Со времен трагических событий, произошедших в цеху №5 прошло больше года. Ерофей все так же трудился фрезеровщиком второго разряда, Легенды о величине его члена передавались из уст в уста, и муссировались всеми представительницами прекрасной половины цеха. Начальник цеха, Владимир Петрович Рогатейко, преисполненный мести за свою поруганную любовь, безжалостно резал расценки Ерофея. Но события тех дней постепенно притупились в памяти коллектива.
  Однажды, после обеденного перерыва к Ерофею подошел строгальщик Юра. В молодой компании цеховиков Юра бал заводилой и организатором дежурства по пятницам в составе отряда народной дружины. Дружина патрулировала район "Плешки". Но истинной причиной патрулирования была не помощь в поддержании порядка на улицах Москвы, а ловля "на живца" представителей  многочисленной армии пидаров, наводнявших в те времена общественные туалеты ГУМа, ЦУМа, площадъ перед Большим театром и сквер возле памятника отцу мирового пролетариата. Пидрил нещадно избивали, отбирали деньги, шмотки, часы, золотые украшения и прочую ценную поебедень.
  - Пошли с нами сегодня. Что ты все один, да один. Винца попьем, погуляем, - предложил Юра. Ерофей недолго думая, согласился.


  - Двое на входе, а я с Ерофеем внутрь пойду. - Скомандовал Юра. Войдя в полумрак общественного туалета, Юра сразу "засек" клиента, и толкнул в бок Ерофея. - Улыбайся, бля.  "Клиент" стоял у раковины, и мыл руки. Между ног он зажал пластмассовый "дипломат". Вымыв руки, мужчина поднял глаза, и увидел в отражении грязного зеркала молодых людей. Он улыбнулся, встряхнул мокрые руки, и достав из нагрудного кармана клетчатого пиджака алюминиевую расческу, начал причесыватся.
  - Точно, гомосек. - шепнул Юра. Затем приоткрыл дверь, и позвал остальных. Гомик, почуяв недоброе, отступил на шаг, и  прижался спиной к кафельной стенке.
  - Давай, Ерофей. Ты сегодня первый. - Сказал Юра. Априорев замешкался на секунду, кашлянул, и двинулся в сторону гомика.
  - Ну, ты это...гомик... ты чего, - сбивчиво начал Ерофей, и попытался двумя руками толкнуть мужика в грудъ. Мужчина перехватил руку нападавшего, резко вывернул ее в сторону, и Ерофей, согнувшийся пополам, получил сильный и болезненный удар коленом в переносицу. Он на мгновение утратил ощущение времени и пространства.
  Когда Априорев открыл глаза, то увидел лежащего на грязном полу гомика. Он визжал, как свинья, и дергался под ударами ног дружинникров. Сам Ерофей сидел под умывальником, прислонившись спиной к холодной трубе.
  - Глянь, что в портфеле. - Крикнул Юра и ногой пихнул "дипломат" в сторону Ерофея. Априорев пошатываясь, и вытирая кровь с разбитого лица, поднялся. Пристроив "дипломат" на раковину, попытался его открыть, и в этот момент, дверь за его спиной распахнулась. Пространство сортира прорезал громкий крик. Последнее, что почувствовал Ерофей, это страшной силы удар сзади в основание черепа. Априорев мгновенно потерял сознание.



