...ведь имя моё – иероглиф...
Группа «Пикник»

* * *
Близился вечер пятницы.
В половине четвёртого автослесарь Валера Краюхин совершил геройский поступок.
Впрочем, Родине в тот день герои совершенно не требовались.
Почти всё население райцентра сбежалось понаблюдать, не снесёт ли ледоходом новенький деревянный мост, перекинутый прошлым летом через речку Челиху.
Ледоход шёл вторые сутки и, выдыхаясь, достигал апогея.
Ряды и кучки зевак постарше столпились на берегу.
Десяток-другой везунчиков устроилось на борту дебаркадера, вмёрзшего в самый край берега. И лишь наиболее отвязные наблюдатели устремились в самое жерло событий!..
Шесть-семь младших школьников, плюс примкнувшие к ним «на стакане» Краюхин со своим корешем Толяном Лутовиновым, любовались сталкивающимися, наезжающими друг на друга и крошащимися льдинами, стоя вперегиб над перилами моста.
Перила были упрощены строителями до предела и представляли собой два продольных ряда тонко оструганных стволов. 
.
Все неприятности начались с того, что озиравшийся по сторонам Толян поскользнулся и вышиб из рук Краюхина драгоценную поклажу – то есть сетку с двумя портвейновыми фугасами, ореховым пол-батоном хлеба в полиэтиленовом пакете и изломанным столбиком колбасного сыра, похожим на обгрызенный бобрами ствол дерева.
Внезапно ожившая сетка съехала на край дощатого настила и, поднырнув, как нечего делать, под нижний край перил, приготовилась к отбытию в месиво льдин. 
Основной ледяной залом как раз и накапливался в аккурат между опорами моста.
Стоявший неподалёку восьмилетний Витёк только и успел, что хихикнуть вслед уползающему краюхинскому скарбу.
Краюхин, не раздумывая, бросился спасать свою потребительскую корзину, столкнув попутно под перила и зазевавшегося Витька. Теперь, перегнувшись с усилием через верхний ряд перил, Краюхину пришлось вместо сетки ловить улетающего школьника.
.
Схваченный за ворот Витёк придушенно хекнул, словно котёнок.
Крутанулся в воздухе – и оба они, вместе с Краюхиным, рухнули в ледяное крошево.
Сетка уже разлеглась в ноздреватых торосах, словно на витрине огромного супермаркета. Придя в себя, Краюхин схватил её одной рукой и, не обращая внимания на разноголосый гомон и визг наблюдателей, завертел головой, пока не обнаружил поблизости Витька, медленно сползавшего между льдинами в чёрную воду.
Витёк лежал на боку, неподвижно уставясь перед собой, и будто застыл от боли.
Похоже, ногу сломал, подумал Краюхин.
Странно она торчит, словно в сторону смотрит...
.
Краюхин поскользнулся и крепко выругался.
Подобравшись поближе, вновь ухватил неподвижного Витька за шиворот.
Выкарабкался без помощи рук на большую грязную льдину и молодецки зашагал к берегу, словно переступая по ступеням гигантского эскалатора...
Народ замер.
Один только Толян Лутовинов выкрикнул:
– Молодец, чувырла! 
Но относилось ли это к возвращению Витька, спасению сетки или неустрашимости самого Краюхина, понять было невозможно.
На берегу к Витьку подлетела растрёпанная, толстощёкая женщина – это была припозднившаяся с работы Витькова мамаша... Она с ходу подхватила подвывающую кровинушку на руки и поволокла, спотыкаясь, к чьим-то малиновым «жигулям». 
Впрочем, Краюхину было уже не до спасения на водах!
Толян вовсю донимал приятеля куда более актуальными расспросами.
Усевшись на окоченелую лавочку у райсовета, друзья принялись выяснять размеры ущерба. Оказалось, что одну из бутылок пришлось-таки пожертвовать весёлому речному царю... Погоревав, Краюхин и Лутовинов решили продолжить вечер полученного аванса сразу же после ужина.
.
Возле родного подъезда корешей окружила стайка местных мальчишек.
Один из них, осмелев, сказал:
– Дядя Валера, а вам теперь «Спасение утопающих» дадут! Медаль такая... Мама уже в область прокурору звонила! Щас эти... Корлеспонденты приедут. Знаете что... А дайте мне пятнадцать рублей на жвачку! Не то я скажу... корлеспондентам, что вы сами с моста свалились! А Витьку столкнули, потому что выпивши!
