Нет, эта писдетс же што делаицца! Эта писдетс какайа нивынасимайа жёпа тварицса в нашем гарацком эээээ… мунетсыпальнам (ибучее слово, ели выгаваривайу) транспарте. И ладно, хуй с жестокими давками, в которых тебя словно тесто для пиражков размазывайет обизумившайа толпа, хуй с тем, што каждый рас приходицца чисами стаять на астанофке с малитвайу на устах, и при пайавлении афтобуса ат пириизбытка чуфстф звонка хлопать в ладоши и прыгать, счастливо припердывая, хуй и с. Эта все хуйнйа. Главное ниибацца то, што ко фсем прелестям наших автобусоф и трамваеф примешивайецца мойо охуйеннае нивизение, каторае пройавляицца исключительна в гарацком пассажирскам транспарте. Длйа примера приведу адну правдивуйу историйу, случившуйуся са мной аднажды.

***

Одним отвратительным зимним утром вываливаю из подъезда дома, где живет один мой давний кореш и натягиваю шарф на ебало по самые брови (мороз ниибацца: -35, ветер). Ложу курс на автобусную остановку, находящуюся примерно в километре поодаль и прислушиваюсь к своим ощущениям. Состояние моего здоровья, мягко говоря, ХУЁВОЕ. Покуражились мы с карифаном вчера в полный рост - немного внутривенно, дохуя шишек и очень дохуя водки. Но как ни странно, кое-что помню. Помню то, как я целую одну пиздастую соску, вторую раздеваю, а третья мне уже вовсю хуй надрачивает. Тут кореш задувает мне ахуеннава паровоза, и я запиваю его стаканом водки… Это последнее, что я помню. Иду по тропинке, пошатываюсь, в глазах замечаю забавную регулярность - пять минут вижу нормально, семь минут все двоицца, потом две минуты троицца, потом на полминуты вообще нихуя не вижу (приходицца стоять, ждать, схватившись за голову - кружицца пиздец), а потом все по новой. Преодолев путь до заветной остановки, я ниибано замерз и раз восемь упал, безпезды, ботинки на мне были - просто "мечта скалолаза", ну и конечно плюс мои новые визуальные способности. Хуйня - тропинка была узкая, и я все время падал в сугроб, так что не ушибся, зато в снегу вывалялся заебца, когда подошел к остановке, толпа жаждущих уехать людей посмотрела на меня как на продравшегося сквозь лютый северный буран якута. А хули, попробовал отряхнуцца - лишний раз наебнулся. Забил. Стою на остановке, трясусь от холода и втыкаю неверным взглядом в горизонт, где вот-вот должен появицца спасительный автобус, в который будет ломицца толпа в человек этак триста. Традиционно это "вот-вот" растягиваецца на чуть более часа. Полумертвый от холода, не чуя ни рук ни ног, бросаюсь к подъезжающему ЛИАЗу. Начинаецца борьба за выживание, жестокая борьба, борьба, в которой побеждает сильнейший. Все прекрасно знают, что из толпы, оккупировавшей остановку, в автобус попадет максимум 25%. Двери открываются, и (о чудо!) выходит так, что я оказываюсь ближайшим к манящему теплом проёму. Не щёлкая ебалом, ломлюсь со всех ног, боясь потерять первенство. Но вот тут то и сказываецца моя жестокая судьба. Путь мой неожиданно пролегает через, незамеченный мною, обледенелый бордюр, и я, поскользнувшись обеими ногами, ощущаю кратковременное проявление невесомости, после чего сильнейший удар головой об лед. Мир вокруг вспыхивает мириадами искр, в мозг вонзаецца раскаленная проволока боли, все тело охватывает мгновенная странная вялость. Сквозь оглушительный шум крови в ушах различаю звериный рев надвигающейся сзади толпы. Понимая, что мне пиздец, делаю сквозь жуткую боль в голове отчаянный рывок, пытаясь подняцца с предательски скользкой земли. Совершенно не различая ничего вокруг, чувствую, что мне это почти совершенно не удалось. Но все-таки получилось чуть-чуть приподнять торс над уровнем земли, и налетевшая сзади толпа подхватила мое безвольное тело, зашвыряла, завертела и, очень жестоко ебанув поручнем по яйцам, закинула в автобус. Не берусь описывать, как мне было хуёво первые минуты. Я думал вот-вот подохну. Еле успел кое-как подняцца с колен, как тут же тело мое было плотно облито и вдребезги раздавлено жутким замесом человеческих тел. Я почувствовал себя так, будто я по самый подбородок заключен в чугун. Автобус через пять минут, все же закрыв до конца двери, медленно тронулся с места. Дышать было совершенно нереально, небольшие порции воздуха добывались героическим способом. К тому же воздух через десять минут пути уже состоял практически из одного углекислого газа. Мне было раз