Когда я был мелким, сопливым и песдопротивным спиногрызом, особово выбора кем же, сцуко, стать, когда я вырасту, передо мной не стояло. Хуле, Терминаторов всякех на чорно-белых кинескопах тогда ещо нихуя не мелькало, за словечки типа «топменеджыра» легко можно было по еблету ранцем с гантелей внутри словить, а за «спайдермена» и таво круче – с пионерским галстуком навсегда распрощаццо, с попутным исправлением прикуса. Все нормальные внучата Ильича тогда стабильно в космонавты готовились, с редкими вкраплениями РобинГудов. Остальные песдюковские мечты колебались между педальным мапедом и йоблей Алисы Селезневой, но это как бы так – промежуточные планы, разогрев перед стрельбой из лука по Нотингемскому шерифу и байконурскими веселыми стартами.

Насчет Алисы и мапеда – я был песдец каг солидарен с остальной пионерией, но вот перспектива парить свою савеццкую тушку в каких-нибудь Шервудских лесах, меня как-то напрягала. И уж тем более - жрать в невесомости всякую ебалу из тюбиков, позвякивая бестолковкой об иллюминаторы при каждом неосторожном пердеже. В-общем, мне чего-нибудь папроще тогда хотелось – гаишнегом там стать, или спекулянтом каким… А выбрать не мог никак – хуле, и фуражку с хлястегом хочеццо, и жувачек халявных.

А тут еще мультег увидел, про то каг ботанег-задрот Ивашка из дварца пионэров песдюлей всей Бабо-Ягиной кодле выписал, и понял – вот оно. Ясен хуй, не в том смысле, што решил вырасти в пузатого очкарика с огнетушителем в барсетке, а в том, што понял - похуй, с кем там тебя жизнь нос к носу свела – с той самой престарелой поклонницей Альцгеймера, или с отмороженным бройлером Дыней из бандитсково девятого «Бэ». Главное голову не терять – остальное ниибёт, прорвемся.

И вот иду я значет борзый такой, ранец по дороге волоку. А хуле, на плечо ево хуй закинешь – я ж туда все, чо у бати в шкафу нашел, засыпал. Начиная от ржавых пассатижей и заканчивая киллограмовым паяльнегом. А чо, ведь хуйевознает, чо там впереди ждет? И тут оппа - Дыня как раз навстречу с братвой своей песдует. «Слы,» - говорит, «песденыш, а нука иди сюда…» И не съебешсо от них никак – во-первых, они аж на четыре класса старше, во-вторых портфель сцуко за коряги цепляеццо не хуже якоря от «Авроры», а в третьих – я ж бля крутой теперь, Ивашка-под-простоквашкой в сторонке на магниты свои нервно дрочит. Щаз типа придумаем чо-нибудь, и песдец вам, фулюганыблять. Только вот пока я думал чо делать – сначала Дыне паяльнеком по башне йобнуть, а потом остальным пассатижами зубы повыдергивать, или наоборот – они, педоразы такие, взяли и весь процесс обосрали. Отпиздили, деньги с портфелем отобрали и съебались куда-то. Ну и каг тут с ними крутым джыдаем станешь?

Вылез я из-за забора, колючки из-за шиворота повытаскивал – и за ними по –пластунски вдоль ограды ебанул. Люди косяццо идут, собаки целой толпой рядом бегут и за жопу укусить по очереди пытаюццо – а мне похую, я разведчег и ниибет. Смотрю – в сад заброшенный попесдовале. Кое-каг от собак дрыном отмахалсо, поближе к ним подполз – вобля, портвейн суки пить собралесь. Пузырь на стол поставиле, яблок кислых нарвале, сидят, в портфеле мойом ковыряюццо, ржут чо-то. Ну, думаю, гидроцефалы, держитесь. Правда чо с ними сделать, я ещо нихуя не придумал, но на ближайшую к ним яблоню на всякий случай забралсо. И тут вижу – Федос мимо кустов песдует. Он месяц всего как освободилсо, синий весь сцуко, зубы чорные и еблет зверский – песдец просто ходячий, а не Федос.

