глава 1. n/a
глава 2. n/a
глава 3. n/a
глава 4. http://www.udaff.com/creo/84384.html
глава 5. http://www.udaff.com/creo/84493.html
глава 6. http://www.udaff.com/creo/84537.html
глава 7. n/a

Так нальем же в бокалы чернила и клей
И осушим их залпом за наших гостей!
Вина с пеплом мешай, веселись до утра!
Девяностожды девять ура!
(Льюис Кэрролл)

Я отрешенно смотрю на проплывающую за окном улицу. Мне не верится, что на календаре декабрь, и на одной шестой части суши лежит снег. Когда (если?) выберусь отсюда, первое, что я сделаю – пойду в отпуск за свой счет. Уеду как можно дальше на север. Туда, где собачий холод, тоскливо воет вьюга и лежат огромные сугробы.

* * *

... долговязый хипхопер с дредами и похотливой ухмылкой томно воркует по сотику со своей чиксой. Видит условный сигнал с противоположного перекрестка. Замолкает на полуслове. Прячет телефон, переходит на другою сторону улицы и садится на мотоцикл.

Хипхопер мчится по прямой как стрела пустынной трассе, к центру города. Внезапно замечает впереди толстого иностранца в гавайской рубашке, одиноко ждущего зеленый на светофоре. Хипхопер стискивается зубы, пригибается к рулю и начинает читать молитву.

Толстяк молниеносно выбрасывает вперед короткий железный прут, выломанный из садовой решетки. Прут заклинивает в спицах колеса. Хипхопер кувыркается через руль, пролетает метров пять и врезается головой в тумбу ограждения. Во все стороны разлетаются мозги. Толстяк оглядывается по сторонам – на ночной улице нет ни одного свидетеля. Борясь с одышкой, уходит прочь.

Завтра в местной газете появится коротенькое сообщение о дорожной аварии.
Белый Король E3 берет Черного Слона E4.

* * *

Собственным примером я доказал, что насилие – не выход. Я не изменил своим принципам. Я не опустился до участие во всеобщей вакханалии безумия. Ни разу не принял бой, и не пролил кровь. Пусть я не воин, я крыса. Я делал единственное, что мне оставалось в данных обстоятельствах. Спасая свою жизнь, уворачиваясь от пуль и прижимаясь к земле, под шквальным огнем я пробирался вперед, к свету в конце туннеля. И я победил.

* * *

... худенькая молодая официантка курит у входа в кафе. Что-то весело напевая себе под нос, мимо нее вприпрыжку пробегает девчушка с двумя трогательными хвостиками на голове и разноцветным рюкзачком «hello kitty» за спиной. Чуть замедляет шаг. Не успев ничего понять, официантка роняет сигарету и оседает на пол. Продолжая напевать, девчушка исчезает за углом.

Менее чем через минуту вокруг неподвижного тела собираются сердобольные граждане. Разбивают специальным молоточком стекло, срывают со стены оранжевый рюкзачок первой помощи, начинают делать электрошок, массаж сердца и дыхание рот в рот. Кто-то вызывает скорую.

Вскрытие покажет смерть от сердечной недостаточности.
Черная Королева G3 бьет Белую Ладью A3.

* * *

Мое такси останавливается возле 2-го международного терминала. Остался последний, самый опасный рывок. Я расплачиваюсь и опасливо выхожу из машины. Лицу непривычно прохладно – утром я сбрил косматую бороду.

Король без королевства, последний боец – толстяк в гавайской рубахе, как часовой, одиноко застыл у центрального входа. Last man standing. Напротив него так же неподвижно стоит клерк (когда он наконец-то погладит свой костюм?). Как два сфинкса, они не отрывают глаз друг от друга. Они похожи на двух ковбоев, готовых к дуэли – вот-вот из кобур выпрыгнут револьверы и начнется пальба. Не хватает только шаров перекати-поля и финальной темы «For some dollars more». Силы явно неравны, но я не собираюсь вмешиваться. Я сам по себе.

Желаете убивать и умирать ради общей цели? На здоровье. А я по-быстрому сваливаю отсюда. И мне плевать, кто победит. Я стараюсь не думать о тех, кто прикрывал меня и заплатил за это своей жизнью. Я же не просил их об этом?

Я торопливо перебегают пустое пространство и ныряю в стеклянные двери, мимо толстяка. Пока он жив, никто не попадет внутрь.

* * *

Бессильно стиснув худенькие кулачки, прижавшись горячим лбом к толстому стеклу, девчушка с двумя хвостиками обреченно провожает меня взглядом из лифта соседнего здания. На полу у ее ног лежит мертвый рабочий в синей робе. Он добровольно встал под удар и спокойно принял смерть. Это была ее роковая ошибка. Прозрачная кабинка спускается слишком медленно. Она уже не успеет.

* * *

... мои руки чисты ... моя карма чиста ... моя совесть чиста ...

Все уже позади, но я не могу унять нервную дрожь. И избавиться от неприятного осадка в душе.

... мои руки чисты ... моя карма чиста ...

Продолжая заниматься интеллектуальным онанизмом, я поднимаюсь на верхнюю галарею, подальше от людей. До начала регистрации еще полчаса. Трясущимися руками безуспешно пытаюсь вскрыть пакетик с карамельками. Внезапно плотная упаковка лопается, и разноцветные шарики с веселых стуком рассыпаются далеко вперед по узкому проходу. Прямо под ноги пожилому темнокожему иранцу, с затравленным видом напряженно смотрящему в окно.

... мои руки чисты ...

Иранец оборачивается на звук и видит меня. На его лице отражается неподдельный ужас, словно он узрел ангела смерти. Он резко бросается в сторону. Я пытаюсь крикнуть, что не причиню ему вреда, что я вне игры, чтобы он посмотрел под ноги! – но не успеваю. Он наступает на карамельку, опрокидывается назад и с хрустом ударяется основанием черепа об острый угол.







* * *

Двое сидят на заплеванном полу подземки, не обращая внимание на ноги пешеходов в метре от них. На доске осталось всего пять фигур.

белые: Король G6, Пешка E7
черные: Король G8, Слон F6, Королева D5

Эндшпиль подходит к развязке. Парень с козлиной бородкой торжественно двигает вперед последнюю уцелевшую белую пешку, E7 – E8. Именно ей выпала честь завершить виртуозную партию. Похожий на дервиша старик огорченно хмыкает и кладет на бок черного короля G8. Шах и мат.

Бродяги собирают фигуры, поднимаются на ноги.
Учтиво поклонившись друг другу, растворяются в толпе.

(fin)