Началось всё с того, что Тёмка влюбился. Точно как в книжке, которую он раз в неделю почитывал, сидя в туалете дома у своей соседки по подъезду Даши Сорокиной. С нею, с Дашей, а не с книгой, конечно, Артём занимался оздоровительным сексом по вторникам, когда её мама уходила в ночную смену. Тело, темперамент, раскрепощённость в постельных упражнениях, всё в Даше  было на уровне фильмов студии "Private". Только лицо, если и дальше пользоваться киноаналогиями, казалось сошло с кадров хроники Ташкентской телестудии имени Навои. По счастливому стечению обстоятельств, Даша была девушкой начитаной и сообразительной, поэтому не портить себе нервы, разбираясь в вопросах крови, её научил зачитаный до дыр ещё в школе Булгаков, а не реагировать на насмешки сверстников, природная способность адекватно себя оценивать.

Поэтому она и не обижалась на то, что Тёма заходя с ней в спальню первым делом выключал свет, а утром запирался в туалете, пока она убирала постель, завтракала и собиралась в институт. Выходил же он с таким расчётом, чтобы времени на утренние разговоры и затяжное прощание с поцелуями не оставалось уже вовсе. А оставалось его лишь на то, чтоб выскочив из сортира, сделать два шага в прихожую, одеть тапки, быстро открыть входную дверь, крикнуть негромко вглубь квартиры что-то вроде "Пока! Увидимся!", и бегом подняться через два пролёта на свой этаж.
Так вот, убивая в туалете дежурные двадцать минут, Тёма курил и от нечего делать читал книгу, лежащую на стиральной машинке. Название книги еженедельно менялось, менялись имена героев, но неизменной оставалась сцена на десятой, иногда одинадцатой, ну редко - редко на двенадцатой странице. Он и она встречаются глазами в аэропорту, в офисе, на светском рауте, в фитнес центре, где то на Карибах, да много ещё где... Их сердца начинают биться в едином ритме, но обстоятельства не дают им тут же познакомиться и заняться страстным сексом, судьба разводит их по разным континентам и всё... Дальше начиналось нудное описание многомиллиардных сделок, бриллиантов в серьгах, перечисление самых дорогих кофеен всех столиц мира, да и третья сигарета Артёма как раз оказывалась докуреной до фильтра, а это означало, что пора начинать манёвр "бегство с острова Сирен". Книга же бросалась в ожидании более благодарного читателя. Почему то молодому человеку ни разу не пришло в голову взять её с собой и дочитать дома.
Но что-то мы увлеклись описанием утра среды. А ведь влюбился Тёма в пятницу.

Утро в тот день случилось ровно в 14:32. Если б не электронный будильник с зелёными цифрами, стоящий рядом с монитором может быть ничего бы и не случилось. Но, проведя взглядом по таблу справа налево, Артём увидел сначала "неуд", затем "удовл" а после и вовсе "хор". Сопоставив увиденное с тем, что считать и читать справа налево занятие вполне арабское, Тёмка вспомнил, что именно сегодня у него пересдача этого самого арабского.
Опоздать он не боялся, так как профессор Валентин Сергеевич Наумов был известен своим занудством и экзамены, а уж тем паче, ликвидации хвостов проводил чуть ли не до полуночи. Опасаться можно было лишь одного. Того что вчерашний загул мог окончиться потерей всех 40 тысяч рублей, присланных родителями Артёма для подкупа этого самого Наумова. Автоматом получившая зачёт и отличную оценку на экзамене Леночка Виноградова, находившаяся по слухам в интимной связи с Валентином Сергеевичем, и, что доподлинно известно, изредка ночевавшая у Тёмы, заверила последнего, в том что может устроить ему пересдачу за 30 тысяч рублей. Злые языки утверждали, что профессору она передовала лишь двадцать тысяч, а десять удерживала в виде комиссии.

Почему же Артём попросил родных переслать ему не двадцать, не тридцать даже, а сорок тысяч? Скажем честно, он тоже намеревался погреть руки на этой взятке. Отец же его, мэр провинциального городка в одной из южных областей нашей страны, узнав однажды вечером об этих непредвиденных расходах, позвонил подрядчику, ремонтирующему дороги в городе и намекнул, что неплохо бы  в этом месяце увеличить спонсорскую помощь детскому дому, курируемому его супругой, на 60 тысяч рублей. Хозяин же асфальтоукладочного бизнеса, подозревая, что доить в повышеном объёме его теперь будут на регулярной основе, отказался от мысли сформировать дополнительную бригаду, резонно рассудив, что дружба с мэром выгоднее расширения бизнеса.
Так профессор Валентин Сергеевич Наумов, сам того не подозревая вынудил одного южного бизнесмена проспонсировать распитие трёх бутылок французского шампанского и бутылки французского же коньяка мэром города в компании с его очаровательной секретаршей Викой, покупку осенней куртки Леночкой Виноградовой, изумительную пьянку одного из своих нерадивых студентов, а так же лишить родной город этого самого студента нескольких десятков дополнительных рабочих мест.
Однако... вернёмся же к той злополучной пятнице.
Наскоро приведя себя в порядок, выпив бутылку минералки и почистив зубы, Артём пересчитал оставшиеся деньги. Насчитав тридцать одну тысячу восемьсот шесдесят рублей, он вздохнул с облегчением, одел чистую футболку, штаны, сандалии и выскочил в августовскую жару.
По дороге к остановке он позвонил Леночке, договорился через полчаса встретиться с ней  в забегаловке у входа в институт. Всё складывалось как нельзя лучше.

