Я допивал крепкое пиво из горла, после бутылки водки выпитой в три захода, хмельной напиток бальзамом ложился на разгоряченную сорока градусами душу. Худой остановился в метре от меня, покуривал сигарету, ьждал, когда я допью.
- Фуу! – Я опустил бутылку с остатками пива на дне. – Заебца! Худой слышь, чо делать будем?
- Делать? – Макс, по погонялу Худой, усмехнулся. – К кобыле хуй приделать и за мерина продать! Бля.
- Выебать крысу бы, какую. – Я потрогал мудя. – Ща бы я засадил паскуде по самое не балуйся!
  Макс сделал последнюю затяжку и выкинул окурок, не ответив, кивнул и, посвистывая, принялся раскачиваться с носка на пятку и обратно. Он не пил месяцами, зато, когда срывался, бывало, уходил в жесткий запой на две-три недели, вот тогда мы веселились неплохо. Сегодня впрочем, он был трезвый.
  Зато я уже был нормально пьян, крепкое пиво делало своё дело, даже не десятиградусном морозе.
- Ну, чо Кот, куда пойдём? Яйца тут можно отморозит. – Худой пританцовывал на месте.
- Пошли к Зоту, ёпт.
  Мы направились на объект к знакомому пацану, он там трудился охранником. Там всегда можно было побухать и при случае выебать залётную шкуру.

  Мы шли, тупо базаря про тачьки. Я люблю бехи, а Худой говорит, что типа лучше мерса нет точилы. Рождали бля в споре истину.
Вдруг наш мирный бронепоезд резко остановил визг какой-то ёбнутой хуем по лбу шалавы. Она стояла у светофора на одной стороне улицы и пиздила через дорогу на чурку.  На той стороне улицы напротив неё злобно дёргал членами небритый хач.
- Иди ты на хуй! – Орала стерва. – Отъебись от меня пидорас!
- Ээй иды суда. – Чурка был цука совсем нерусский. – Пизда, хуй сасать дам. Сука.
Ну что-то типо того  молвил гордый джигит. Вот бля, почему матом чурки без акцента ругаюца? Загадка, восьмое чудо света нах!