А я тогда фонтастеку ахуенно уважал, сижу, мечтаю – вот бы щаз Федосу этому телепатией моск поткорректировать, штобы он этих щеглов кулаком отпиздил… И посыл ему такой – «Атпи-и-и-и-зди Дыню, Федос, атпи-изди Ды-ы-ыню…» Федос шол-шол, хуяк – остановился и репу давай чесать, а сам по сторонам башней со скрипом крутит. Постоял чуток, только дальше идти собралсо – я ему покрупней посыл ебанул, а тут Дыня ещо заржал погромче – гондоны наверное в портфеле нашол. Федос смотрю – ебло перекосил, глаза выпучил и с треском через кусты к ебланам этим ломанулсо, они еле портвешок спрятать успели. Подбегает к ним такой, глазами сцуко во все стороны вертит и костяшками на руках щолкает.

Ебланы смотрю с лица побледнели чуток, сидят, молчат, только с яблок неспелых попердывают тихонечко. Молчали, молчали, и тут Дыня контакты решил наладить – типа, «З-зздаров-ва, Ф-фидос, а м-мы вот тут эт-то… яб-блочками балуемсо…» Федос на яблоки на столе посмотрел и аж пену пустил: «Яблочками? Балуетесь блять?» и – хуяк Дыне в репу. Тот аж кеды потерял, пока в кусты кувыркалсо. Остальные ебланы по лавкам растеклись, мимикрируют вовсю, только запах их палит чуток. Федос постоял-постоял, остыл немного, и дальше по своим делам двинулсо. А мне-то обидно – хуле он одного Дыню отпиздил? Ну я ему самый мощный посыл, который у меня был, вдогонку и ебанул.

От Федосовского рыка аж яблоки с птицами на землю осыпались, не дожидаясь осени. Ебланы тоже с лавки попадали и вроде каг на сйобки стартануть намылились, но самую малость опоздали – Федос их, пока они низкий старт принимали, той же лавкой и окучил. В стопочку их сложил, каждому в зубы по яблоку вставил, пинками равновесие подкорректировал, полюбовался на натюрморт – и съебалсо довольный, портвешок из горла прихлебывая. Тут уж я его спокойно отпустил, никаких посылов. Тем более яблоки-то осыпались – а с чем ещо я телепатию ему в голову передам? Не стал я в него в-общем больше яблоки кидать, подождал пока ебланы с Дыней во главе очухаюццо, зубы в пакетег соберут и по домам съебуццо. Как сыбалесь - с яблони слез, портфель подобрал и тоже домой двинул, пока батя в шкаф не заглянул и паяльнег мне куда нибудь в жо за шиворот не засунул нагретым.

А через неделю иду опять по улице – смотрю, бандформирование покоцанное на костылях навстречу песдует. Дыня меня увидел – и опять за своё: «Флыф, пефдюк, иди фюда» и все такое. Я сначала очканул канешно, потом смотрю – он опять пра деньге песдит, про Федоса ни слова. Ну, думаю, не попалили. И говорю долбойобу этому – типа слы, баранбля. Те прошлово раза штоле мало? Не отъебешсо – я Федосу скажу, штоб он тебя вапще под березку прикопал, а не просто атпиздил как в прошлый раз. А сам жмурюсь и съебаццо готовлюсь – страшно же блять… Но ничо – Дыня смотрю белее гипса своего стал, костыли поронял, стоит еблом поломанным щолкает, извинения бармочет… Помирились в-общем. Пока Федоса опять менты за яйца не прижали, Дыня не то што деньги у меня не отбирал больше – так ещо и пизды давал козлам всяким, на которых я ему указывал.

Таг што камрады, спорт  - он конечно, беспесды важен. Но про мозг забывать тоже не стоит, потому что на любого боксера всегда найдеццо каратист с монтировкой, а какой-нибудь хитрый дрищ с усиками – иногда целым странам песды выписать способен. Лично я сегодня бухну за разумный компромисс между спортзалом и библиотекой.