Как же я счастлив! Я прошел сложнейшее собеседование на работу. Меня приняли в одно из крупнейших Объединений Советского Союза и не куда нибудь, а в Отдел Главного Конструктора Объединения! Аж страшно подумать, но я буду работать в Аппарате Управления Объединения, которое насчитывает 23 громадных предприятия, разбросанных по всей области и 40 тысяч рабочих! Мой молодой моск уже рисовал картины головокружительной карьеры, горы сопутствующих этому ништяков и прочее, прочее. Всего черехз два года обещали квартиру дать. Двухкомнатную!

И вот, настал тот самый, первый день, с которого начинается новая, светлая жизнь советского инженера-конструктора. Подхожу к пятиэтажному, очень ухоженному зданию, поднимаюсь на четвертый этаж (меня после собеседования подробно проиструктировали когда, куда и к кому идти) и подхожу к заветной двери. Сердце бешено колотится. До чего же интересно все то, что происходит с тобой впервые.
Вот я впервые открываю дверь. Вот мой первый шаг в КБ. Вот я впервые здороваюсь и быстро окидываю взглядом все помещение. Первое, что бросается в глаза - это огромные окна, почти от пола и до потолка и вдоль всего просторного КБ. Вдоль окон, в ряд, стоят новенькие импортные кульманы. Я таких красивых и современных кульманов не видел даже в киевском филиале ВНИИТЭ*. Там были те допотопные, еще со времен Татлина и Родченко, а здесь - такое новье, такая роскошь! Справа от каждлго кульмана стояла тумбочка с выдвижными ящичками. Тоже все импортное. Как потом оказалось - все оборудование было немецким, закупленным за валюту. Помещение просторное и светлое.  В общем, такое КБ я видел только на заграничных картинках. Я был в полном ахуе и восторге.
Мне предложили пройти напрво в самый конец КБ. Там был кабинет Главного Конструктора.

Иду по ковровой дорожке в направлении открытой двери Главного. Вижу, как он сидит за громадным столом, прямо напротив дверного проема и смотрит на меня. Представительный мужчина с сединой, в костюме и галстуке, с лицом, которое сразу располагает вас к доброй,  дружественной беседе. Вхожу в его кабинет. Перед ним на столе штук пять телефонов, а над его головой висят две большие фотографии в золоченых рамах. На одной фотографии  - Горбачев без пятна на лбу, а на другой - Брежнев в засос целуется с каким-то старым маразматиком. Маразматика я не узнал. Ни на кого из Политбюро он не был похож.
Главный Конструктор сонно смотрит на меня, но я вижу, что он мыслями где-то далеко-далеко. Как говорится: отсутствие всякого присутствия.
"Сфинкс" - подумал я, а сам говорю:
- Здравствуйте Николай Николаевич! Я такой-то и такой-то и с сегоднешнего дня зачислен к вам в КБ молодым специалистом.
Главный, не шелохнувшись, опустил-поднял брови в знак приветствия. И смотрит на меня. Все это в гробовой тишине. Слышно только, как рейсшины двигаются по кульманам и шорох карандашей по ватману. Я жду, что же последует дальше. Нетрудно догадаться, что он начнет меня расспрашивать о моих знаниях технического и машиностроительного черчения, о начертательной геометрии и прочей конструкторской хуйне. Но он только указал мне, поведя бровями на кресло, слева от его стола.
- Можно сесть? - я попытался разгадать движение его бровей.
Его брови опять опустились-поднялись в знак согласия. Я сел. Он уже был слева от меня. Опять неловкая пауза. Сфинкс, выйдя из нирваны, не меняя позы и глядя прямо перед собой, вдруг, лениво так, заговорил:
- Косишь?
Я лихорадочно огляделся. К кому он обращается?! В кабинете никого, кроме нас не было. Мой моск моментально закипел.
- Извините, Николай Николаевич, я не понял вопроса.
Он повторил:
- Косить умеешь?
- В смысле- "косить"? Косить от армии, что-ли? Извините, но я не понимаю...
Сфинкс указал бровями в левый от него угол кабинета. И только теперь я увидел, что в углу стояло пять или шесть кос. Да-да, тех которыми траву косят, только лезвия были сложены вдоль держаков.
- А-а-а, - сообразил я наконец,- нет, не умею я косить совершенно. Я городской. Но как косят другие - видел, -поспешил я реабилитироваться. А сам тихонько охуеваю от сюрреализма происходящего.
Только теперь Сфинкс повернул голову ко мне и просканировал меня взглядом. Его брови были в удивлении подняты, а в глазах появилось присутствие. Он смотрел на меня так, как будто я только-что вышел из летающей тарелки. После долгой паузы он тихо, как бы сам себе, произнес:
- Виктор.
- Меня зовут не Вик... - начал было я, но осекся, так как услышал из КБ голоса,  которые по эстафете от кульмана к кульману,  вглубь помещения передавали:
- Виктор, на ковер! Виктор, на ковер!
Через какое-то время в проеме двери, вальяжно облокотившись о косяк, нарисовался Виктор - молодой долговязый брюнет в очках и с ватой в ухе. Сфинкс вяло поднял на него глаза и сказал:
- Виктор, как тебе это нравится? Наши кадровики над нами издеваются  что-ли? Я же им сказал, что нам в отдел одного косаря не хватает, а они кого прислали? Он же косить не умеет! Что мне с ним делать?
Виктор посмотрел на меня сверху вниз и говорит:
- Ну-ка встань.
Я поднялся с кресла. Виктор подошел ко мне вплотную, приставил свое плечо к моему, примеряя что-то и изрек:
- Не, ну по росту он нам как-раз подходит. Видите, он ниже меня всего на два сантимметра.
Сфинкс аж заулыбался:
- Ладно, его рост - огромный плюс, а косить научится, никуда не денется. Давай, Виктор, вводи его в курс дела, а я уехал на комбинат.
Он встал, вышел из-за стола и, улыбаясь, протянул мне руку для рукопожатия:
- Ну, молодой специалист, считай, что ты уже влился в наш коллектив. По росту ты нам как-раз подходишь. Но если не научишься косить, то придется тебя уволить за профнепригодность. Ты женат?
- Да. Жена и ребенок.
- Это хорошо. Значит косить научишься. Из-за квартиры ты будешь очень стараться, не так как наш Славик.
С этими словами Сфинкс ушел. А Виктор, тут же взял надо мной шефство и повел знакомиться с сотрудниками и вводить в курс дела.
Он подводил меня к каждому кульману и говорил:
- Это Люба. Инженер-конструктор второго разряда. У неё зарплата больше, чем у меня на десять рублей, хехе.
Рукопожатия, расшаркивания. Идем дальше. Подходим к кульману за которым никого нет.
- Это Славик. Отсутствует уже три дня без уважительных причин. Главный сказал, чтобы он лучше не попадался ему на глаза.
Идем дальше.
- Это Игорь. Инженер-конструктор первого разряда. Зарплата как у меня.

