Когда в папашином поместье
Я барчуком резвился всласть
И покрывал крестьянок-бестий,
То понял что такое власть.

Там мне молодки крепостные
Дарили всё что я хотел.
Когда платочки расписные
В живот мне упирались – млел.

Мне не было ни в чём отказа
И я в любви высот достиг,
Но вольнодумная зараза
Пришла в поместье в виде книг.

Сначала я прочёл Прудона,
Затем и Герцен подоспел,
Мне эта царская корона
Противна стала, чуть не сел.

Папаша как-то простудился
И “распахнул семейный склеп”,
А мне в наследство обломился
Весь угнетаемый вертеп.

Противник крепостного права,
Борец за полную свободу,
Я из девичьего состава
Стал изгонять на скромность моду.

В ход шли французские романы
И практики не прекращал,
Промял все папины диваны –
Раскрепощал, раскрепощал...

И вот когда свобода тела
Перетекла в свободы дух,
Чтобы общественность прозрела,
С собою взял их в Петербурх.

Я разодел их словно фрейлин,
Минет им подарил прононс
И путь к свободе был устелен
Их поцелуями взасос.

Гремела слава о салоне
Погромче пушки на Неве
И чудилось в девичьем стоне:
- Дарю мятежный дух тебе...

Свободный нрав, свобода слова,
Рождались каждый день кружки,
Трещала царская основа
И православия кишки.

Мои красотки из студентов
Бомбистов делали за час,
От практик их, экспериментов,
Забастовал рабочий класс.

Купцы, охранки офицеры,
Стремились все попасть в мой дом
И от царя, как и от веры
Их отвернул старик Condome.

Колосс на глиняных ногах
Пизанской башнею кренится…
Непринуждённо так, в стихах
Рецепт даю - подсуетиться

И власть берётся без помех
Упругой попкою в наряде,
А гарантируют успех
Не пушки, а скорее бляди.