Ну что, господа. Как говорится, финита ля комедия. Настало время сорвать с себя маску. На самом деле я - артист балета, танцовщик, или, как говорят пролетарии, балерун…
Вот только не надо сразу вопить «пидор!», не надо. Это не так. Конечно, в нашей профессии гомосексуалистов больше, чем среди шахтеров и летчиков. Но и нормальные парни есть…

Я вообще-то танцевать никогда не любил, но после школы судьба забросила в хореографическое училище. Это все друг мой Саня виноват. Я-то в принципе в Автомеханический собирался, да он доебался: пойдем да пойдем. Вот он всегда пиздато танцевал, еще на школьных «дискачах». Короче, за компанию с другом поступил в ХУ. А хули, думаю, там телки классные, - балерины, блядь. Думал, не понравится – переведусь в Автомеханический. Да засосала балетно-половая трясина…

Я уже как-то тут про яйца свои писал. Очень они у меня крупные от природы. Хуй тоже немаленький – семидюймовый. Вот и наш главный балетмейстер Генрих Карлович, когда я зашел к нему в обтянутом трико, сразу сказал: «очень хорошая фактура, очень»…
А вы что думаете, зрители на балет танцы смотреть ходят? Да нихуя! Мужики смотрят на телок стройных, гибких и полуголых. Представляют, как бы они на хую вертелись… А зрительницы, конечно, любуются гениталиями танцовщиков. И тоже, видимо, что-то там себе представляют…
А знаете, почему русский классический балет так популярен во всем мире? Опять же по этой причине…

Пока с Саней учились, считались главными ебарями в общаге. Драли будущих балерин нещадно. Помню, ебал я Катьку. Она сейчас звезда, в Мариинке в «Лебедином озере» Чайковского второго слева лебедя танцует. Так вот помню, лежит она голая на кровати в общаге. Глаза блядские! А я беру ее ногу и так спокойно ей за голову, под дужку кровати засовываю. Такой как бы супершпагат с пиздой навыворот получается. Очень ебать балерин занятно, они ж гибкие и пластичные пиздец…

После распределения попали мы с Саней в наш местный Театр оперы и балета. Начинали, как положено, со всякой хуйни типа массовки в «Бахчисарайском фонтане» Минкуса. Потом доросли до мышей в «Щелкунчике» Чайковского. Моя карьера пошла в гору, а вот другу не повезло. Ну хули, сам виноват – пришел на спектакль с бодуна. У нас в тот вечер давали «Корсар» Адана. В первом акте Саню как-то повело, и он наебнулся в оркестровую яму. Прямо на смычковые…

А я силу своего таланта сразу почувствовал. Как выйду на сцену, в партере сразу бабский стон, на галерке шепот «яйца, яйца». Женщины в возрасте в бинокли пялятся… Короче, сейчас я первый танцовщик в нашем театре. И народ в театр попер, в основном дамы, конечно. Хули говорить, пять аншлагов подряд на «Ромео и Джульетте» Прокофьева – это вам не в тромбон насрать! Даже «Мещанин во дворянстве» Штрауса идет с бешеным успехом. Пару раз особо впечатлительные дамы в первом ряду в обморок падали… Вот она, сила искусства!

А на днях приезжал к нам в город один известный московский импресарио. Пора, говорит, столицу покорять, с твоим-то талантом. Наверное, решусь. Кто там сейчас прима в Большом? Николай Цискаридзе? Ну посмотрим, посмотрим…