Я теперь самолётами не летаю. Категорически. Принципиально. Раньше летал постоянно, а теперь – хуй меня туда затащишь. Ебал я все эти перелёты и взлётно-посадочные полосы! Усатые пилоты со стажем и ебливые сучки – стюардессы обнявшись идут в хуй.
А, что касается судьбы, так, хули, если уж мне и суждено ёбнуться с высоты 10 километров, то для начала меня надо туда как-то поднять, а уж потом пиздеть, мол, судьба и всё такое. И, кстати, «аллах акбар» гораздо приятнее услышать в каком-нибудь автобусе, нежели в сраном самлике.
Другое дело поезд! Если уж и сойдёт с рельсов, то не больно, а наоборот смешно и по-приключенчески. Авось, ещё и в программе «Вести» покажут, и компенсацию какую-нибудь дадут прижизненную. Чаёк в поезде приносят в стаканчиках с подстаканниками (эдакое ретро – чаепитие, чувствуешь себя то ли Лениным, то ли Черчелем с Рибентропом), и главное, что соседи по купе все раздеваются перед сном, даже девки. Короче говоря, масса позитива. Не в пример самолёту, ебать его в сопло.
Иду, в общем, по перрону – чемоданчик в клеточку, на колёсиках качу за собой и от носильщиков отмахиваюсь. Сигаретка в зубах, иду –  мечтательным взглядом будущих соседок-попутчиц высматриваю. А, хуле, чем чёрт не шутит! Может вот эта вот, в джинсовой юбчёнке, как раз и будет пытаться запихать свою авоську на третью полку. Спешить предлагать помочь я не буду, зачем спешить-то?… Эх, бля… мечты…
Подхожу к вагону своему, смотрю: проводница – баба, но страшная и старая, да ещё и толстая, как АллаПугачёва… Ну, в конце концов, я ж не НикитаМихалков и не Басилашвили, чтоб проводниц и буфетчиц всяких ебать. Однако, культурно ей показал билетик, и попиздовал своё купе.

Захожу – пусто. Нет никого. «О, - думаю, - тоже заебись, никаких преждевременных разочарований». Положил чемоданчик под полку, достал тапочки, пиво, ну и всё такое… Сижу, жду ту, в юбочке…
Но мечты остались мечтами. Нет, ну пришла, конечно, девка, но не та, и не в юбочке, а наоборот – в штанах. Хотя, и ничего себе такая, жопасто-губастенькая. Нижнюю полку я ей хуй уступил, хуле, иначе б я всю ситуацию проебал. А так, сижу на нижней, а она постоянно будет: «извините, можно я тут присяду», «простите, можно я тут наступлю», ну, и так далее…
- Конечно, можно! Девочка моя!
Вскоре и ещё один сосед нарисовался. Порадовал, сука – в чёрных очёчках, с белой тросточкой. «Очки, очко и тросточка», как говориться. Слепак, в общем. «Опа, - думаю, - тут подфартило, вроде как сосед есть, а вроде как его и нет, сопелка ебле не помеха».
Однако не долго я осознавал, как мне повезло, и вожделел девку в штанишках. Ибо слепак, как только уселся на своё место, сразу стал пиздеть. Типа, он ветеран всей хуйни и профессор математики в отставке, что ему охуенно интересно, что происходит вокруг, и мы (молодёжь) должны ему все рассказывать в красках и максимально детально. И, для начала, мы непременно обязаны описать ему, как мы выглядим и прочее.
Я было собирался послать его нахуй, вместе с его душещипательной телегой, но девка оказалась сильно сердобольная походу, и говорит ему:
- Я, - говорит (причём таким поставленным томным голосом), - молоденькая девушка, натуральная блондинка. Слегка подкрашенные удлинённые ресницы и голубые тени под глазами создают альтернативу ярко алой губной помаде, контрастируя с ней, и в совокупности подчёркивают выразительность и миловидность черт лица. Гармония и контраст – залог моего макияжа…
- Хуясе, - думаю, - девка чешет. И, главное, вижу ж, что никакая она не блондинка, и не накрашена вовсе. Хуйня какая-то, - думаю.