в двадцать хуёвее, чем по выходу от кореша. Удары сердца заглушали все внешние источники звука. Взгляд совершенно не фокусировался, да и не до обозрения мне было, я весь сосредоточился на процессе вдох-выдох. Головная боль - нечеловеческая, тошнота жуткая. На четверть функционирующим мозгом (до сих пор диву даюсь, как это я в таком состоянии все так подробно запомнил???) понимаю, что у меня стопудовое сотрясение. Через пятнадцать минут пути отказывают ноги, остаюсь в вертикальном положении благодаря невероятному давлению со всех сторон. Отогревшиеся руки и ноги начинают дико чесацца, но на это мне похуй, больше меня занимает то, что тошнота становицца нестерпимой. В панике чувствуя как блевота крадется по пищеводу, неимоверным усилием фокусирую взгляд и начинаю изучать контингент окружающих меня людей. Как обычно, в числе сильнейших оказалось 70% - бабки. Ебучие старые бабки, ахуенна толстые, и ахуенна вонючие пидарасы женского пола (как же я их ненавижу!). До дверей метра три. Протиснуцца сквозь слои жирных раздавленных друг другом тел - из мира фантастики. Еле ворочая языком, трачу драгоценный воздух на невнятную фразу: "…вы не выходите?.. бля… разрешите пож… мне хуево…" Слова, ясен хуй, не возымели никакого эффекта. Все, чувствую, организм мне неподвластен. Меня рвет. Рвет прямо на стоящую рядом сгорбленную и особо массивную представительницу женского пола далеко немолодого возраста. Как могу сдерживаю себя, потому получается почти беззвучно, бабка, ничего не подозревая, продолжает стоять отвернувшись. Я не моргая смотрю, как по ее широкому горбу скатываецца солидная порция густой и на редкость отвратительной блевотины. Когда остаецца пара сантиметров до места, которым бабка упираецца в мой живот, у меня вдруг включаецца какой-то второй источник сил. Страстно не желая марать свою дубленку, хватаю бабку за плечо и рывком разворачиваю ее боком. Стремительно ринувшись в образовавшийся кусочек свободного пространства, не тратя дыхания ни на какие извинения, начинаю, извиваясь, как гусеница, которую кусают муравьи, протискивацца к выходу. Я спешу - во-первых, мне надо срочно определять куда-то новую порцию блевоты, а во-вторых, поскорее уйти от бабки в зону недосягаемости. По-моему, она даже пыталась уебать мне, но не дотянулась, попала кому-то другому, но точно не могу это утверждать. Усилиями титана, отшвыривая ебучих старух, продираюсь к двери. В глазах опять туман, в ушах шум, ноги предательски подгибаются. Нашариваю над дверью кнопку экстренного выхода и изо всех сил вдавливаю ее, молясь, чтобы она работала. На этот раз мне нереально везет. Автобус останавливаецца, дверь открываецца, я вываливаюсь. Мучения мои не кончаюцца. Я падаю на колени возле открытых дверей, и весь автобус, полный пидарасных старух и припизднутых чмырей, смотрит со стороны моего очка, как я блюю. Бля, держу пари, что половина этих уёбков пыталась рассмотреть какого цвета блевотина. Членососы хуевы. Только минуты через полторы, когда я совершенно выдохся от отторжения внутренних заполнений моего организма, а водила-пидар насмотрелся в зеркало заднего вида на мою блевоту, двери с ибуче-раздражительным скрипом закрылись, и роковой автобус двинул прочь. То что было дальше, опишу коротко. Меня поднял с колен какой-то сердешный мужичок и помог добрацца до ближайшего медпункта. Там меня осмотрели, поставили диагноз, и определили в районный стационар, где в унылой палате на сомнительной чистоте больничной койке я провел очень долгий и очень невеселый месяц. Точный диагноз уже нихуя не помню, помню только, что какое-то нетривиальное сотрясение головного мозга, но это уже не суть. Вдобавок я весьма подзаибался объяснять, откуда в моей крови были обнаружены наркотические препараты. Хотели ссуки на учет в наркодиспансер поставить, еле отмазался, благо главврач понятливый попался. Такая вот вышла веселенькая история…

Так вот, увожаемые падонки, падобнайа хуйня са мной приключалась далеко не в еденичных случаях, и этат случий далеко ни самый йаркий. Я считаю, что давно вправе залупицца на все наши гарацкие ПАТП вместивзятые. Еще парачка таких прапитанных ибучим нивизением историй, и йа начну претворять в жизнь серию тирактав, план каторых уже разработал. ПАТП падут в руинах одно за другим. Нехуй этим уёбкам портить здаровье нормальным падонкам.

ИЯФ 09.04.02