Лица, тысячи лиц, напряженных, готовых умереть или убить. Щиты сомкнуты. Копья выставлены. Пыля в горизонт, приближается конная лавина. Не дрогнуть, не разомкнуть рядов. Флавий из Лютеции сплевывает в песок. Пот заливает доспех изнутри. Я умоюсь кровью. Не чужой, так своей. Вон он, мой всадник, закутанный в бурнус, с шипастой дубиной, черноглазый восточный варвар. Древко копья поет смертную песнь.
      Это охуенно. Я хочу быть легионером.
    Но как-то не застал время, проебал категорически, родившись поздно.

    Вой норд-оста, пронзительный свист дудочки боцмана, ботфорты, шпаги, аркебузы, пистоли. Карибская республика. Испанец идет по доске, неистово молясь Богоматери. Кривая сабля рубит головы невольникам – нечем кормить, солонина вся вышла. Черный раб, неси ром, да не пролей ни капли!
      Это все охуенно. Я хочу быть пиратом.
    Но как-то не застал время, катастрофически проебал, поздно родившись.

    Зимний в объятиях метели. Матросня в пулеметных лентах, алые банты – знак дьявольской революции. Ворота стонут, но не поддаются натиску осатаневшей толпы. Разбитый витраж, расколотые скульптуры, штык рвет холст без жалости, без уважения, просто. Тупое рыло станкового пулемета в окне театра. Серые шинели сыплются из кузова грузовика. Маленький носатый человек в скрипучей кожанке, непривычно и неловко указывает тяжким маузером дорогу к дому на Невском. Открываю двери – проходите, гости дорогие. Револьвер, шашка, - все для вас, угощайтесь. Играет патефон, романс, что-то о последней любви. В клубах дыма люди в остроконечных шлемах валятся друг на друга.
    Мертвецы притихли, слушая чарующие звуки фортепиано из медного раструба патефона.
    Это охуенно декадентски. Я хочу быть белым офицером во время революции.
    Но как-то не застал время, критическим образом просрал, не успев появиться на свет тогда.

    Черная пелена дыма на километры вокруг. Поле – каша из земли, гари и серого снега, а когда-то здесь росла пшеница. Грохоча и лязгая, танки выкатываются на расстояние выстрела. Связка гранат в руке, я затаюсь в воронке, если не разворотит гусеницами, заброшу связку на танк.
Я забыл свое имя, оглох от постоянных взрывов. Я солдат, которого сейчас разорвет в клочья.
    Это охуенно героически. Быть одним из многих бойцом, безымянной жертвой на алтаре победы над мистически устремляющимся на твою родину врагом. Положить жизнь за великую Победу.
    Но как-то не сложилось, просрал время, родился позже.

И я не хочу быть героем сейчас.

У меня же кредит на квартиру, и все такое.