- Я одета в плотно облегающие джинсы, и они мне жмут вот здесь и вот здесь, поэтому я сейчас переоденусь в халатик, молодой человек пусть выйдет, а Вы не тревожьтесь, можете остаться…
Смотрю – у слепака аж слюна закапала, палку, сука свою трёт, ногами перебирает. Падла. А мне выходит, блять, какого хуя-то? А девка дверь открывает и знаками показывает, мол, давай-ка, дружок, пиздуй по холодку.
Ну, что делать, вышел, а она защёлкой «щёлк»… закрылась. Сука.
Короче, минут пятнадцать что-то там они делали. А я как дурак в коридоре стоял. В окно, блять смотрел на пейзажи. Угу.
В итоге, защёлка щёлкнула ещё раз и девка репу свою высовывает и говорит: «Всё, можете заходить». Ну, я захожу и сморю на слепака, а он сидит – облизывается, и весь еблет у него в кровище запёкшейся. Девка увидала, что я заметил, и знаки мне подаёт, типа, чтоб я не палил её. Мол, слепаку однохуйственно не видно ничего, а ей неудобно.
Я сел на свою полку, мне вроде и обидно как-то, и противно, и смешно, сука. Сижу – как гляну на слепака, еле сдерживаюсь. А он такой сидит, вида не подаёт, умно башней крутит, типа, осязает окружающее пространство.
Тут девка мне говорит: «А пойдёмте чаю закажем». Я говорю: «Пойдём, чё»…
Вышли в коридор, она меня берёт под локоток и на ушко шепчет: «Давай этого деда разденем». Я отстранился от неё, отвечаю: «Слушай, я не педрило какое-нибудь¸чтоб дедов раздевать». «Да, - говорит, - что ты гонишь то? Не разденем в смысле разденем, а разденем в смысле на бабки кинем. Я, - говорит, - узнала где у него деньги лежат. В трусах». Я говорю: «Мне похуй где у него чего лежит, делай чего хочешь, только меня не вписывай, мне это нахуй не надо». Она как бы обиделась: «Да ладно тебе, я сама всё сделаю, а ты мне просто подыграй если что». Ну я почесал репу, думаю, что я теряю, и спрашиваю: «А в жопу дашь?» «Дам – дам, - говорит, - гавно вопрос, тем более, что дед завтра сутра сходит, а мы с тобой, как я поняла до вечера вместе».
На том и порешили.
Пришли в купе обратно, она села к слепаку на полку и давай ему чего-то нашёптывать и коленку поглаживать. Потом показывает мне жестами, мол, давай, пиздуй прогуляйся. Я встал и говорю: «Пойду-ка я в вагон – ресторан схожу»… и пошёл. А девка со слепаком в купе остались.
Выпил я в ресторане водочки, поел и вернулся.
Девка довольная сидит, дед заёбаный какой-то. Девка мне опять-таки жестами показывает, мол всё ништяк, бабки на базе. И колечко такое из пальцев сложила, типа как о`кей у американцев. Я смотрю на этот самый о`кей, а сам представляю, как она о`кеем этим мне кожу с залупы отодвигает.
Короче, я лёг спать.

Утром просыпаюсь, девка деду выходить помогает. Увела его и вернулась. Защёлку на двери защёлкнула, села на полку, вздохнула так: «Уфффф», халатик скинула и раком встаёт. «Давай, - говорит, - еби меня что есть мочи в жопу и не жалей, я такая сука!»
Ну, я впендюрил ей по самые помидоры, и отъебал её за всю хуйню. Всё очко ей разворотил, аж немного жалко стало, когда кончил. Она орала, визжала и ёрзала, в натуре, как похотливая недоёбаная сука.
А потом говорит: «Ну, что, давай деньги делить?»
- Давай, - говорю.
Она достала пачку такую, внушительную довольно. Тысячерублёвки. Отсчитала тридцать штук и мне протягивает. Я взял, в чемодан убрал. «Спасибо», - говорю. А она мне говорит (шлюха ебливая): «А выеби меня в туалете… пожалуста…»
Пошли мы в туалет и я её выеб…
Короче говоря, так ебясь по всем углам вагона мы доехали до места назначения. Попрощались…
А дома я обнаружил, что деньги у меня все спиздили. И тридцатку ту, и все остальные, которые с собой были. А на второй день ещё и с хуя закапало. Кап-кап, блять. Слёзы, сука. Глупые крокодильи слёзы.