Я пригласил Вас только погулять –
Аллеями, у лунных кипарисов…
И всё же – ах! – какая же Вы блядь,
Во власти упоительного бриза.

Да, Вы – своя среди летающих мышей –
Разгаданная фея закулисья.
А Ваша чёлка стала вдруг рыжéй,
И чуточку, так по-китайски, лисьей.

Пусть я – поэт, повеса и паяц…
Остались где-то звуки фортепьяно.
И там же – не стесняясь, не таясь –
Порочные огни кафешантана.

Ваш пёсик беленький меня не полюбил,
Протявкивая ревность и угрозу,
Ажиотажно юбку Вашу теребил,
Предпочитая, вероятно, прозу.

А я – увы – почти не оправдал
Его напрасных, скучных опасений:
Не понял он – эстет или вандал? –
Шалил не с ним в последний день весенний.

Вы целовали дерзко и везде,
Забыв на время мужа-капитана…
И я, больной, при утренней звезде,
Вдыхал развратный запах океана.