На остановке, поджидая маршрутку, Тёма изучил содержимое холодильника, стоящего рядом с павильоном, героически победил желание купить холодную бутылку пива и залпом выпить её прямо тут, под навесом. Лена не любила пива. Ни вкуса, ни запаха, ни вида. Сколько раз Артём целовал её поутру даже не почистив зубы, - и ничего. Зато однажды вечером, придя к нему без звонка, Лена застала его в компании с двумя пустыми полторашками. Тогда, только войдя в квартиру она сквозь зубы прошипела: "Игнатьев, я ехала к тебе через весь город, а ты тут весь провонялся дешёвым пивом, дебил". И уехала. Злилась на него почему то целых две недели. Артём до сих пор не мог понять, чем выхлоп дешёвым пивом отличается от выхлопа дорогим, но на всякий случай спрашивать у Леночки не стал и пиво, рассчитывая на встречу с ней не пил вообще никакого.
-Вот сучка, проститутка манерная...- отвлекал себя Артём от мыслей о глотке холодного пива, -Приедет такая блядь, "Тёмочка, полижи мне сначала, ну пожаааалуйста, мррмяу...". Хуй тебе, дрянь! Пусть тебе мудак твой старый лижет. Пиво ей пахнет плохо, блядине. Отъёбу в жопу безо всяких предисловий, и в рот накончаю. Вот где заебись то запах, небось.
-Молодой человек. А вам нравятся новые автобусы?- звонкий как колокольчик голос вернул Артёма, мысленно уже третий раз спускающего Леночке в рот, к реальности.
-Чё? Какие автобусы?- Прохрипел он, уставившись на торчащий у его рта микрофон.
-Бляяя, что за имбецил...- снова прозвенел колокольчик, только теперь не бодро и весело, а как то устало и обречённо. -Валер, пойдём вон у бабки спросим, чтоли, уж она то мне напиздит, расшифровывать заебусь.
Артём в замешательстве смотрел вслед уходящей корреспондентше и оператору. Видимо, почувствовав на себе его взгляд, девушка обернулась, прицелилась глазами в глаза Артёма, покрутила микрофоном у виска, выстрелила и отвернулась.
Сказать, что выстрел её глаз убил Игнатьева, значит ничего не сказать. Он его убил, отволок в морг, произвёл вскрытие, не нашёл ничего интересного внутри и сжёг в крематории. За одну лишь секунду.
Превращённый в пепел Артём, повернулся к окну павильона.
-Дайте бутылку пива.
-Какого вам, молодой человек?- спросил голос, после колокольчика похожий на скрип старых полов съёмной хрущёвки, в которой жил Тёма.
-Какого? А, нет... Спасибо. Не надо... Дайте холодного.
-Холодного вы во всём городе не найдёте. Прохладное мы его называем.
-Дайте прохладного, вон того. - ткнул пальцем в первую попавшуюся бутылку. -И откройте.
Достал полтиник, расплатился, взял бутылку и одним заходом ополовинил. Колокольчик внезапно перестал звенеть в его голове, уступил место какому то неприятному гулу, подступила тошнота. Артём едва успел сделать шаг к урне, стоявшей у скамьи, как его вырвало. Он блевал сначала пивной пеной, потом, видимо, утренней минералкой вперемешку со вчерашними салатами, шашлыками и красным вином. Позывы к рвоте не прекратились, даже когда в желудке Тёмы не оставалось уже ровным счётом ничего. И он продолжал блевать жёлто-коричневой жидкостью, кто - то раньше говорил ему, что это желчь.  Артём блевал и поражался тому, сколько же у него, оказывается, этой желчи. Из лекций ОБЖ он помнил, что желчь вырабатывает совсем маленькая железа гдето в районе желудка. Видимо, это не желчь, сделал вывод Артём и его внезапно перестало выворачивать.

В правой руке до сих пор была зажата бутылка с оставшимся пивом. Подумав немного, рискнуть, не рискнуть, он всё же выпил в три глотка остатки, прислушался к организму, новых позывов не услышал, выбросил бутылку в урну, где она с характерным хлюпаньем погрузилась в наблёваное болото и под укоризненными взглядами немногочисленной публики пошёл к институту пешком...
Так Артём впервые в жизни влюбился.