Роджер Желязны ходил по комнате, внутренне подготавливая себя к встрече со своим редактором, чтобы бы выставить ему счет за многочисленные огрехи, найденные в последней книге внимательными читателями. Подойдя к огромному письменному столу, за который при желании могли бы усесться все его двенадцать братьев, Роджер лукаво подмигнул потертому портрету Берии, висевшему на вновь отделанной восточной стене. Будучи давним почитателем Лаврентьевских выходок, Роджер и сам любил потренировать себя в искусстве стального взгляда. Мимо жирных киосков «Спортлото» писатель всегда проходил медленно, настойчиво вглядываясь в пышные физиономии продавщиц. Но ему постоянно не хватало чуточку терпения и поэтому вместо твердого минутного не мигания голубыми очами получалось что-то зыбкое, невнятное, более всего походившее на тайный испуг или сильное беспокойство. Роджер, в который раз за день, вспомнил об одном важном отложенном деле и, досадуя на свою слабую натуру, нервозно поморщился.

Вдруг в окно заколотил майский дождь, поднимая в воздух уличную пыль. Через несколько минут в комнате стало душно и Роджер, закупорив все окна, включил кондиционер. Кондиционер тихо зажужжал. Сразу же задребезжало стекло в левой оконной раме. Роджер еще немного походил по комнате и, не выдержав напряжения, свалившегося на него так неожиданно и странно, опустился на диван. Сон стал настойчиво стучаться в голову писателя. Посопротивлявшись для приличия минут пять, Роджер сомкнул веки и шумно засопел. Словно бы нарочно в комнату откуда не возьмись (а предположительно из синей спальни) ворвалась муха. Сон писателя был нарушен. День явно не задался. Пришлось садиться за компьютер и дописывать свой новый рассказ, что-то про гуся-киборга, который пересмотрел свои взгляды на жизнь и, отправившись в далекое путешествие к Альдебарану (других звезд Роджер все еще не знал), нашел свое счастья, встретив на маленьком астероиде крохотное кибернетическое зерно…

Роджер открыл глаза. «Ах!» - подумал он, - «Это всего лишь предсонный бред». Муха скакала по белой волосатой ноге писателя. Такое беспокойство не шло на пользу и без того растревоженному сознанию.
- Как бы тебя достать? – вслух произнес Роджер и сам того не замечая, потянулся за бронзовой статуэткой степного орла. – Ща я тебе! – закричал Роджер и что есть мочи саданул себя по левой ноге. В тот момент, когда статуэтка еще не соприкоснулась с телом, Роджер почему-то подумал что это далеко как неумно бить себя по ноге. Но было уже поздно. Писатель проломил себе кость. Нога тут же взбухла. Муха осторожно отлетела в сторону, затем повисев пару секунд в воздухе отправилась к туалету, может быть просто испугавшись, а может быть просто остатки гавна на стенках унитаза гениальнейшего писателя были ей намного интересней, чем окровавленная нога глупого человека. Писатель остался наедине со своим переживаниями.  Муха осталась наедине со своими потребностями.