…прошу прикурить. Снисходительно осматривает меня и небрежно щёлкает зиппо в золотом корпусе. Из-под манжета нехотя выглядывает Ролекс.
Ну-ну, сучара, через полчаса ты посмотришь на меня иначе.

В конце декабря мы, из-за ерунды рассорившись с подругами и нормально набравшись пивом, закатились в игровой зал. Тонна баксов, собранная на встречу нового года, была с нами и то ли от этих денег, то ли от досады на ссору с девчонками, а может от выпитого мы были уверены в удаче.
Не прошло и часа как мы оказались на нулях. В деньгах мы полностью зависели от родителей. Через полгода, по окончании школы должны были учиться на юрфаке местного университета. Наши отцы оплатили весь курс обучения, да и вступительные с последующими сессиями – не вопрос.

Морозный воздух уже освежал наши разгорячённые головы, когда из-за ещё не успевших закрыться дверей зажурчал непрерывный ручеёк падающих жетонов. Повезло пареньку, сидевшему на пару автоматов правее от нас

Отцовская заначка, случайно обнаруженная Витькой, облазавшему все углы дома в поисках укромного места, где можно было спрятать диск с видео, на котором мы отжигали с девчонками летом у меня на даче, была уже у него.

  Уверенность в выигрыше таяла вместе с ускользающей заначкой. Обменяв последнею тысячу на жетоны, мы старались не смотреть друг на друга.

Мороз усиливался. На ночных улицах не было ни души. Перед глазами стояли насмешливо-презрительные рожи охранников. Злость и отчаяние сменилось безграничной ненавистью к этим скотам.
-Всех ссук замочил бы,- не оборачиваясь ко мне, куда-то в ночную пустоту хрипло шептал Витька.

Деньги нужно было доставать как можно скорее. Сумма была внушительной, да и Витькин отец, слывший мужиком горячим, обнаружив пропажу, едва бы стал напоминать о морально-нравственных нормах. Скорее бы в сердцах покалечил.

Михон, сваливший на завод после девятого, сейчас сидел вместе с нами у Витьки.
-Да не, какой ствол! Охуели, что ли. Мужик, рассказывают, года три назад делал глушители на макары, так ему пятерик впаяли. Кастеты делают, вроде. Тысячи по полторы продают.
 
Кастет оказался тяжеленной хромированной хреновиной, сваренной из пяти колец с аккуратно зачищенными швами. Приколист гравировщик изобразил на нём дубовый листок - эмблему войск СС. Впечатление он оставлял карикатурное, что ли. Брать его мы не стали.

По меркам небольшого городка, мы жили совсем неплохо.
Мой батя, не вынеся нищеты армии, в которой она оказалась в первой половине девяностых, и, недобрав пяти лет до пенсии, вернулся  в город, где он сорок лет назад родился. Заняв у старых друзей денег, открыл шиномонтаж. Витькин папаша разливал палёную водку в бутыли московского «Кристалла». Волею случая, его подпольное производство находилось в здании  детской кухни.

Этот с Роллексом был уже не первым.

Смешавшись с толпой, выходящей с прибывшей из Москвы электрички, легко определить людей с нормальным баблом. Челноков с неподъемными сумарями, как и остальных, прущих дикого вида кладь, отбрасывали сразу. Упакованный, по дороге к такси, не раз, опасливо озираясь, проверяя на месте ли лапатник, запускает руку во внутренний карман.

Он не похлопывал себя по карману. Золочёные замки кожаного кейса и часики за десять тонн баксов диктовали их владельцу иные манеры.

Быстро идёт, лосяра. На стоянке садится в таксующий рено. Едва успеваем прыгнуть в свою разбитую семёрку-подарок, щедрого по пьяни, Витькиного отца.

Мы оставим тебе Ролексы. Их снимут менты, когда повезут тебя в морг. Если бы велись на такую шелуху давно бы спалились.

Рено сворачивает в широкую арку элитного дома. Наверняка там круглосуточное видеонаблюдение. Оставляем машину и успеваем подойти к нему, когда, расплатившись, он уже входит в подъезд. По отработанной схеме, проскользнув вперёд и отвлекая внимание от Витьки, достающему гитарную струну, простодушно улыбаясь, спрашиваю: - Вам, какой этаж?

…сейчас кровь резко ударит сильной струёй. Затем будет течь ровным широким потоком, превращаясь на грязном полу в чёрное месиво.

Отступив на пару метров, достаю мобильник с трехмегапиксильной камерой. Снимаю так, чтобы лицо не попадало в кадр. Предыдущий ролик был скачан двадцатью семью тысячами пользователями, прежде чем был удалён с ю туба. Сколько продержится этот?

Спустя пару минут его тело вяло конвульсирует на полу. Кричать он не может: струна, перерезав горло, повредила голосовые связки. Слышится шум спускающего лифта. Взяв только кейс, линяем.

Пакеты из плотной прозрачной упаковки, наполненные белым порошком. Полная уверенность в том, что это наркотики. Порошок очень мелкий: почти пыль, неопределённого чуть сладковатого вкуса. Поюзав гуглик я понял, что это кокаин. Там же нашёл примерную стоимость. В кейсе его было не меньше двух килограммов. Умножив стоимость грамма на вес, я так и не заснул в эту ночь.

