Они встретились возле стеклянных дверей: молодой парень с борзым взглядом под всклокоченной прической и хмурый брюнетистый мужчина в пальто мышиного цвета.
- Чо, бля, - сказал борзый. – Лаве принес?
Мужчина вытащил из кармана конверт, с ненавистью сунул парню в руки.
- Все-таки ты гандон, Ваха, - с акцентом сказал он. – Мы так не договаривались. Ты зачем меня своей писаниной на весь инет обосрал? Звонки эти дурацкие… Ничего придумать лучше не мог?
Тот заржал, свойски хлопнул мужчину по плечу.
- Да ладно тебе, Сфинкс… Сам-то чё загнул – «обрезанный айзербайджанский хуй». Я чё, баба что ли? Думаешь, мне интересно знать, обрезанный он у тебя или нет?
- Автоматически получилось… - оправдывался тот. – Понимаешь, у нас, у персов, так принято – враг должен сосать хуй. И что я сделаю, если он у меня реально обрезанный?
- Не знал, извини. Ладно, давай по делу. Отчет Мандалы видел?
- О «Гастарбайтере»? Да, нормально так отписала.
- Как пошли продажи?
- В гору.
- То-то! – Ваха многозначительно поднял палец вверх. – А то бы дрочил на своем литпроме…
- Не трожь святое!
- Ладно, ладно… - парень кивнул на дверь. – Пойдем или как?
- Нельзя, - в мужчине под серым пальто проснулась восточная гордость. – Надо тебе под глаз хоть фонарь поставить - у нас, у персов, так принято. Бум Шанкар!
- Э! Ты чё? Совсем обалдел, колумнист хренов?
- Да шучу я, - на лице мужчины первый раз показалась скупая улыбка. – Так пойдем, без фонаря. Но – чур, сегодня ты платишь.
- Да без проблем, братан!
Они вошли внутрь. Сегодня они будут пить пиво со Старой Пелоткой. А потом перейдут на водку, будут крошить сигаретный пепел на стол, сидеть в обнимку и плакать, а Сфинкс начнет жаловаться на гяуров-москвичей и пытаться научить Ваху старым восточным песням, которые когда-то пел ему друг детства Аннанепес. Пьяненькая Пелотка технично свалит ближе к полуночи, а друзья станут ловить такси, изредка отвлекаясь на поблевать… «Но ежели порассудить, то, может, и дивиться нечему: сколько уж веков нет ничего нового под солнцем и под луною…»