– Ну, ты даёшь! – сказал встревоженный Краюхин. – Ладно, бери... Шантажист хренов.
Но чтобы на глаза мне больше не попадался! Утоплю, как пить дать...
И спасать не буду!
.
Друзья преодолели первый лестничный пролёт.
Топавший сзади Толян вдруг остановился и произнёс:
– Затихарился, значит... Трёха осталась, трёха осталась! А другу на пиво уже не выручишь?! Гони тридцатку. Не то я сам корреспондентам расскажу, что ты был пьяный, когда Витьку столкнул! Хрен тебе тогда, а не медаль во всю жопу!!
– Ах ты, с-сука... – изумлённо сказал Краюхин и рубанул наотмашь Толяна по вислой, клочковато заросшей шее.
Толян крякнул и, развернувшись, сунулся лицом в обгрызенный ржавчиной радиатор отопления. Краюхин выудил из Толянова кармана связку ключей.
Подтащил кореша к дверям Лутовиновых...
Клавка вроде как у них до семи, соображал автослесарь.
Отперев входную дверь, он втолкнул всё еще неподвижное тело Толяна в прихожую.
Захлопнув, снова запер дверь снаружи и опустил связку ключей в щель почтового ящика.
.
«Посидишь пока взаперти... Не каждый день интервью даются!» –  подумал Краюхин и, пройдя ещё пару пролётов, машинально нажал кнопку звонка.
Звонок, как обычно, ничем таким себя не проявил...
Пришлось постучать.
Через минуту Нонка завозилась под дверью.
Впустив Краюхина в прихожую, она протяжно запела:
– Причитается с вас, Валерий Олегович! Я сейчас в обувном была... Сапоги привезли на каблучке, замшевые! Всего-то две с половиной тыщи! Аванс с собой? Доставай немедля! Ты ж его, собака, всё равно наполовину пропьёшь! Живёхонько выкладывай на сапоги, не то я журналистам такое порасскажу! Люська уже звонила, какой ты герой...
И что к тебе с области едут  –  интервью брать.
Не дашь, я в газете выложу, что Краюхин – пьяница, жмот и импатент!
Вот она, медалька-то, и улыбнулась! Импатентам не светит!!
– Вот она, коррупция-то, где начинается. Зараза ты, Нонка! Станешь тут с тобой импатентом...–  горестно вздохнул Краюхин.

Выдав требуемую сумму, он отправил про себя Нонкину обрадованную, заторопившуюся спину по широко известному адресу...
Наконец, Нонка ушла.
Пройдя в комнату, Краюхин переоделся в сухое, прилёг на диван и закурил.
Прошло с полчаса.
И вот во входную дверь Краюхиных, повозившись со звонком, вежливо постучали.
Автослесарь впустил в прихожую двух суетливых субъектов, один из которых был сплошь увешан сумками и фотоаппаратами. Тот, что был налегке, представился корреспондентом центральной областной газеты и моментально приступил к делу:
– Слышали, слышали про ваш подвиг... Валерий?
– Олегович, – сумрачно подсказал Краюхин.
– Синицын! – сказал субъект.
Подождал обрадованного, узнающего выкрика...
Но всё обошлось так же, как со звонком.
– Готовьтесь на медаль, а сейчас – интервью! – сказал Синицын и выразительно кивнул подручному. Тот кивнул самому себе и принялся распаковывать самый маленький фотоаппарат.
– Вот какой будет самый первый вопрос... – вкрадчиво начал Синицын. – Пока к вам добирались, с машиной что-то такое началось... Глохнет и глохнет! Ну, через каждые двести метров! Вы ведь, кажется, автослесарь? Денег у нас нет...
Может, вы просто так посмотрите?
– А может, вы просто так уедете? – сказал Краюхин.
И окружающее Валере как-то сразу обрыдло.
.
Наутро происшествие во время ледохода, исполненное душераздирающими подробностями, было изложено в газетном подвале.
Заметка заканчивалась словами:
«Врачи утверждают, что доставленный водителем Чикиным пострадавший, восьмилетний школьник Витя Распекаев, находится в состоянии средней тяжести.
Благородный спаситель предпочёл остаться неизвестным»...