Продать всё это у нас было невозможно, да и хранить слишком опасно. Как бы случайно коснулись этой темы в разговоре с парнем, учившемся второй год в Москве. Он назвал несколько известных ночных клубов, где вроде бы с этим было попроще
Уезжаем этим же вечером, прихватив с собой пакетик, автобусом, везущим базарных торгашей на один из московских рынков. Убив следующий день на киношки и магазины, вечером тусим в клубе. Через пару часов не сумев определить продавцов, потеряв надежду, напрямую спрашиваем у охранника. Тот придурковато недоумевая,  вскидывает брови и крутит у виска пальцем.                
Но через несколько минут к нам подходит пацан и, качнув головой в направлении туалета, быстро уходит.
Окунув палец в пакет, подносит к носу. Достаёт мобильник и, понизив голос, что-то торопливо шепчет.
- Мне консультация нужна. Откуда у вас столько?
Столько? Да таких пакетов у нас несколько десятков!

Через четверть часа к нам подошел мужик лет сорока. Одет явно не по тусовочному. Дорогой костюм, запонки сверкают синевой крупных бриллиантов.
  -Чей товар?
Резко пресекает наш невразумительный отмаз: - В Москве десяток таких  у кого кокс такого качества.  Я всех знаю.  Кто?
Появляется пятёрка ребят. Формируясь в полукруг, прижимают нас к стене. Курс музыкалки по классу шестиструнной гитары явно не рулит.

Едем в бехе, этот с запонками впереди с шофёром. Какой-то бычара с нами на заднем сиденье. Сквозь снежную муть проглядывает джипарь, неотстающий от нас.
Они уже всё знают.

Через пять часов на месте. Я  выношу им этот грёбаный кейс.
-Так ты убил курьера? – Мужик, зачем-то ещё раз спрашивает у Витьки. Тот, вздохнув, опускает голову. Они уезжают вместе с ним.

Витьку нашли на следующее утро на объездной. Он был убит выстрелом в голову. Прежде чем убить, ему зачем-то отрезали пальцы на правой руке.

                                            …………….

Я долго избегал встречи с Витькиным отцом. Уже оканчивая университет,  я всё же встретил его. Он очень постарел за эти годы. Его подпольный бизнес накрыла налоговая и чтобы остаться на свободе всё пришлось откатить бойким ребятам из инспекции. Жена, после того как прогорел бизнес мужа, уехала к матери в Ростов. Он перебивался, работая охранником в небольшой фирме.
Выглядел он совершенным стариком. Мне стало жаль его и, взяв водки, мы зашли к нему домой помянуть сына, да и просто поговорить.
Выпив пару стопок и закурив, он сказал совершенно неожиданное для меня: - Помнишь деньги, которые вы пацанами проиграли на автоматах? Это были его деньги. Он собирал их на старенький фольц, хотел сменить семёрку, которую я ему подарил на шестнадцатилетие.
Он вышел. Скоро вернулся, держа в руках Витькину гитару. – Сыграй, вы же вместе в музыкалку бегали.
Гитара звучала глубоко и взволнованно, что было необычно для инструмента, который несколько лет не брали в руки. Не понадобилось даже подстраивать её. Я играл Баховскую чакону в известном переложении Сеговии. Витька любил и хорошо исполнял эту пьесу. Заметив, что отец не может удержать слёз, я остановился. Слёзы молча текли по его лицу. Не зная, как его успокоить и понимая, что нужно дать время его чувствам, я стал разглядывать гитару друга. Моё внимание привлекли ржавые разводы на струнах. Пристально вглядевшись в них, и, вспомнив недавний рассказ Витькиного отца, я начинал понимать, что лежало в основе событий пятилетней давности.

В пятнадцать лет Витькина техника достигала почти профессионального уровня. Кто-то из преподавателей в шутку назвал его Паганини. При всём совершенстве исполнения его игре не доставало глубины и проникновенности. Какой-то идиот сумел внушить ему, что своим успехом Паганини был обязан, прежде всего, струнам, которые были отмечены кровью жертв, которых маэстро принёс на алтарь искусства.

… он выпил ещё и стал, уже не связно, вспоминать детство сына, о том, как они играли в этой большой, теперь уже пустой комнате, в индейцев. Дурацкая шляпа шерифа непрерывно спадала с головы отца, и Витька заливался звонким неустанным смехом.
Потом перешёл на неразборчивый шёпот и как-то вдруг уснул.
Грязноватый шафран раннего заката подчеркнул морщины спокойного спящего лица, окончательно состарив его.

Не желая его будить, я тихо вышел. Тёплый солнечный денёк сменила прохлада  майского вечера. Тонкая футболка плохо спасала от холода. Невольно ускорив шаг, я почему-то подумал, что как бы различно не складывались людские жизни, все они связаны неизбежностью обречённости.
Ты можешь без надрыва и заморочек заиметь бабла больше, чем сможешь потратить его на протяжении нескольких жизней. Можешь работать, как вол, а ночью плакать в подушку от безысходности, от невозможности купить лекарство умирающему ребёнку.
Можешь быть угрюмым дрочером или беззаботным дефлоратором. При особо удачном раскладе можно, дурачась, пробежаться по воде или прослыть великодушным трюкачом, накормив пятью рыбами пять тысяч ротозеев.
  Но кем бы ты не был, ты никогда не сможешь избежать этой неизбежной обречённости.
Обречённости на одиночество.





 













.