Он открыл глаза, но это не помогло. Вокруг была непроглядная тьма. Сосредоточился на последних воспоминаниях и перед внутренним взором всплыл образ бледной девушки со странным, неживым взглядом. Ночной клуб, лошадиные дозы спиртного, какое-то колесо, купленное у клубного барыги и тут же проглоченное, потом она… Танцуют, целуются, он хватает ее за жопу, запускает руку между ног, не обращая внимания на парочки вокруг,занятые тем же самым. Между ног у девушки почему-то холодно, пальцы натыкаются на сухую, шершавую кожу наружных губ… Но ему похуй, он готов засадить хоть в дыру в заборе… Какая-то подворотня, она прижимается к нему, прикосновение холодных губ к шее, резкая боль, сменяющаяся блаженством, затем темнота… И темнота сейчас.
  Он попытался поднять руку, но у него не получилось. Тыльная сторона ладони наткнулась на колючую, липкую поверхность неоструганной сосновой доски. Втянул ноздрями воздух. Пахло смолой, формалином и землей. Он под землей. В гробу. Его не накрыла истерика, он знал, что делать. С легкостью разорвав бинты, удерживающие его руки скрещенными на груди, он уперся ладонями в крышку гроба и надавил. Доски затрещали, внутрь хлынула сухая, глинистая земля, забивая рот, ноздри и глаза. Но это не важно, теперь ему совершенно не надо дышать. Несколько могучих рывков и его голова оказалась над поверхностью земли. Подтянувшись на руках, он выбрался из могилы, потеряв один ботинок, брезгливо отряхнул костюм, поправил галстук и осмотрелся.
  Была глухая ночь, небо заволокло тучами, но ему это совершенно не мешало: все вокруг было подсвечено зеленоватым сиянием, словно он смотрел в прибор ночного видения. Над головой с уханьем пронесся ярко-красный шар: сова, он видел ее тепло, слышал бешеный стук маленького птичьего сердечка, перегонявшего кровь по жилам… Кровь… Он уже понял, что произошло с ним. Он стал вампиром. Он мечтал об этом с детства, только осилив «Дракулу» Брэма Стокера. Стать бессмертным, сильным, быстрым. Убивать для этого людей? Подумаешь, их и так слишком дохуя и в большинстве своем гондоны редкостные. По нелепой случайности эволюция забросила их на вершину пищевой цепочки. Но ничего, он это исправит! Обостренный слух уловил «Смотрите на НТВ! Сенсации, интриги, расследования…». На другом конце кладбища стоял домик кладбищенского сторожа. Окна были подсвечены мерцанием телевизионного экрана. За тонкими кирпичными стенами угадывалось живое тепло. Облизнув перепачканные глиной губы, новоиспеченный вампир двинулся к нему.

                                                                            ***

  Кладбищенский сторож, дед Вася, крепкий еще старик лет семидесяти, смотрел в экран телевизора и морщился: « Пиздец какой-то, повыпускали петухов сраных! Куда не глянь, пидоросня одна! Сенсации… Один мудак другого офоршмачил и его за то опустили… тоже мне, сенсация!». Налил стакан самогона, запрокинув голову, влил его себе в глотку, занюхал старой шапкой-ушанкой, насквозь пропитанной запахами табака и застарелого пота, довольно крякнул. Ловко выбив из пачки «Беломорину», зажал бумажную гильзу железными фиксами и закурил, с наслаждением втянув в себя порцию крепкого, вонючего дыма.
  В дверь постучали.
- Кого там хуй ночью принес?- пробормотал дед и для гостя заорал,- заходи, открыто, ебанырот!

                                                                          ***

  Приглашение было получено и медлить было бы глупо. Одним ударом сорвав дверь с петель, вампир ворвался в сторожку. Жажда крови застилала глаза мутной багряной пленой. Вперед! Рвать клыками мягкое горло слабого смертного и захлебываясь, заполнять тянущую внутреннюю пустоту горячей, с восхитительным привкусом железа, кровью! Но внезапно все озарилось вспышкой света, в голове загудел колокол и вновь опустилась тьма.

                                                                          ***

- Ну че, очухался, фраер?- над ухом вампира раздался хриплый мужской голос.
  Кровосос увидел пред собой початую бутылку с мутной жидкостью, корку хлеба и половинку луковицы. Он лежал животом на столе, руки за спиной были надежно стянуты тонким стальным тросом, глубоко врезавшимся в запястья. На ногах ощущались такие же путы. Попробовал освободиться, но все оказалось тщетно- сил молодого вампира не хватало, сталь была крепче. Из горла вырвался злобный, утробный рык.
- Ага, рычи, волчара пластилиновый!- усмехнулся дед, поигрывая пассатижами перед лицом упыря,- щас я те зубы повыдергаю и рычать будет нечем. Пасть занята будет!
  С хохотом он вывалил из грязных штанов огромную елду, обезображенную двумя загнанными под шкуру шарами.
- Еще по первой ходке сделал, бабам жуть, как нравится!- дед постучал шнягой об столешницу, та отозвалась глухим звоном сухого дерева,- тебе тож понравится! Ты у меня уже третий такой… И че вас вечно сюда тянет? Опущенки, блять! Тя как зовут? Молчишь? Ну и хуй с тобой, будешь Машкой. У меня баба была, тож Машкой звали… Ох, еблась знатно! Не опозорь славного имени!
  Вампир дернулся назад от раскачивающегося перед лицом хуя, похожего на палицу средневекового воина очертаниями и размером. Лицо перекосило от успуга и брезгливости. Он попытался сползти со стола, но попытка была пресечена хлесткми ударом пассатижами по зубам.
- Ну-ну, не балуй,- погрозил пассатижами дед, одновременно почесывая впалую старческую грудь. На морщинистой коже расплывались синей краской церковные купола и еще какая-то мелочь, до которой упырю в данный момент не было никакого дела.
- А для начала я тя в очко попользую,- лицо дедка сморщилось в сладострастной улыбке,- ты при жизни не баловался? Надеюсь нет, люблю целочек! Правда из очка у вас тухляком воняет, но это ничего. Я специально вазелин буржуйский купил. С запахом клубники! Как по маслу пойдет!
  Зайдя с тыла, дед выхватил из-за голенища кирзача финарь, ловким движением вспорол похоронные брюки вампира и спустил их до колен. Затем сноровисто смазал любрикантом упырячье очко.
- Будет приятно, не стесняйся, кричи!- напутствовал дед Вася, - место тут глухое, кладбище, йобана! Бугогага!
  И под аккомпанемент воплей вампира начал с усилием вкручивать бугристый болт в мертвое, холодное очко…