Так мы обошли почти всех, за исключением нескольких отсутствующих. Всего в КБ было 11 человек, включая Главного.
Наконец, Виктор подвел меня к последнему кульману и сказал:
- Это твой кульман. Это твоя тумбочка. Располагайся.
Он отошел на минутку и вернулся с полными руками разных ништяков.
- Это тебе две пачки карандашей. Кохинор! Вот две резинки той же фирмы. Вот кнопки. Вот ГОСТы, вот справочники по черчению. Вот твоя готовальня.
Ебать, какая большая и красивая готовальня - черный, бархатный футляр. Мечта просто!
- Виктор, мне и одной пачки карандашей хватит с головой.
- Во-первых, одну пачку ты уже сегодня спиздишь домой. А во-вторых - второй пачки карандашей тебе хватит на три дня работы. Я же не могу так часто отрываться и выдавать тебе карандаши - у меня зарплата меньше, чем у Любы на 10 рублей, гыгы!  Да, а готовальню береги! Это немецкая, дорогу-у-у-щая-я-я! Никогда не забывай закрывать её в тумбочке на ключ. Игорь любит пиздить балеринки. У него пятеро детей и они балеринками кружочки рисуют. У нас у всех в готовальнях не хватает балеринок.
Я выбрал момент, когда Виктор сделал паузу и спросил о том, что не давало мне покоя уже полчаса:
- Виктор, а почему я должен уметь косить? Да и где тут в городе косить?
Виктор присел на мою тумбочку и, подняв указательный палец вверх, сказал:
- Потому-что ты - коструктор! А в нашем Объединении конструктора  - косят, а бухгалтера - переворачивают покос.
Мы оба рассмеялись. Я  - от того, что почувствовал, как медленно схожу с ума, а он - от собственного остроумия.
- Виктор, а если серьезно? - уже ни на что не надеясь, спросил я.
- Да все просто. Мы шефствуем над колхозом "Путь к разрухе". У них всегда некому косить, а так как этот колхоз поставляет нашему Генералу молоко, мясо и овощи, то мы обязаны им помогать. Заготовка сена - это архиважно. Наш Генерал и его семейство очень молоко любят. Из колхоза ему каждое утро домой парное привозят.
- А кто такой "Генерал"?  - не унимался я.
- Генерал - это наш Генеральный Директор. Герой социалистического труда, Два ордена Ленина, ветеран ВОВ. Сам Брежнев его расцеловал, награждая наше Объединение Почетной Грамотой, а его -  очередным орденом. Видел у Главного в кабинете фотография висит?
Теперь я уже знал, кто тот маразматик, обласканный самим Брежневым. Потом я видел эту фотографию в каждом кабинете и в нашем музее Трудовой Славы.
- Виктор, - воспользовавшись разговорчивостью собеседника, я решил выяснить уже все до конца, - а какое значение имеет мой рост? Кульманы ведь легко регулируются одним нажатием педали?
- Понимаешь, - он замялся, видимо подбирал слова, - наше КБ - это еще и похоронная команда. У нас в этом пятиэтажном здании работает двести человек - управленцев. У каждого огромная родня. Родственники мрут почти каждый день. Кстати, завтра мы едем на сенокос, а послезавтра у нас похороны. У Главбухерши свекровь ласты склеила, гыгы.
- Это все понятно, но при чем тут мой рост? - не унимался я.
- Мы, конструктора,  всегда гробы носим на похоронах. Если кто-то будет ниже, или выше, то гроб будет лежать на плечах с перекосом, или вообще ебнется на землю. Один раз такое было. И нести его так в десять раз тяжелее. Теперь понял? Кстати, видишь вон ту пачку ватмана под стеной?
Я посмотрел и увидел на отдельном столе лежащие стопкой, в метр высотой, пачки ватмана.
- Ничего себе, сколько добра! - радостно воскликнул я. - У нас, студентов -  это был такой дефицит - на вес золота, а тут такие горы!
Виктор говорит:
- Будешь пиздить домой, то много не набирай. Штук десять за один раз. Вахтеры внизу секут, если ты толстый рулон несешь. А на тонкий никто внимания не обращает.
Я даже не собирался ничего пиздить, но на всякий случай, кивнул Виктору, что, мол, понимаю...
(продолжение следует...)

*ВНИИТЭ - Всесоюзный Научно Исследовательский Институт Технической Эстетики.

Всекда рядом,

Дедужко Панас.

17 Апреля, 2008