  Молодой дознаватель, Юрий Бедрочленко, наслаждаясь собственной значимостью, и упиваясь жалким видом подозреваемого, сидел закинув ногу на ногу, и поигрывал в руке карандашом.
  - Ну, Априорев, расскажите как вы совершили бандитское нападение на оперуполномоченного.
  - Какого...?
  - Которого вы в туалете ГУМа избили. Ерофей вытер рукавом мокрый от слез нос, затем тихо и сбивчиво произнес, не глядя на лейтенанта. - Мы д-думали, что он го-о...мосек.
  - А за нападение на представителя органов, знаете что бывает? -спросил лейтенант. Априорев вжался в табурет и затрясся от переполнившего его ужаса. Лейтенант выдвинул ящик стола, достал чистый лист бумаги, и по гладкой поверхности столешницы резким движением придвинул его в сторону Априорева.
  - Пиши показания, сучара! - Резко сказал Бедрочленко. Априорев отпрянул от белого прямоугольника так,как будто тот был заражен сибирской язвой. Но под холодным взглядом лейтенанта, рука Априорева сама потянулась к шариковой ручке.
  - А что писать?
  - Все пиши. Где работаешь, где проживаешь, чем занимаешся в свободное время, при каких обстоятельствах познакомился с подельщиками, и как оказался на месте преступления.
  Неудавшийся борец за нравственность посмотрел на чистый лист бумаги, глубоко вздохнул, и принялся за дело. После сорока минут терпение лейтенанта кончилось, и он волевым решением решил пресечь эпистолярные потуги подозреваемого.
  - Давай, что там у тебя. - Вырвав листок из трясущихся рук Ерофея, лейтенант углубился в чтение. Минуту спустя, глаза его округлились, и он взглянул поверх листа на автора. Дело в том, что Ерофей вскользь упомянул о месте работы, друзьях, и собственно о происшествии, но  весь свой талант посвятил описанию своего хобби, а именно, коллекционированию моделей железнодорожных вагончиков, производства ГДР.
  - А по делу собственно, тебе сказать нечего? - спросил Бедрочленко. Априорев молча кивнул:  - Я не успел по делу, товарищ лейтенант.
  - Гражданин, - отвлеченно поправил его лейтенант. Затем добавил, внезапно перейдя на "вы".
  - А колея какая у вас? 9-ти или 12-ти меллиметровая? Апреорев зарделся, зажал ладони между колен, и покачиваясь на табурете радостно, и немного смущаясь произнес: - Шестнадцати. Я там написал, ниже. Лейтенант уважительно посмотрел на подозреваемого. Затем произнес: - Здорово. Я начал собирать 9-ти меллиметровую, она покомпактнее. Но когда увидел на 16 миллиметров, понял, что совершил ошибку. У 16-ти миллиметровой детали лучше проработаны. Смотрятся, как настоящие.
  - А вот вы пишите, что у вас три модели паровоза Французской Национальной Железной Дороги и один Николаевской......



  Через три часа лейтенант постучал в дверь своего непосредственного начальника, полковника Брынзы.
  - Войдите.
  - Товарищ полковник, я снял показания с Априорева. И с уверенностью могу утверждать, что на месте происшествия он оказался совершенно случайно. Состава преступления в его действиях нет. Апреорева надо отпускать. - на одном дыхании произнес Юрий Бедрочленко.
  - На каком основании вы пришли к таким выводам? - С недоверием спросил полковник. Бедрочленко положил перед полковником исписанный Априоревым листок.
  - Вот его показания, прочтите, очень интересно, - заговорнически произнес лейтенант. Полковник нехотя протянул руку к листу, и принялся читать показаний. По мере изучения текста, брови полковника Брынзы то сходились, то поднимались вверх. Изучив документ до конца, полковник долго не отрывал глаз от листа бумаги. Наконец он поднял голову, и взглянув на Бедрочленко тихо произнес: - Не вижу смысла задерживать далее гражданина Априорева.
  - Понял, - радостно ответил лейтенант. - Разрешите идти?
  - Идите.
  Как только за лейтенантом Бедрочленко закрылась дверь кабинета, полковник наконец-то дал выход распиравшим его чувствам. Он с такой силой сжал в руке карандаш, что тот, после недолгого и безполезного сопротивления хрустнул и разломился на три части. Полковник разжал ладонь, и со всей силы ударил ею по стоящему на столе телефонному аппарату. Телефон отлетел в сторону, и остановив на мгновение свой полет, ограниченный длинною шнура, рухнул на пол и развалился на множество бесполезных частей.
  - Блядь! - Смачно произнес вслух полковник, и затем уже только образы и воспоминания, переплетаясь и путаясь в его голове, сформировали мысль, которая терзала его последние несколько лет. "Почему я тогда повелся на эти мудовые рыдания и уговоры жены". Ее доводы сейчас казались ничтожными и до боли необоснованными. "Много места занимает, дороже и т.д. и т.п. Сижу теперь как мудак со своей девяти миллиметровой, ни уму, ни сердцу!"