  Шмара увидела нас и, почуяв братьев славян ломанулась просить у нас помощи.
- Ребята можно я с вами пойду, а то урод пристал какойта! – Спиздила тварина.
Этот урод явно её хорошо знал.
- Иди. – Разрешил я.
Потом я немного подумал, в два глотка прикончил балтику и без лишних увещеваний и просьб свалить на хуй запиздил пустой бутылкой в чурку, то ловко увернулся, гавкнул что-то нам в спины и в бессильной злобе принялся пинать ни в чем не повинную урну.
  Пока шли, познакомились с этой кобылой. Блядскую крысу звали Ирина. Молодая крыска, лет немногим больше двадцати. Всё в ней было обыкновенным: внешность, прическа, одежда, разговор. Такая среднестатистическая подстилка для чурбанов.
- Чо с урюком связалась Ирин? – Я начал вдруг злиться на окружающий мир, но внешне это ещё не проявлялось.
- Да я не знаю его совсем, на улице пристал. – Пиздила не краснея, наша новая знакомая.
- Ога, вот пидорас! Чурка ёбаная! – Макс заржал и подмигнул мне.
Я понимал его без слов, надо ебать сучку.
- А чо Иришь давай вина выпьем? – предложил я и приобнял её за талию.
Уговаривать её не пришлось.
Мы купили в ларьке водки, пива и чипсов с сухариками. Вот со всем этим мы втроём заявились на объект к  Зоту.
Зот как только увидел водку и сухарики со вкусом копчёной колбаски сразу аж зашипел от вожделения. Любит он припиздить хуля скрывать, и в трезвяке не раз сиживал. Частый гость у ментов наш друган Зотов.
  Выйдя на улицу из кондейки типо пассать мы с Худым перетерли, кто первый будет в пизду, а кто в ачко хуярить эту крысятину. Мне выпала мандень, да и пох. Оставалось дело за малым – накачать это блядь водкой с пивом до полуахуя. В полном ахуе не люблю баб ебать. Трупы бля.
  Начали пить. Я ей сразу полный пластиковый стаканчик налил водяры, «пей» гаварю, и пиво бутылку на запивку протягиваю. Она въебала, запила и сидит, сухарики точит, точь ф точь крыса бля.
Второй стакан налил. Та же история, выжрала и похнах, не пьянеет курва.
У нас водки пузырь остался. А она ни в одном глазу.
Ну, я тогда не вынес такого бремени бля! С топчана поднялся, взял, молча ключи от душевой, и говорю ей «Ирин пошли са мной». Она чото артачиться вздумала. Не пойду, говорит. Здесь хочу посидеть и к приёмнику с авторадио поближе жмёца. Музыку типо слушать ей охота.
Ну бля тут уж я не выдюжил такого хамства, думал прямо в кандейке устрою ей дискотеку восьмидесятых. Ты чо блядина говорю, ахуела в конец? А ну пошли бля!
Схватил её за капюшон куртки и бля как дёрну на выход, так и выволок на улицу. Тащу её по снегу как мешок. Она визжит! Поцоны подорвались, мол не надо! Нахуй бля! Атвали Худой, я знаю чо делоть.
- Заглохни тварь! – Пытаюсь спокойно сказать, а голос уже предательски дрожит. – Заткнись, сказал мразь!
Она снова визжать! Ту уж я ей впиздил с ноги пыром в живот, там чот булькнуло у ниё и тихо сразу стало, снежинки такие красивые, медленно снег идёт и тишина, ветра нет совсем. Погода новогодняя. Как в сказке. Не удивился бы если дед Мороз со Снегуркой вдруг вышли из-за душевой.
Притащил в душевую. Раздевайся говорю красавица, мыца щас будем. Она снова выступать начала, мол, не дам хуёмаё. Пятаедисятае. Я не такая. Я жду трамвая. В этом всё духе пеля скатина. Ну меня не наебёшь.
Ты чо говорю подстилка чучьмекская. Каму ты не дашь мразина и нах, резко так (а я резкий пацанчик) уебал ей под дыхло и в печень, но не очень, так в пол силы, она согнулась и стоит ртом воздух хватает. А мне смешно. Будто рыба на берег вытащенная. Попалась рыбка ни  хуя не залатая.
Начала раздеваться вроде, я полез в карман в поисках гондона, а как вы хотели? Мразей ебать тока с резиной. Разделась догола и стоит, нечо так сиськи есть. Жеппа. Пизда подбрита. Я её за пизду памацал недолго, палец в дырку запустил и подрочил там немного. Смотрю крыса притащилась немного.
  Я сказал ей ложиться на живот на широкую лавку, на которой мужики раздеваются перед тем как в душ идти. Да раздвинь ноги поширше, говорю.
Она легла, сопит под нос чото себе, ноги развела, мать честная! Каково зрелище мне открылося! В пизду успею вдуть ещо думаю, щас буду перформанс делать.
- Хуй тибе Худой, а не жеппу! – Прошептал я и засадил крысе прямехонько в шоколадный глаз.
Узко бля! Пошло туго, резина мешает продвижению, да ещё шкура эта ебучая как заорёт «Больнаа».
- Молчи тварь, заебла. - А сам дальше толкаю.
Вогнал до упора, чуток погодил и назад, но не до конца, залупу в очьке оставил. И погнал её долбить, хуярю, чую аж через гондон очько её огнём горит. Тренее!
Дура эта есчо пыталась орать. Но я ей с двух рук въебал по ушам и жопа видно стала беспокоить её меньше.
Так продолжалось достаточно долго, но всё хорошее, когда-либо кончается. Я вытащил хуй из ейной жопы с полным кончи гондоном, гондон был в коричневокрасном каком-то мазеве весь, фу бля.
Бля, как до него докасываться? Я приказал этой шлюшке снять с моего хуя презерватив и выпить содержимое. Она безропотно подчинилась.
Дальше мы ебали её уже втроём, то по очереди то вместе, засовывали ей и в рот и в жопу разные предметы, бутылки. Я засунул ей в пизду кулак и вращал им там до тех пор, пока она не начала орать от оргазма и, вынув его оттуда с удивлением обнаружил ладонь всю в женской конче.
  В конце концов, в своём желании глума я вспомнил момент из фильма про немцев, когда в концлагере обливают из шланга голых баб.
Я повторил эту процедуру с нашей жертвой, поставил её у стенки и, взяв шланг, принялся поливать её водой под сильным напором. Это было смешно видеть. Как она падала, вставала и снова падала, с полубезумным уже выражение на пьяном лице.
  Мы вволю поглумились в ту ночь. После освежающего душа я приказал девке одеться и валить на хуй пока я добрый. Она всё это быстро проделала. Наскоро вытерлась какой-то тряпкой и, одевшись, свалила за ворота.
Я ёе предупредил. Чтоп не пиздила, а то вырву ей прямую кишку и печень и сделаю из всего этого бутара печёночную колбасу. Ням-ням! Ыгыыгы.
  Так мы учим подстилок.

14.05.2008. Т.М.