- Внимай же, отрок! Кажна тварь земная, предназначение свое имеет и миссию свою ей исполнить должно, дабы свершился Умысел! – Старый типографский сторож Макарыч, потрясая Катехизисом, уже час наставлял юного сменщика Юрика на путь истинный. В юности, впрочем, как и в зрелые свои годы, Макарыч крепко пил, вернее, бухал по черному. Нажравшись, он ссался, срался, валялся в грязи, ночевал в трезвяке, а то и вовсе под заборами. Однажды Макарыч «полирнувшись» денатуратом, чуть было не преставился, ослеп на один глаз и окончательно и бесповоротно ебанулся, уверовав в свою пророческую миссию. Пить Макарыч не бросил, но пагубная привычка приобрела с тех пор более приемлемую и даже интеллигентную форму, Макарыч стал пить умеренно, исключительно казёнку и закусывал.  Юный сменщик Юрик, напротив, никогда не пил и не курил.

С детства, мечтая быть космонавтом, или на худой конец летчиком, Юра заботился о своем здоровье, обливался по утрам холодной водой и каждый день бегал трусцой по три километра. Однако, закончив школу, он сдал документы в цирковое училище, решив для себя, что фокусник ничуть не хуже, а даже отважнее летчика, да что там летчика, смелее космонавта!  Экзамены Юра провалил, а председатель вступительной комиссии сказал ему: «Ну, куда же Вы, молодой человек, прётесь со своим суконным рылом?! Цирк – это приют чистого и прекрасного! А внешность Ваша к прекрасному не располагает, а напротив, рождает желание дать Вам по еблу! Мой Вам совет, подайтесь в тундру, в геологи, избавьте общественность от созерцания Вашего гнусного еблета». Тогда Юрик промолчал, но затаил обиду. В геологи он естественно не пошел, а решил попробовать свои силы на следующий год еще раз, в надежде, что председатель уйдет на пенсию или вовсе склеит ласты.

До экзаменов Юрик временно устроился сторожем в типографию.
- Вот каково твое предназначение, отрок? – Макарыч, хоть была суббота, домой явно не спешил и продолжал трясти замусоленной книжкой перед глазами сменщика.
- А хуй знает! – Юрик, не любил, когда у него перед лицом махали книжками, тем более религиозного содержания. – Фокусы людЯм показывать - вот моя миссия, наверно.
- И какова польза от твоих фокусов? – Макарыч прибрал Катехизис запазуху, и стараясь изобразить заинтересованность, скорчил ехидное ебло.
- Известно какая – радость и веселие нести в народные массы!
- Ну, так доставь мне радость и веселие, коли так! – ебло Макарыча исказилось в ехидной улыбке и казалось, вот-вот лопнет.

Юрик задумавшись, наморщил лоб и почесал затылок.
- Ну, хуй с тобой, Макарыч. Чичяс! – И Юрик сосредоточившись, начал впадать в транс. Лицо его приобрело странное мистическое выражение, глаза начали светиться добрым огоньком, рот медленно раскрывался в лукавой, простодушной улыбке.
-АП!!! – вскрикнул Юрик, хлопнув в ладоши. В это момент дверь в типографию отворилась, на пороге стояла Маруся, продавщица расположенного неподалеку павильона «Пиво-Воды». В руках она держала две бутылки портвейна за номером «777».
- Куды ставить та? Говори быстрее, а то у меня там очередь! – спросила, нежно глядя на Юрика, Маруся.
- А вона на табурет поставь, моя хорошая, - мягким, бабским голоском сказал Юрик и бросил Марусе конфетку. Та ловко поймав гостинец, оставила портвейн на табурете и удалилась.
- Эвон как! – Макарыч хлопал единственным зрячим глазом, глядя на возвышающиеся над табуретом бутылки, - А закусь? Юрик усмехнулся и зажав в кулаке заранее приготовленную ириску, вновь впал в транс.

Уже порезанную колбасу, хлеб и кильку в томате через три минуты принесла незнакомая Макарычу фасовщица из гастронома, что на соседней улице. Удивленный, но радостный Макарыч ловко соорудил бутерброд, плеснул себе полстакана портвейна и залпом выпил
- Эвон как! – продолжал удивляться Макарыч, жуя докторскую колбасу, - Это ж как ты этого… того…? Заранее договорились что ли?
- Я же говорю, - в словах Юрика чувствовалась обида, - К фокусам у меня предназначение и зверем и человеком повелевать талант имею. С детства! – добавил Юрий и замолчал.
Когда закончился портвейн и закуска, довольный Макарыч, ковыряя грязным ногтем в зубах подвел итог.

- Фокусы твои, отрок от Лукавого! Ибо никому не дозволено, акромя Господа нашего, людЯми повелевать. Вот животиной всякой – эт пожалуйста, извольте не беспокоиться. Млекопетающими там, или же котами - это не возброняется, а людЯми - это есть грех, ибо от Лукавого. Так что, ты отрок, бросай свои фокусы. Хотя постой! – Михалыч почесал небритую шею, подумал и продолжил, - Сообрази-ка мне отрок с собой две беленькой по ноль семь, и кило колбаски вареной. Хотя, чо уж там, давай салями! Но все одно, фокусы твои от Лукавого!
- Да пошел ты Макарыч на хуй! – ответил враз погрустневший Юрий и впал в транс.

Больше Михалыча никто не видел.