем не отличалась от него в своих мыслях.
- Дааа. Хватит болтовни, - произнес Краульман одержимым голосом, чем вызвал у находящихся в зале людей легкое чувство неловкости и страха. – О работе ее расскажу по ходу происходящего. Погасите свет полностью, пожалуйста.

Свет прожекторов погас. Машина же продолжала переливаться в темноте своим тусклым красным свечением. Единственная находящаяся снаружи кнопка продавилась под костлявой фалангой пальца профессора. Краульмануже  вошел внутрь, еще не успела отъехать в сторону полупрозрачная дверца.  Как только его две ноги оказались в машине, вдоль тела сверху проскочила сначала снизу вверх, потом сверху вниз виртуальная секира. Краульман что-то говорил, но его не было слышно. Дальнейшее уже просто наблюдалось, причем в полнейшей тишине, изредка нарушаемой сглатыванием слюней, копящихся в открытых ртах. Профессор стал дергать поочередно рычаги, смотря на часы. Поперек стенок “MachTime” проносились цифры. Чуть более насыщенного красного цвета. Остановились на “2008/2401”. Профессор встал лицом к залу, раскинул широко руки, чуть приподняв их вверх, расставил ноги на ширину плеч и стал обвиваться проносящимися мимо него маленькими молниями, опять же почему-то красного цвета. Толпа не двигалась…

- Господа, думаю, все прекрасно знают, зачем мы здесь сегодня собрались. В наши дни перед планетой стоят неразрешимые задачи…
- Может, уже хватит болтовни?..
- Господа, думаю, все прекрасно знают…
- Погасите свет полностью, пожалуйста…
- И вот, смею вам представить разработку, на которую ушли сорок семь лет моей жизни и еще двадцать четыре года жизни моего отца…
- Пап, я не хочу учить эту чертову физику…
- Дааа. Хватит болтовни…
- Господа, думаю, все прекрасно знают, зачем мы здесь сегодня собрались…
- Господа, думаю, все прекрасно знают, зачем мы здесь сегодня…
- Господа, думаю, все прекрасно знают, зачем мы здесь…
- Господа, думаю, все прекрасно знают, зачем мы…
- Господа, думаю, все прекрасно знают, зачем…
- Господа, думаю, все прекрасно знают...
- Господа, думаю, все прекрасно…
- Господа, думаю, все…
- Господа, думаю …
- Господа…
- Господа…
- Господа…
- Господа…
- Господа…
- …
Как только машина потеряла свое свечение, в зале включили свет. Краульман полулежал-полусидел с широко раскрытыми глазами перед рычагами и улыбался.
- Выносите! – чей-то голос в очередной раз нарушил тишину.
Два крепких парня ворвались в машину, нажав автоматным прикладом кнопку открытия двери, от чего та резко отлетела в сторону.
- Пульс не прощупывается, но профессор что-то бормочет себе под нос…Сейчас…
- Черт, у него часы показывают 2234 год.
- Он мертв. Но продолжает бормотать…Он говорит…
“Главное в эксперименте – не включать свет! Фотоны не должны проникнуть внутрь моего дитя. Главное в эксперименте – не включать свет! Фо…”, - в один голос, дрожа, прошептали оба security…

(c) --